Коттедж "Жимолость" - Хельга Нортон

На этот простой вопрос было сложно ответить. Почему она не доверяла ему? Боже! Да она не доверяла самой себе! Может, у нее возникло какое-то чувство к Джеррету Бренту?

— Слишком сложный вопрос? — Его губы плотно сжались, а глубокие голубые глаза внимательно следили за ней.

— Я не доверяю вам, потому что вы забрали мой коттедж, — наконец сказала она то, что лежало на поверхности.

Джеррет покачал головой.

— Сейчас мы говорим не об этом.

— Все сводится к этому.

— Неужели? — спросил он. — Я так не думаю, Сара. И знаете… Только не сердитесь! Мне кажется, что вы боитесь своих чувств. Думаю, в этом и заключается проблема.

— Что вы имеете в виду? — Она резко вскинула брови. Он так точно попал в цель, что ей захотелось сжаться в кресле и исчезнуть. Он не имел права угадывать ее сокровенные мысли.

— В глубине души вы не считаете меня таким неприятным, каким пытаетесь изобразить, — мягко произнес он. — Но вы думаете, что должны бороться со мной из-за коттеджа, и боретесь со своими собственными чувствами, заключаете с ними сделку. Вы не доверяете самой себе. Ведь это грех, Сара!

— Чепуха! — торопливо бросила она в ответ. — Единственная причина моей борьбы — коттедж «Жимолость». Вы не знаете, что он значит для меня.

Некоторое время он смотрел на нее, обдумывая ее слова.

— А что именно он значит для вас? Безопасность? Ностальгию? Или деньги в банке, которые вы получили бы, продав его? Вас беспокоит именно это?

Господи, почему он так груб? За что он оскорбляет ее?

— Я бы никогда не продала его, моя бабушка хотела, чтобы он стал моим, — ответила она звенящим от обиды голосом. — Я буду бороться за него до конца. Где ваши документы на него?

Его губы сжались.

— В картотеке моего управляющего.

— Вы лжете!

— Вы можете думать все что угодно.

— Удивительно, что вы не можете найти их в его отсутствие. — Она так и рвалась в бой. — Разве ему нельзя позвонить?

— Я не думаю, что дело такое неотложное.

Он по-прежнему издевался над ней, оставаясь холодным и самоуверенным и полностью контролируя себя и ситуацию. Сара понимала, что уступает ему. Это приводило ее в ярость.

— Вы очень хорошо знаете, что мне нужно решить вопрос до возвращения домой. Я не могу бесконечно долго брать выходные.

— И что вы сделаете, когда я представлю эти документы? — Он по-прежнему улыбался самым возмутительным образом, и ей захотелось или заплакать, или наброситься на него.

— Я проверю их подлинность.

— Вы не собираетесь сразу же вернуться домой?

— Нет, пока не получу доказательства того, что вы законно владеете коттеджем.

— И после этого я вас больше не увижу?

Ее красивые брови поднялись.

— Насколько я понимаю, это будет неплохо. Вы — плохая новость. Самое плохое, что случилось в моей жизни.

От ее жестоких слов его губы сжались.

— Меня по-разному называли в жизни, Сара, но никогда — плохой новостью. Пейте кофе, пока он не остыл.

Она последовала его совету, а потом встала.

— Мне пора, — коротко произнесла она.

— Вам не нужно делать этого, — сказал он, тоже поднимаясь.

— Я хочу уйти.

— Вам будет неприятно оставаться одной в коттедже.

Она презрительно взглянула на него.

— Можно подумать, что вас это беспокоит! Но я выдержу. Я буду оставаться там, пока не докажу, что он принадлежит мне.

Он склонил голову.

— Должен признать, что вы произвели на меня впечатление. Я не предполагал, что вы продержитесь там так долго.

— Это потому, что вы не знаете меня, — ответила она. — У меня очень упрямый характер, мистер Брент.

Он нахмурился, но когда она попыталась сдвинуться с места, его руки опустились ей на плечи, останавливая ее неожиданно мягко, и в то же время не давая возможность пошевелиться.

Ее глаза широко раскрылись, и она взглянула ему в лицо.

— Какого дьявола вы делаете это? — Она намеренно произнесла это холодно и надменно, но молящие глаза говорили другое.

— Вы самая красивая и самая упрямая девушка, которую я когда-либо встречал, Сара. Вы можете свести мужчину с ума.

Ни одна девушка не смогла бы устоять против такой лести. Но она не должна была поддаваться!

— Итак, я была права. Вот почему вы привезли меня сюда, — сказала она, чтобы сделать ему побольнее. — Зарубите себе на носу, я не хочу, чтобы вы меня целовали, дотрагивались до меня или делали что-либо другое со мной. Все, что мне нужно от вас, — коттедж. — Она почти кричала, ибо нервы ее были на пределе.

Он не отпустил ее, давление его пальцев лишь усилилось.

— Сара, зачем продолжать борьбу? Мы оба знаем, что в глубине души вас влечет ко мне. Почему бы?..

Сара попыталась вырваться, но безуспешно.

— Вы чудовищно самоуверенны, мистер Брент. Меня не влечет к вам и никогда этого не будет в будущем! Все, что я хочу, это уладить вопрос с коттеджем «Жимолость».

Она начала бороться, но его руки соскользнули с ее плеч — одна на талию, другая между лопаток — и он плотно прижал ее к себе. Они были так близко, что она чувствовала ровное биение его сердца и совершенно сумасшедшее — своего. Его тело было твердым, сильным, а руки, как стальные обручи, охватывали ее. Не было никакой возможности вырваться.

Сара хотела протестовать, но не успела произнести ни слова, потому что их губы соприкоснулись. Этот поцелуй не был грубым, не был нападением, он был мягким, чувственным, возбуждающим. Он звал, молил ее ответить. И ему удалось получить ответ.

Это было то же, что она испытала во сне, и даже больше. Как если бы он включил что-то в ней, и она пробудилась к жизни. Каждая частица ее тела стала чувствительной, она трепетала, горела, желала! Власть, которой он обладал над ней, была какой-то всеобъемлющей. Она не могла понять, как это происходило. Больше всего на свете Сара хотела, чтобы он целовал ее.

Ее тело расслабилось, молчаливо соглашаясь на его желание, она бессознательно прижалась к нему, губы разжались, и его язык проник внутрь. Сара забыла все: где она находилась, почему, зачем, забыла, что Джеррет был ее врагом. Она отвечала на его поцелуй со страстью, пугающей и манящей ее. Она никогда не целовалась так с Тони, никогда не испытывала эту всепобеждающую потребность, эту жажду отдаться. Она была потрясена этим, это шло вразрез со всем, что она знала, и какой-то инстинкт, протестующий против этой необычности, позволил ей освободиться.

— Никогда не пытайтесь повторить это, — прерывающимся шепотом произнесла она. Ее грудь бурно вздымалась, она прилагала все усилия, чтобы прийти в себя.