33 счастья - Ольга Хмельницкая

– Где Володя? – прохрипела Ева, давясь водой, которая все текла и текла с неба прямо ей в рот.

– Вот он, – ответил мужчина, показав куда-то в сторону.

У него был приятный низкий голос.

Девушка повернула голову в сторону. На сделанные ею из веток салазки был положен полиэтилен, а на нем лежал Рязанцев, одетый в сухую одежду и укрытый сверху плащ-палаткой.

– Привет, – сказал он Еве. – Спасибо тебе, дорогая. Я чуть не умер от разрыва сердца, когда ты потеряла сознание. Думал – все.

Мужчина с восточной внешностью улыбнулся и помог Еве подняться. Через несколько секунд в руках у девушки, шатавшейся от усталости, оказался горячий стаканчик ароматного кофе.

– У меня есть шоколад, бутерброды с колбасой и банка сгущенки, – сказал молодой человек. – Что вы будете?

Руки Ершовой так замерзли, что она еле-еле удерживала в руках обжигающе горячий стаканчик.

– Я все буду, – ответила Ева, отхлебывая кофе. – Мне кажется, я в раю!

Мужчина снова улыбнулся.

– Я дал вашему коллеге антибиотики, – сказал он, – видимо, у него бронхит или воспаление легких. А нога, к сожалению, действительно сломана, и, видимо, минимум в двух местах.

Не в силах стоять, Ева опустилась на колени прямо в воду и с наслаждением выпила ароматную жидкость, сладкую и горячую.

– У меня есть для вас сухая одежда, – сказал мужчина и протянул руку. – Юрий.

– Ева, – ответила девушка, пожимая его крепкую руку своей мокрой, холодной и покрытой ссадинами и царапинами ладошкой. – А это Владимир Евгеньевич, мой будущий муж.

– Очень приятно, – кивнул Бадмаев, – примите поздравления со скорой свадьбой.

– Спасибо! – откликнулся с носилок Рязанцев. – Будем надеяться, что у меня все до свадьбы заживет. Не поеду же я к алтарю на кресле-каталке!

Все трое засмеялись. Буря продолжала бушевать, но теперь это было совершенно не страшно.

– Тут неподалеку есть небольшая пещера, – сказал Юрий, – предлагаю переждать непогоду там. Но прежде переоденьтесь. Не хватало, чтобы вы тоже заболели.

Он протянул Еве пакет с одеждой и отвернулся. Девушка быстро сбросила промокший насквозь свитер и натянула сухую футболку, кофту, непромокаемую ветровку с капюшоном и такие же брюки. Потом Бадмаев извлек из своего рюкзака резиновые сапоги на четыре размера больше, чем у Евы, и пару носков.

Переодевшись, Ева почувствовала себя совершенно счастливой. Ей сразу же захотелось спать.

– Мокрую одежду придется выбросить, – сказал Юрий, – это лишняя тяжесть.

Ева кивнула. Полковник вновь закашлялся. Бадмаев взялся сильными руками за ветви и потащил салазки вперед. Ершова пошла рядом.

– Пещера примерно в пятистах метрах отсюда, – сказал Юрий, – когда мы дойдем, я свяжусь по рации с биостанцией и сообщу, что нашел вас. Мои коллеги, наверное, уже все извелись от ожидания.

Ева посмотрела на небо, пытаясь увидеть просвет в низких темных тучах, но ливень, казалось, заканчиваться не собирался. Неподалеку в дерево с громким треском ударила молния. Почти сразу же прогремел оглушительный гром. Непогода бушевала вовсю.

Кресла первого класса в самолете, летевшем по маршруту Москва – Вена, были до чрезвычайности удобными и располагались на довольно далеком расстоянии друг от друга.

– А когда вылетает самолет в Новосибирск? – волновался Слюнько. – Скоро? А аэропорты Анапы и Сочи еще не открылись?

– Аэропорты не открылись, гроза на Кавказе продолжается, – сказала Марьяна, – я только что слышала объявление по громкой связи. Неужели вы не слышали?

– Все мои мысли – только об бариониксе! – с пафосом проговорил профессор. – Я ничего не вижу и не слышу вокруг себя. Я сосредоточен на проблемах высиживания.

Бубнов сидел в своем удобном кресле, повесив голову. Лицо у него было страдальческим. Время от времени молодой человек приглаживал волосы, торчавшие вверх от невыразимой печали, наполнявшей его сердце. В иллюминатор он видел кусок взлетно-посадочной полосы, белый самолет авиакомпании «Сибирь», трап на колесиках, тележку, подвозившую к лайнеру еду и воду, а также снующих туда-сюда сотрудников аэропорта, всех как один занятых срочными делами.

Бз-з-з-з-зынь! Бз-з-з-з-зынь!

У аспиранта зазвонил телефон. Он схватился за трубку, как утопающий за соломинку.

– Это она, она звонит! – сипло воскликнул Бубнов. – Але! – крикнул он в трубку.

От волнения его голос сорвался на фальцет. Услышав звонок, к Дмитрию бросилась хорошенькая стюардесса, одетая в форменный костюм.

– Пожалуйста, выключите телефон, – строго сказала она, – на борту запрещено пользоваться сотовой связью. Это может нарушить работу навигационных приборов.

Но аспирант не слушал стюардессу. Он вскочил и ринулся вон из самолета, толкая входящих пассажиров.

– Бубнов, назад! – страшно заорал профессор, оторвавшись от размышлений об бариониксе.

– Дмитрий, вернитесь! – воскликнула Марьяна, провожая глазами убегавшего аспиранта.

Через несколько минут, в ходе которых он прорывался через толпу возмущенных пассажиров, груженных чемоданами, Бубнов выскочил из самолета.

– Привет. Я лечу в Вену, – сказал аспирант, глубоко дыша после быстрого бега, – то есть я собираюсь лететь в Вену, но если ты скажешь мне, чтобы я вернулся, я приеду! Меня, конечно, после этого из аспирантуры уволят, но я найду работу, и мы сможем снять ква…

– Куда-куда ты летишь? – не поняла девушка, полностью проигнорировав его пассаж о перспективах совместной жизни. – В Вену? Это в Болгарии?

– В Болгарии Варна, моя лапочка, – уточнил Бубнов, голос которого приобрел мягкие сюсюкающие интонации, – а Вена – в Австрии. Впрочем, если ты хочешь, чтобы Вена оказалась в Болгарии…

– Это не важно, – оборвала его красавица, – я звоню тебе не поэтому.

– А почему? – спросил аспирант.

– Потому что я ухожу к Пете! – объявила красотка. – Навсегда! У него больше денег и толще бицепсы. Вот. Удачного полета!

И она отключила связь.

Несколько секунд Дмитрий стоял, не в силах перевести дух. В легких, казалось, лежали большие камни, не дававшие ему вздохнуть. Он тупо смотрел на телефон, но ничего не видел. В его сердце, еще недавно терзавшемся то надеждой, то ревностью, теперь была голая безжизненная пустыня. Глаза аспиранта потухли после слов любимой девушки, а руки опустились. Ему больше ничего не хотелось.

– Вы летите? – спросил за спиной мужской голос.

– Да, – кивнул Бубнов, – да, я лечу.

Ему очень хотелось сейчас умереть.

«Может, меня сожрет злой барионикс? – с дикой надеждой подумал он. – Если нужен будет доброволец, то я готов».