Притяжение ночи. Шаг в пропасть - Сюзанна Брокман

Из здания младший лейтенант Малдун вышел, уже переодевшись в шорты и футболку, плотно облегавшую его мускулистое тело.

– Я получил разрешение продемонстрировать вам прохождение полосы препятствий, – сообщил он Джоан, пока она надевала свои солнцезащитные очки. – Нас на полигоне будут ждать мои товарищи: Дженк, Космо и Гиллиган.

В такой одежде – в шортах и в армейских, до щиколотки, ботинках – вряд ли могли позволить себе появиться на улице большинство мужчин в Вашингтоне. Однако здесь, как показалось Джоан, такая форма «котиков» была обычной. Кроме того, она очень шла Малдуну, подчеркивая его физическую привлекательность. Определенно Брук оценит этот визит.

– Гиллиган? – переспросила она. – А где же капитан?

Малдун только вздохнул и покачал головой:

– Вы себе даже не представляете, сколько раз мне приходилось слышать эту шутку. Причем из всего телесериала про отважного Гиллигана всегда почему-то вспоминают именно капитана. Никто еще не спрашивал о Джинджере или, например, профессоре.

– Вот проклятие! – огорчилась Джоан. – Значит, я ничуть не оригинальна. Что ж, извините за банальность. Наверное, хуже этого уже ничего и не придумать, да?

– Мне приходят на ум сразу две вещи, – усмехнулся Малдун, и Джоан поняла: этому молодому мужчине в последнее время действительно приходилось частенько рисковать жизнью в борьбе против членов Аль-Каиды.

На ноге у него красовался замысловатый наколенный щиток. Скорее всего, лейтенант был ранен во время одной из операций. Может быть, в него даже стреляли. Эта мысль изменила мнение Джоан о Малдуне.

– Наверное, хуже только снова оказаться в Афганистане, да? – спросила она.

Он взглянул ей в глаза, и Джоан показалось, что в это мгновение он стал старше лет на десять. Да, этот парень был способен на многое, а не только лишь быть образцом мужской красоты.

– Этот разговор вами не записывается? Или мы сейчас беседуем, так сказать, без протокола? – серьезно поинтересовался он.

Джоан напряглась, и от этого фраза у нее прозвучала как-то неуверенно, как у Мэрилин Монро:

– Что вы, я ведь не журналистка.

Вот вам!

Но, слава богу, он, похоже, ничего не заметил.

– Вы, надеюсь, прекрасно меня поняли. Вы же имеете самое непосредственное отношение к пиару, – продолжал Малдун, – готовите новости для Белого Дома. Но я не являюсь частью этих новостей и не собираюсь фигурировать в них. Ни в каком виде. Как и никто другой из нашей команды. Поэтому насчет того, где мы были и что делали… Если вам это нужно для того, чтобы проинформировать кого-то, забудьте о своих вопросах. Давайте лучше обсуждать погоду. Но если наш разговор останется строго между нами, между Майком и Джоан, если вы нигде не используете мои слова…

– Именно так, – кивнула Джоан. Насколько искренне она говорит это? Так ли она честна перед лейтенантом? Вот уже много лет она не вела ни с кем разговоры, которые потом не использовала бы в своих рабочих целях. Как правило, она всегда анализировала любую беседу, мысленно прикидывая, какая ее часть может быть полезна президенту.

– Ну хорошо. – Похоже, ее ответ вполне удовлетворил его, однако напряжение в глазах не исчезло. – Но даже и без передачи третьим лицам я вряд ли смогу сообщить вам много. Поймите, быть там даже наполовину не так тяжело, как не быть там. Я офицер. Я отлично понимаю, что по ряду причин мы обязаны время от времени возвращаться на базу. Ну хотя бы для того, чтобы соблюдать сменность. Кроме того, нам необходимо постоянно тренироваться. Например, способность метко стрелять очень быстро пропадает в обычной жизни. Это и понятно, мы ведь особое подразделение. Улавливаете ход моих мыслей? Наша основная цель – вовсе не вести шквальный огонь по противнику. Наоборот, мы используем огнестрельное оружие в самых крайних случаях, когда нам не остается другого выхода. Вот поэтому нам требуется время от времени возвращаться домой. Ну, по крайней мере, бывать в более или менее безопасной зоне, чтобы поддерживать себя в хорошей форме и не растерять свои способности и умения. Только тогда мы сможем оставаться непобедимыми.

– Но каждый из нас, Джоан, – продолжал Малдун, – буквально каждый член нашей команды, находясь здесь, только и мечтает о том, чтобы его снова направили туда, где он окажется нужен больше всего, где он сможет делать именно то, что у него получается лучше других, – а именно защищать нашу страну от тех людей, которые непримиримы в вопросах религии и не идут ни на какие компромиссы, а в политике доходят до абсурда и готовы убивать невинных граждан. Кстати, почти всегда они именно их и выбирают своей целью. Мы все стремимся снова очутиться там, чтобы защищать вас и вашу семью, ваших друзей и коллег, и даже того противного соседа сверху, который по ночам заводит музыку в стиле «диско» на полную мощность. Мы хотим защитить вас от тех людей, которые объявили всех американцев, даже новорожденных младенцев, своими заклятыми врагами. Они почему-то считают, что мы не заслужили ничего, кроме смерти.

Но если они собрались убивать невинных граждан… Что ж, пусть попробуют. Но сначала им придется попытаться пройти через нас. – И Малдун с гордостью ударил себя в грудь.

Джоан зачарованно смотрела на него. У нее сложилось такое впечатление, что этот Бэмби внезапно перевоплотился в некое грозное существо с клыками и когтями и горит желанием сразиться один на один с Годзиллой.

И еще в нем живет непреодолимое желание побеждать.

Он стоял и смотрел на нее, сверкая глазами, а Джоан не знала, как реагировать на его пламенную речь и что теперь говорить.

– Спасибо, – негромко произнесла она. – Это было… потрясающе. Я рада, что услышала это именно от вас. Я считаю, что это должны услышать все.

Они зашагали дальше, и он, засмеявшись, снова превратился в Малдуна-Джуниора. Но теперь, когда он чуть приоткрыл завесу тайны, она уже не могла не видеть в нем и Малдуна-Суперкотика, защитника невинных.

– Нет, спасибо, но я ни за что не повторю эти слова на торжественной церемонии в присутствии президента.

– А я вас об этом и не просила, – улыбнулась Джоан.

– Нет, не просили, но собирались попросить. Признайтесь, так ведь?

И они снова улыбнулись друг другу. Джоан внезапно осознала, как это чудесно, и вообще какой замечательный выдался сегодня денек. Как только ей удалось уговорить настоящего лейтенанта Малдуна выйти наружу из своей блестящей идеальной оболочки? Она втайне не переставала восхищаться собой. Малдун оказался очень неплохим парнем как снаружи, так и внутри. Особенно эффектно он выглядел в солнечном свете, выгодно оттенявшим его золотистые волосы, буквально заставляя их сверкать.

– А теперь скажите мне честно, пока мы все еще говорим «без протокола», – попросила Джоан, – неужели вашего товарища действительно зовут Гиллиган?

– Конечно нет. Главного старшину, о котором идет речь, зовут Дэн Гиллман. А Гиллиган – его прозвище, – пояснил Малдун. – Почти у каждого бойца есть своя кличка. Марк Дженкинс – Дженк. Но это понятно, для краткости. Лейтенант Джакетт – Джаз. Почему – непонятно. Но он вовсе не покладистый паренек, с которым можно попить пивка и поболтать по душам. Однако откуда пошло это прозвище, боюсь, не смогу вам объяснить.