Выныривай, Колибри - Лори Моррисон

– На самом деле Митч – мой отчим, – сказала она.

– О, извини, – ответила Коллетт, будто была виновата в том, что не знала этого.

Аннабель было бы проще, если бы Митч и правда был родным отцом. Он всегда заботился о ней. С ним она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя любимой. Он вёл себя так, как и положено отцу. Как вёл себя и её собственный папа. По крайней мере раньше. А потом Аннабель ещё долго по инерции верила, что он продолжает заботиться о ней, – даже когда всё уже бесповоротно испортилось.

Она уже много лет не думала о том ужасном дне. Но сейчас, по пути к столику, за которым Митч заканчивал очередной телефонный разговор, а Джереми дожёвывал последнюю сырную палочку, на неё вдруг нахлынули воспоминания.

Это случилось в конце четвёртого класса. Отец забирал её с тренировки. Они уже давно не виделись. Предполагалось, что он будет встречаться с Аннабель каждую субботу, но иногда он не звонил и не появлялся. В тот день она была просто счастлива, что он заехал. Она усовершенствовала свой разворот под водой и хотела, чтобы отец посмотрел. Но с самого начала всё пошло не так.

– Анни! – закричал он слишком громко. – Я соскучился по тебе, орешек! Как поживаешь, моя девочка?

Он говорил немного странно. Будто у него за щекой был леденец. Аннабель уже слышала, что папа так разговаривает. Когда он ещё жил с ними. Она несколько раз просыпалась среди ночи и видела его сидящим на диване со стаканом янтарной жидкости в руках. Но сейчас, под яркими лампами дневного света, это выглядело гораздо страшнее, чем в полумраке комнаты, где его к тому же никто не видел. Сейчас было уже невозможно не заметить, как фальшиво он звучит. Да ещё и пошатывается.

Её тогдашний тренер, Даниель, увёл отца куда-то. Аннабель пришлось долго ждать у раздевалки. Остальные уже разошлись по домам. А она всё сидела на блестящей деревянной скамье, держа на коленях старенькую фиолетовую сумку, и водила пальцем по своим инициалам, которые мама вышила возле молнии.

Аннабель, продрогшая под кондиционером, не сводила глаз с настенных часов. Каждый раз, доходя до 12, минутная стрелка на мгновение замирала и делала крохотный шаг назад, прежде чем завершить круг.

Наконец прибежала мама. Она крепко обняла Аннабель и попросила подождать ещё минуточку, а сама ворвалась в тренерскую.

И Аннабель снова стала смотреть на минутную стрелку. Ещё один круг. Второй. Третий. Из-за закрытой двери до неё долетали обрывки разговора. Тренер Даниель говорил очень серьёзно.

– Он сказал, дело в его новых таблетках… Один бокал или два… Оказалось, это не сочетается с лекарствами… Он был не в состоянии вести машину… Я не мог ему позволить забрать Аннабель.

Потом мамин голос. Слишком высокий, громкий и визгливый. Благодарящий Даниеля миллион раз. Непрерывно извиняющийся, хотя она не сделала ничего плохого.

Папиного голоса Аннабель не слышала. Он уже ушёл. Должно быть, выскользнул за дверь перед тем, как пришла мама. И даже не попрощался.

Но Аннабель не чувствовала грусти. Только облегчение. От того, что не придётся видеть, как он уходит.

Вскоре мама вышла и повела Аннабель к машине, где ждал Митч, уже включивший любимую музыку Аннабель. И пока они ехали домой, Аннабель продолжала испытывать то же тёплое облегчение, какое испытываешь, лёжа под одеялом, когда за окном льёт дождь. Облегчение от того, что она здесь, с мамой и Митчем, а значит – в безопасности.

С того дня мама позволяла отцу встречаться с Аннабель только у них дома. Но он приходил очень редко. И каждую субботу, когда он не появлялся, Аннабель испытывала всё то же облегчение «под одеялом в дождь». Если отца не было рядом, можно было не вспоминать пристыженное выражение его лица и не думать, почему он неделями не звонит.

Но сейчас ему лучше. Об этом говорило его письмо.

Как бы всё было просто и удобно, если бы Митч был её родным отцом. Но он не был. А её настоящий папа теперь жил неподалёку и хотел видеть её. Значит, и ей положено хотеть этого, разве нет?

– Ты в порядке? – спросил Джереми, когда она подошла к столу.

Он уже расправился с едой и читал какую-то супертолстую книгу. Наверняка один из тех фантастических романов, которые он так любил.

Аннабель кивнула.

Митч закончил говорить по телефону.

– Ну что, Бананабель, готова снова лезть в воду?

Она как раз пыталась отогнать от себя все мысли. Кроме единственной: надо вернуться в бассейн. Три глубоких вдоха – и пристыженное лицо отца исчезло.

– Да, – ответила Аннабель. – Идёмте.

Потому что она была спортсменкой, как и Коллетт. И дисквалификация ничего не меняла. А обо всех остальных сложностях можно подумать и потом.

Когда пришло время тренировки, Джереми уселся в тени со своей толстой книжкой, а Митч уехал обратно в офис.

Аннабель присоединилась к Элизе и Кайле, стоявшим у бассейна. Элиза уже переоделась в купальник, а Кайла была ещё в шортах и футболке. Она обычно оставалась в одежде поверх купальника до последней секунды, а потом быстро сбрасывала её и кидала на скамейку возле бассейна, где все оставляли полотенца. Если бы так делал кто угодно другой, ему обязательно бы сделали замечание. Но все знали, где Кайла была прошлым летом, и понимали, что ей, видимо, просто некомфортно в купальнике.

– Привет. Я слышала, ты заманила Джереми плавать в неурочное время? – спросила Кайла, заправляя за уши гладкие светло-каштановые пряди.

Волосы у неё были точь-в-точь как у Джереми.

И точно такой же оттенок нежной белой кожи и светлокарих глаз. Черты лица отличались, но, если бы кто-то рисовал их портреты, он бы использовал одни и те же краски. Они были так похожи, что, когда Джереми стал учиться в Академии, его прозвали Кайла-бой.

– Не обошлось без сырных палочек, – ответила Аннабель, и Кайла рассмеялась.

– Да, ради них он на всё готов.

– Думаю, всё же сыграло роль и то, что это именно Аннабель попросила, – Элиза шутливо пихнула её локтем.

Щёки Аннабель запылали. Она обернулась, чтобы удостовериться, что Джереми не слышит. Хотя и так знала, что он сидит слишком далеко. К тому же он вообще ничего не замечает вокруг, когда погружён в чтение.

Затем Аннабель попыталась сменить тему и спросила Кайлу:

– Скажи, а ваша мама могла бы подбросить меня завтра на тренировку?

Митч дважды напомнил, что она должна найти машину, поскольку они с мамой будут заняты.

– Я завтра записана к доктору. Так что приеду на тренировку позже. В любой другой день – пожалуйста.

– Я могу тебя подвезти, – предложила Элиза, но потом хлопнула себя по лбу. – Ой, нет, не могу. У меня завтра смена в кафе, и в бассейн поеду прямо оттуда.