ИИ-2041. Десять образов нашего будущего - Кай-фу Ли

Аккаунт пользователя, загрузившего файл, Enitan0231, заблокировали, а все доходы от рекламы, связанные с роликом, заморозили.

Видео закончилось, Амака продолжал сидеть в одиночестве, но в комнате раздался громкий голос: «Отличная работа, Амака! Безупречное слияние мизансцены, актеров-любителей и съемки в реальном времени! Даже не верится, что это сделано в подпольной интернет-кафешке в Икедже», — невидимый мужчина говорил с сильным акцентом игбо[24].

От неожиданности Амака вскочил и с криком «Вы кто?!» инстинктивно начал озираться. Быстро обшарил взглядом пустую комнату и остановился на динамиках.

— Да расслабься, — хохотнул невидимый незнакомец, — можешь называть меня Чи. Так нужна тебе работа или нет?

Амака вздохнул, опустился на стул и сник. Чи был прав. Без вида на жительство ему никогда не найти в Лагосе нормальную работу. Таинственная компания под названием Ljele сегодня была его единственной надеждой.

— Почему вы выбрали меня? — спросил Амака.

— Мы видели твои работы. Ты талантливый и амбициозный, ты никогда бы не поехал в Лагос, если бы не жаждал прославиться. А нам нужен человек, которому можно доверять. Один из наших.

Амака сразу понял, что имел в виду таинственный Чи. В Нигерии больше 250 этнических групп, каждая со своими языками и обычаями, многие конфликтуют уже не первую сотню лет. Йоруба и игбо — вторая и третья по величине этнические группы в стране, именно их стычки в последние годы были особо жестокими, поскольку обе народности рвутся к власти.

В Лагосе преобладали йоруба, Амака был игбо с юго-востока, поэтому обычно не афишировал свою этническую принадлежность — кому нужны неприятности?

— И что за работа? Что надо делать? — Амака уже практически принял предложение, а вопросы — так, для проформы. Ответы были ему не очень важны.

— То, что у тебя лучше всего получается, — снимать фейковое видео.

— Это, надо полагать, незаконно?

— Мы обеспечим тебя всем необходимым.

Зрачки Амаки сузились, ноздри раздулись.

— А если я откажусь? — он еще продолжал изображать сомнения. — Вы меня убьете?

— Убьем? — Чи опять издал какой-то странный смешок. — О, нет! Мы сделаем кое-что похуже.

И на проекционной стене опять началось видео.

Частный ночной клуб. Снимает камера в углу под потолком; она направлена на центр танцпола и берет крупный план. Несколько полуобнаженных парней (на них только штаны — рубашек или футболок нет) томно извиваются под мигающими лазерными вспышками. План еще более укрупняется.

Один из парней — Амака. Он, вдруг извернувшись всем голым торсом, страстно целует соседа — другого парня, щеки которого светятся флуоресцентно-розовым светом. Следующий поцелуй Амаки не без труда (приходится изогнуться еще сильнее) достается темнокожему, танцующему позади. Стоп-кадр: три молодых лица, похожих на листья манго, наложены друг друга: тела переплетены — они буквально слились.

Амака смотрел на стену не мигая — лицо его ничего не выражало. Прошло несколько бесконечных секунд, и он усмехнулся. Безусловно, это дипфейк, только что сляпанный на скорую руку, — а «сырье» взялось с камеры на стойке регистрации, ведь Амаке пришлось позволить просканировать свое лицо.

— Неплохо. Лицо, возможно, и мое, но вот с шеей вы лажанулись, — Амака стянул капюшон. Длинный розовый шрам шел от правого уха до левой ключицы. Память об одной уличной драке. — А потом, мы в Лагосе, здесь люди делают и вещи и побезумнее!

— Разумеется, бывает и похуже, — парировал Чи, — но это видео все равно может отправить тебя за решетку. И кстати, о семье подумай.

Амака подавленно замолчал. Любые проявления гомосексуальности караются в Нигерии серьезными тюремными сроками, с момента принятия в 2013 году закона о запрете однополых браков миновало несколько десятков лет, а нигерийское общество относится к сексуальным и гендерным меньшинствам враждебно и непримиримо — за десятилетия ничего не изменилось. Амаки отлично знал: если на него стукнут, то последует обвинение в уголовном преступлении; но даже если и нет, проблем с полицией точно не избежать. И под угрозой тюрьмы у него наверняка станут вымогать деньги.

Да, ведь еще родные… В последние несколько лет отношения Амаки с родственниками стали прохладными, но он не мог даже помыслить обрушить на их головы такую жесть. И плевать, что видео фейковое. Особенно жалко было отца — он возлагал на Амаку большие надежды.

Парень натянул капюшон и закусил нижнюю губу — создал иллюзию хоть какой-то защищенности.

— Мне нужен аванс. В криптовалюте. И подробности — что за объект? Не хочу тратить время на расследование.

— Как скажешь, дружище. Что же до цели… Ну, по этой точно не промажешь.

На проекционной стене возник нерезкий кадр. Когда проявились черты лица, Амака тихонечко присвистнул.

Йоруба называют Лагос «Еко», в переводе с их языка — «ферма». В Лагосе экваториальный муссонный климат, поэтому июнь — самый холодный месяц года с обильными ливнями. Амака лежал на узкой кровати в нелегально снятой комнате в общежитии и слушал звуки дождя. Новая работа была совершенно другого уровня, чем все предыдущие занятия, — детские шалости, похоже, закончились.

Амака надел XR-очки[25] и принялся разбираться с новым гаджетом — темно-зеленым Illumiware Mark-V.

Новая работа представляла сложность совсем не из-за недостатка опыта в создании видеофейков. Все было как раз наоборот. В прошлом году Амака много вечеров выдавал себя на сайтах знакомств за девушек из пригорода. Чтобы не проколоться, следовало собрать как можно больше видеоданных с помощью робота-поисковика. Идеальными целями для Амаки были юные модницы йоруба в ярких кофтах-бубах с глубоким V-образным вырезом, в юбках-иро — экстремальном мини, по сути, в небольшом куске ткани, почти ничего не скрывавшем, и с волосами, убранными под платок-геле.

Желательно, чтобы видео снимали в комнатах с ярким и стабильным освещением — нужны четкие лица. Это позволяет искусственному интеллекту сделать достаточное количество цифровых стоп-кадров. Затем датасет объекта соединялся с набором данных по лицу самого Амаки — при другом освещении, под разными углами и с разнообразными выражениями, которые автоматически генерировал его смартстрим.

Далее Амака загружал оба датасета в облако и приступал к работе с гипергенеративно-состязательной нейросетью. Спустя несколько часов или дней он получал результат — модель DeepMask, сотканную из алгоритмов. Применив ее в видеоприложении, он мог «превратиться» в девушку, которую сам сложил из битов информации, — отличить этот дипфейк от настоящего видео невооруженным глазом было совершенно невозможно.

Если позволяла скорость интернета, Амака мог развлечения ради менять лица в реальном времени. Но чтобы было весело, приходилось попотеть. Обман в реальном времени удавался, если синхронно переводить с английского или игбо на йоруба, использовать прогу transVoice для имитации голоса девушки йоруба и инструменты с открытым исходным кодом для синхронизации движения губ со звукорядом.

Однако если человек в чате раскошелился на высококачественный