33 счастья - Ольга Хмельницкая

Директор медленно приходила в себя. Она с трудом села на пол, глядя на труп бессмысленными глазами.

– Как это случилось? – спросила она. – Неужели Валерий вышел на улицу, подошел к краю обрыва и соскользнул вниз? Как же он мог быть столь неосторожным?

Виктория, к тому моменту уже справившаяся со своими эмоциями, подошла к телу и усилием воли заставила себя посмотреть на мертвое лицо. Глаза трупа смотрели в потолок. На лице застыло слегка удивленное выражение. На затылке виднелась обширная рана, окруженная запекшейся кровью.

– Его ударили сзади чем-то тяжелым, – сказала Виктория, стараясь, чтобы слезы из ее глаз не капали на тело. – По-видимому, он умер мгновенно.

– Бедный мальчик, – всхлипнула Анастасия Геннадиевна, лицо которой было бледным от потрясения, – он был еще так молод! Кто же мог его убить?

Повисла напряженная тишина. Виктория невольно огляделась. В здании биостанции, где еще вчера кипела жизнь, теперь было тихо и как-то мертвенно. От этого на голове начинали шевелиться волосы.

– Я еще хотел сказать, что куда-то пропал Курочкин, – сказал Иванов, – когда я пошел звать энтомолога на обед, он не открыл мне дверь.

– Но это же не значит, что он пропал, – возразила Колбасова, – он мог уйти… уйти… например…

– Например, куда? – уточнил Василий Борисович. – В такую погоду он, я думаю, никуда уйти не мог.

Анастасия Геннадиевна и Виктория замерли, пораженные ужасным предположением.

– Так вы думаете, что он тоже убит? – выдохнула директор.

Виктория опять тихонько заплакала.

– Я думаю, – сказал Иванов, – что надо обыскать дом, а потом окрестности. Только сначала я возьму из кухни тесак побольше.

Он повернулся и собрался было идти в сторону кухни.

– Не уходите от нас! – дружно закричали Виктория и Анастасия Геннадиевна. – Мы не хотим оставаться одни.

– Я сейчас вернусь. Только возьму нож, – пообещал завхоз, сохранявший самообладание.

Он быстро вышел из холла. Сушко и Колбасова, которые обычно не очень-то друг друга жаловали, но сохраняли нейтралитет, теперь жались друг к другу, стараясь держаться подальше от мертвого орнитолога.

– Надо закрыть дверь на замок, – испуганно сказала директор.

Дрожа от страха, Анастасия Геннадиевна подошла к входной двери и закрыла засов. Но спокойнее им после этого не стало. Послышались быстрые шаги, и в прихожую вошел Иванов с большим ножом в руке.

– Теперь надо обыскать дом, – сказал он. – Может, Курочкин где-то здесь?

Сбившись в стайку, они обшарили все здание сверху донизу, но никого не нашли. На биостанции они, похоже, остались только втроем.

С трудом передвигая ноги и пошатываясь, Ева тащила связанные ветви, пытаясь по мере сил выдерживать направление на биостанцию. Время от времени девушка, одетая в свитер полковника, падала в воду, но снова поднималась и шла вперед, как сомнамбула. Рязанцев, который провел много времени в ледяной воде, будучи при этом неподвижным, начал кашлять.

– Только не это. Только не воспаление легких! – проговорила Ершова, с ужасом прислушиваясь к кашлю жениха.

– Ева! – позвал полковник. – Ева!

Девушка остановилась, наклонилась к нему и крепко обняла.

– Держись, – сказала она. – Мы продвигаемся. Еще около десяти километров, и мы дойдем.

Но полковник отрицательно покачал головой.

– Мы не дойдем, – сказал он. – Бросай меня. Возьми мою одежду. Иди одна.

Ершова упрямо покачала головой. Дождь продолжал лупить изо всех сил. Иногда к каплям воды примешивался град, больно хлеставший девушку по голове, лицу и плечам. Свитер на животе, исполосованном острыми камнями, промок от крови. Сильно наклонившись вперед, Ева тащила полковника по скользкой, неровной, покрытой глиной дороге. Иногда она останавливалась, пытаясь передохнуть, но надсадный кашель за спиной гнал ее вперед. Местность почти не менялась – справа и слева от пути, по которому плелась Ева, вздымались горы, состоявшие преимущественно из брекчии. Кое-где скалы были гранитными и базальтовыми.

– Ева! Остановись! Брось меня! – снова попросил Владимир Евгеньевич, глядя на худенькую спину невесты.

– Ни за что, – ответила Ершова. – Если что, умрем вместе. Я тебя не оставлю. Кстати, если нам удастся выжить, пообещай, что женишься на мне в ближайшее время!

Вместо того чтобы рассердиться, Рязанцев рассмеялся, отплевываясь от воды и грязи, попадавшей ему в рот. Его смех прервал тяжелый, болезненный приступ кашля.

– Ш-ш-ш-ш, только тихо, – сказала Марьяна, вернувшись к своим коллегам. – Сейчас мы полетим в Вену, но только сразу не вскакивайте. А то конкуренты поймут, что к чему!

– Какая прелесть! – воскликнул Слюнько. – А за какие, простите, шиши мы туда полетим?

– Я уже купила билеты, – уклончиво ответила Марьяна. – На всех троих.

Профессор и аспирант в изумлении воззрились на Филимонову.

– У меня были кое-какие сбережения, – сказала она, пряча глаза.

Игорь Георгиевич чуть не задохнулся от нахлынувших на него чувств.

– Дорогая моя! – вскричал он. – Вы так преданы науке, что готовы отдать последнюю рубаху для того, чтобы застолбить наш приоритет! Как я горд! Как я счастлив, что работаю с таким человеком.

– А вы уверены, что мы их обгоним? – спросил Дмитрий подавленным голосом. – Ведь Вена совсем в другой стороне, и нам нужно будет лететь сначала в противоположном направлении, удаляясь от Краснодара.

Молодой человек тяжело вздохнул. Ему категорически не хотелось никуда лететь. Все его мысли, чувства и страсти остались в общежитии, куда аспирант жаждал как можно скорее вернуться, чтобы заняться борьбой с конкурентами за сердце ветреной красотки.

– Все зависит от того, сколько продлится гроза над Кавказом, – ответила Марьяна. – Ходят слухи, что она будет долгой. С учетом визита в Вену наш путь займет шесть часов пятьдесят минут. Длительность прямого рейса составляет два часа двадцать минут.

– Итого, разница составит всего три сорок, – подсчитал в уме Слюнько. – А длительность плохой погоды на Кавказе непредсказуема.

Глаза у него стали хитрыми.

– Конечно, мы летим! – сказал он. – Но только надо как-то отвлечь Защокина с компанией, чтобы они ничего не заподозрили.

Именно в этот момент от группки, окружавшей академика, отделился мужчина и пошел к кассе.

– Нет, только не это, – простонал профессор.

Мужчина подошел к девушке, с которой незадолго до этого разговаривала Марьяна, и начал о чем-то у нее выспрашивать. Впрочем, о чем именно он спрашивал, догадаться было легко.

– Быстрее! – толкнул аспиранта в бок Игорь Георгиевич. – Затеряйся в толпе и постарайся услышать, о чем они говорят.