Притяжение ночи. Шаг в пропасть - Сюзанна Брокман

– Что ж, очень плохо, – покачала головой Чарли. – Но я сказала правду. Меня спросили, и я ответила.

– Ну и хорошо, – пожал плечами Винс, заводя машину.

– Я беспокоюсь не об этом, – заявила Чарли, чуть заметно хмуря брови.

Вот теперь он вряд ли разрядил бы обстановку, если бы рассмеялся. Даже улыбка грозила опасностью, поскольку вызвала бы у Чарли реплику: «Винс, не смейся, это очень серьезно», – или что-нибудь вроде: «Я знаю, что ты так не считаешь, и все же я никогда не волнуюсь». В течение почти шести десятков лет они обсуждали разные темы, навеянные этими двумя вариантами ее ответов.

Но любая реплика оставляла последнее слово за Чарли. Впрочем, Винс и не претендовал на победу в словесных баталиях. Чарли же постоянно о чем-нибудь беспокоилась. Он прекрасно знал об этом ее качестве еще до того, как сделал ей предложение.

Чарли понимала, что ненужное волнение – штука неприятная, а потому постоянно старалась убедить супруга, что она не волнуется.

Винс с годами научился спокойно воспринимать эти ее замечания. Он больше молчал, позволяя ей высказаться, раз уж ей так этого хочется. Поскольку все самое плохое начиналось как раз тогда, когда она старалась держать все свои переживания внутри себя.

Еще Винс умел быть терпеливым и осторожным, успокаивать ее, полностью соглашаясь с женой, когда она уверяла его, что совершенно ни о чем не волнуется.

Хотя в такие минуты труднее было не позволить себе рассмеяться.

На этот раз, правда, ему нужно было только подумать о том, что же приходилось Чарли все эти годы хранить в себе.

А думала ли она когда-нибудь о своей жизни, имея в виду фразу «а что, если»?.. А что, если бы Джим Флетчер не погиб в тот роковой день? А что, если бы ему удалось пройти всю войну и выжить? Не задумывалась ли она над тем, насколько по-другому сложилась бы ее жизнь?

Винс вырулил с парковочной площадки телевидения и посмотрел на жену.

– Наверное, тебе было трудно вот так говорить обо всем этом.

– Я рада, что теперь его будут помнить.

– А никто его и не забывал, – негромко произнес Винс. Это продолжалось каждый день в течение почти шестидесяти лет. Каждый день с тех пор, когда Винс выяснил для себя, что эта эффектная и очень молодая миссис Флетчер, работавшая секретарем в приемной сенатора, является вдовой.

И каждую ночь. Да, Винс не забывал о нем всякий раз, когда проскальзывал в кровать и ложился рядом с женой Джима Флетчера. Он помнил о нем и в те дни и ночи, когда Чарли не было рядом: когда он проходил тренировки, чтобы вернуться на войну, когда сражался за свою страну и даже когда у него почти не оставалось шансов вообще вернуться домой живым. В эти трудные времена он тоже частенько вспоминал Флетчера.

Винсу всегда было очевидно, а сегодня он еще раз убедился в том, что ни Чарли, ни он сам никогда не забывали о лейтенанте Джеймсе Флетчере.

– Ты с ума сошел!

Малдун рассмеялся:

– Нет. Ей очень хочется посмотреть на преодоление полосы препятствий. Вот я и подумал, что нужно продемонстрировать нечто такое, что действительно произведет на нее впечатление.

Лейтенант Сэм Старретт пальцем оттянул планку жалюзи в своем кабинете, чтобы получше разглядеть Джоан, которая ждала Малдуна на улице, подставив лицо теплым солнечным лучам.

– Надеюсь, это не она?

– Именно она.

– Господи, Малдун…

Тот сразу же ощетинился:

– Простите, лейтенант, но я не совсем понимаю, что означают ваши слова…

– Да нет, ничего, – поспешно ответил Сэм. – Я не имел в виду… Не обижайся, Майк. Она, конечно, очень привлекательная, раз тебе так хочется. Тебе нравятся такие, я же совсем забыл. – Он покачал головой. – Прости, но я подумал, раз уж ты решил произвести на нее впечатление… Одним словом, я почему-то решил, что она совсем молоденькая. Ну, в общем, это, конечно, не самое главное, но ты же понимаешь, что… Я даже уверен, что она… – Он печально усмехнулся, закатил глаза к потолку и вернулся на свое место за столом. – Короче, ступай и делай все, что считаешь нужным. Только не убей ее случайно, хорошо? А то там, в Белом Доме, в штаны наделают со страха. – Он взглянул на расписание нарядов. – В твоем распоряжении Дженк, Гиллиган и Космо. Можешь рассчитывать на них в течение следующих нескольких часов. А если вы ее все-таки укокошите, то хорошенько спрячьте тело. – И Сэм углубился в изучение каких-то документов.

Малдун получил необходимое ему разрешение на дальнейшие действия, и, очевидно, разговор на этом был исчерпан. Видимо, Сэм таким образом дал понять, что отпускает его. Но Малдун не мог просто так взять и уйти из кабинета.

– Тебе нужно еще что-нибудь? – поинтересовался Сэм, осторожно посмотрев на младшего лейтенанта.

– Вы можете мне, конечно, не поверить, лейтенант, но в мире еще существуют мужчины, которые думают не только о том, когда им в следующий раз выдастся шанс потрахаться.

Сэм отложил в сторону ручку и вздохнул:

– Ну хорошо, мистер Невинный-как-первый-снег, давай говорить начистоту. Если ты попадаешь в данную сомнительную категорию мужчин, тогда поведай мне, какого черта ты собрался перед ней выпендриваться и производить благоприятное впечатление?

Хороший вопрос.

Действительно, зачем ему понадобилось производить впечатление на Джоан ДаКосту?

Может быть, потому, что она засомневалась в том, что он – настоящий «морской котик», и ясно дала ему это понять? Или из-за того, что она – именно такая женщина, какие ему нравятся? Сильная, ответственная, общительная, имеющая свое независимое мнение. После того, как они провели вместе несколько часов, она даже не намекнула на то, что мечтает затащить его к себе на ночь в гостиничный номер.

Сэм долго смотрел на Малдуна, а теперь не смог сдержаться и рассмеялся:

– А не проще было бы пригласить ее на ужин?

Ну и как он должен на это реагировать? Сказать, что это она должна сделать первый шаг? Во всяком случае, раньше случалось именно так. Женщины – как правило, старше его – сами знали, чего хотели, а потому первыми делали ему свои предложения.

В свое время Господь Бог, видимо, решил пошутить, превратив пухлого неуклюжего подростка в мускулистого стройного юношу с симпатичным лицом, на которое было приятно смотреть, очутившись в постели с этим красавцем.

Наверное, именно поэтому женщины сами искали встречи с ним.

А ему оставалось самое малое: согласиться или отказаться.

Когда дело дошло до Джоан, ответ был однозначным: да, конечно, да. Она ему понравилась. Она оказалась забавной, умной, с живым выразительным лицом, сияющими глазами, сексуальными губами, которые легко и быстро изгибались в улыбке. Джоан была высокой, с длинными ногами и соблазнительными формами. О таких говорят, что в постели будет не страшно ушибиться о нее или, в случае бурного секса, сломать ей какую-нибудь кость, как сухую веточку.