В ожидании Синдбада - Наталия Миронина

«Уф! – Ника вышла из магазина и перевела дух. – Вроде соврала честно!» Она поудобнее схватила свертки и пошла к дому. Только она сделала два шага, как ее окликнули:

– Ника, ты куда это?

Ника оглянулась и увидела Аню. Рядом с ней стоял молодой человек. Красивый, но в лице его было то, что всегда пугало Нику – грубость. Ника перевела взгляд на нарядно одетую Аню и поняла, что она ее остановила, чтобы дать разглядеть новое платье и спутника. Спутник не был доволен этой заминкой. Пока Аня и Ника обменивались приветствиями, молодой человек отошел в сторону.

– А мы гулять, – Аня пыталась понять, какое впечатление на Нику произвел ее спутник.

– Правильно, – Ника кивнула головой, – а я за хлебом.

– Ты завтра в школе будешь?

– Буду. Я и сегодня хотела прийти, но проспала.

– Понятно. – Аня сделала паузу, но, не дождавшись от Ники проявления любопытства, сообщила тихими голосом: – Это Семен. Он не наш, он из Александрова.

– А что здесь делает? – удивилась Ника.

– Ко мне приехал, – довольно сказала Аня.

– Здорово.

– Вообще-то у него свои дела там, в Александрове. Серьезные.

– Очень? – насмешливо спросила Ника.

– Не знаю. А что? – теперь удивилась Аня.

– Дела неприятными могут быть. Ты уж осторожней. Нам Наташки хватает с ее Генкой. – Ника вспомнила их разговор с Егором про рэкет, про наезды, про парней, которые вылезли из спортивных костюмов и стали одеваться во все черное, ездить на не новых, но иностранных машинах и обирать торговцев.

– Брось, – махнула рукой Аня, – так все сейчас живут.

– Не все, – отрезала Ника.

– Кстати, а где Егор? – Аня прищурилась. – В городе говорят разное. Может, у него тоже дела. Всякие, неприятные.

– Егор с матерью у родственников. Она плохо себя чувствует, – громко ответила Ника. Ей хотелось поставить на место подругу, но присутствие этого Семена мешало.

Дома Ника разложила покупки – сахар пересыпала в трехлитровую банку, карамель выложила в вазу. Она просмотрела уроки, повторила доклад, с которым должна была выступать через два дня, и стала разогревать ужин.

– Мам, как ты думаешь, если позвонить следователю и спросить, как идут дела, он расскажет? – спросила Ника.

Они с матерью вышли в сад. Там уже смеркалось, на темной земле выделялись первоцветы. Яблони блестящими, полными соков ветками образовали над ними шатер.

– Ника, прошло совсем немного времени. Вряд ли они что-то узнали.

– Но ведь… – Ника запнулась, – ведь не могло случиться самое плохое?

– Не думаю, – Калерия Петровна покачала головой, – так не бывает. Скорее всего, он уже с Марией Александровной. С тобой не связывается, потому что ему надо побыть одному, с матерью. Жизнь надо налаживать.

– Ты не обманываешь меня?

– Зачем? Я не буду этого делать. Я понимаю, ты любишь Егора. И он тебя.

– Ты никогда этого не говорила мне.

– Что именно я не говорила?

– Что ты понимаешь, как мы к друг другу относимся.

– Я про многое молчала, только вот не знаю, правильно ли я делала.

– Ты про Петра Николаевича?

– Да. Надо было честно тебе все рассказать, объяснить. Ты у меня взрослая не по годам.

– Мама, ты все правильно сделала. Кто знает, как бы я отнеслась к этому. Может быть, ревновала бы тебя. И ты бы мучилась, разрывалась между мной и им, а еще хуже, прекратила бы отношения. Нет, ты у меня молодец! Ты не побоялась полюбить.

Калерия Петровна рассмеялась, но в голосе чувствовались слезы:

– Ника, ну откуда ты у меня такая?

– Какая?

– Премудрая!

– Я – в тебя. И, наверное, в папу. Одним словом, обычный ребенок своих родителей.

– Пойдем спать, – Калерия Петровна встала, – уже поздно и дождем запахло. А завтра… Завтра будет утро…

Дождь налетел внезапно. Стукнуло окно, ветки зашуршали, что-то покатилось по садовой дорожке. Ника, которую сон свалил сразу, как только она прикоснулась щекой к подушке, открыла глаза. На улице гремело и ухало. Дождь завладел городом – потоки воды неслись вниз по улице, к пристани, к реке. «Господи, просто какой-то потоп!» – пробормотала Ника и получше накрылась одеялом. Она закрыла глаза, засунула правую руку под подушку и… И в это время послышался стук. Осторожный, словно боялись напугать. Ника замерла. Ночь за окном вдруг стала страшной, тени в комнате угрожающими. «Мне показалось, – подумала Ника, – это все дождь, это ветки, сад, вода. Нет там никого, и никакого стука не было!» Она приподняла голову над подушкой, в это время сверкнула молния и в окне показалась чья-то голова. Ника вскрикнула, выскользнула из постели, застучала босыми пятками по полу.

– Мама, проснись, у нас в саду кто-то есть! – Она тормошила за плечо Калерию Петровну.

– Ника, ты с ума сошла. Что ты кричишь?!

– Мама, я не кричу, я шепотом! В саду кто-то есть!

– Ника, ложись в постель, я сейчас тебе валерьянки накапаю. Ты просто перенервничала!

Ника растерянно посмотрела по сторонам. Она точно видела на фоне озаренного молнией сада чей-то силуэт! И стук она тоже слышала! Теперь Ника не сомневалась – в окно постучали. Хотя, если бы это был кто-то, желающий им зла, он бы не стучал, а бесшумно пробрался в дом.

– Мама, я боюсь, но надо пойти посмотреть, кто там!

Калерия Петровна выбралась из постели, накинула халат, сунула ноги в шлепанцы:

– Пойдем, посмотрим…

– Я боюсь. Хотя… Мам, там точно был человек.

Калерия Петровна внимательно посмотрела на дочь. Потом, на всякий случай, взяла в руки тяжелый подсвечник и прошла в комнату дочери. Ника осталась на месте и прислушивалась. Какое-то время было тихо, потом послышался звук раскрываемого окна, потом окно захлопнулось. За все это время Ника не услышала ни одного слова, ни одного восклицания. Словно все движения производил абсолютно немой человек. Через мгновение Ника услышала, как мать прошла в прихожую и открыла входную дверь. Послышалась легкая возня, и только тогда раздался чей-то голос:

– Свет не включайте на всякий случай.

Ника замерла на месте. Этот голос она не спутает ни с каким другим. Это был Егор.

– Ника, накинь халат, не стой столбом, – Калерия Петровна разговаривала сухим и властным тоном, словно наводила порядок в подведомственном музее.

– А почему свет нельзя зажечь? – Ника во все глаза смотрела на грязного, всклокоченного Егора. Его лицо было в синяках и царапинах, правая рука в крови.

– Чтобы никто не заподозрил, что мы встречаем гостей. – Калерия Петровна уже рылась в аптечке. – Ника, пожалуйста, очнись! Иди в ванную, включи колонку.