Битва на Липице - Михаил Елисеев

Но был еще один человек, которому в противостоянии между Русью и католиками в Прибалтике суждено было сыграть едва ли не решающую роль. Это был князь Вячеслав Борисович, или, как его еще называли, Вячко. Происходил он из династии полоцких князей, а уделом его было Кукейносское княжество. Город Кукейнос (русское название Куконос) стоял на правом берегу Западной Двины, в том месте, где в нее впадает речка Кокна. Жил Вячко так, как и положено было удельному князю, – собирал дани и оброки с подвластных земель, творил суд и расправу над подданными, а когда случался набег, рубился в порубежных схватках с литовцами. Будучи человеком православным, ходил по праздникам и воскресеньям в церковь, где творил молитвы и грехи замаливал, а когда наступало время отдохнуть от дел государственных, то проводил время на охоте или на веселом пиру с дружиной верной. Словом, жил так, как и десятки других таких же мелких князей того времени, ничем из их массы не выделяясь. И даже не подозревал о том, что скоро этой спокойной и размеренной жизни придет конец, а его имя навсегда войдет в историю.

Живя на самой границе с крестоносцами, Вячко внимательно наблюдал за тем, как не по дням, а по часам растет их могущество. И что самое главное, он был бессилен в одиночку что-либо здесь изменить. Князь не мог противостоять этой напасти, как не мог помешать и росту немецкого влияния в регионе, который раньше находился в сфере влияния Полоцкого княжества. Ресурсы Кукейноса были ничтожно малы, а князь Владимир, у которого был неплохой шанс вмешаться в развитие событий и остановить немецкую экспансию в самом ее начале, проявил удивительную политическую близорукость и беспечность, чем епископ Алберт и воспользовался на все сто процентов.

По достоинству оценив поход Владимира против Икесколы и Гольма и понимая, что с этого момента он предоставлен сам себе, Вячко решил действовать самостоятельно. На помощь сюзерена из Полоцка он уже не рассчитывал, и поэтому в 1205 году отправился в Ригу: «Когда король Вячко из Кукенойса услышал, что пришли таким большим отрядом латинские пилигримы и поселились по соседству всего в трех милях от него, он, добыв через гонца пропуск от епископа, отправился к нему на корабле вниз по реке. После рукопожатий и взаимных приветствий он тут же заключил с тевтонами прочный мир, который, впрочем, недолго продолжался. По заключении мира, простившись со всеми, он радостно возвратился к себе» (Генрих Латвийский, стр. 92).

Радость князя понять было можно. Присутствие столь напористого и агрессивного соседа, как орден меченосцев, вселяло в него тревогу, поскольку в случае большого конфликта с католиками он не надеялся на чью-либо помощь. Теперь же аппетиты рыцарей сдерживались договором с Альбертом, и это пока Вячко устраивало. С другой стороны, князь очень внимательно присматривался к тому, что же собственно происходит на землях соседа. И то, что он там увидел, произвело впечатление на Вячко.

Дело в том, что крестоносцы старались не допускать нападений на подвластные им племена ливов и всегда выступали на защиту своих подданных. Набеги литовцев и эстов на свои земли братья-рыцари пресекали самым жесточайшим образом. Ответные карательные походы не заставляли себя долго ждать, а потому местное население вскоре стало смотреть на немцев как на своих защитников. Было о чем подумать князю Кукейноса. Натиск литовцев на его владения становился с каждым годом все сильнее, а позиции Полоцка в регионе слабели день ото дня. И если так пойдет дальше, то недалек тот день, когда Кукейнос со всех сторон будет окружен врагами и раздавлен. Без могущественного союзника было не обойтись. Поэтому взор Вячко и обратился в сторону Риги, сам ход событий подсказывал такое решение. Дело оставалось за малым – дождаться епископа Альберта, который отбыл в Германию набирать новых крестоносцев, и при личной встрече прозондировать почву насчет дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества.

Здесь на политической арене снова возник Владимир Полоцкий. Рижский епископ решил, что необходимо все же как-то урегулировать отношения с соседом во избежание дальнейших инцидентов, и отправил в Полоцк посольство. Но, помимо посольских функций, люди епископа должны были осмотреться в Полоцке и попробовать разузнать о дальнейших намерениях князя. Аббат Теодорих, на которого были возложены эти функции, отправился ко двору Владимира. Однако посольство изначально не задалось, поскольку по пути в Полоцк на аббата и его спутников напали литовцы и ограбили. Забрали и боевого коня с комплектом вооружения, которого епископ Альберт передал в дар русскому князю.

Когда Теодерих появился в Полоцке, то, к своему удивлению, он обнаружил там посланцев ливов, которые были присланы племенными старейшинами для того, чтобы «склонить короля к изгнанию тевтонов из Ливонии» (Генрих Латвийский, с. 94). Мало того, полоцкий князь уже принял решение воевать с орденом и распорядился готовить суда и вязать плоты, чтобы по течению Западной Двины быстро сплавить свои войска до Риги. Однако Теодориху о дальнейших планах князя пока ничего не было известно. Но тут Владимир поступил очень неразумно. Назначив послам епископа аудиенцию, он не придумал ничего умнее, как пригласить на нее и ливов. Что он хотел этим показать, сказать трудно, возможно, просто хотел нагнать на германцев страху. Однако добился прямо противоположного результата.

Во время переговоров произошел скандал, инициаторами которого выступили именно посланцы ливов. Люди епископа сказали, что «пришли ради мира и дружбы, а в это время ливы наоборот заявили, что тевтоны и не хотят и не соблюдают мира. Речь их полна была проклятий и желчи, а короля они больше подстрекали начать войну, чем заключить мир» (Генрих Латвийский, с. 95). Только теперь до Владимира дошло, какую же глупость он совершил, сведя под одной крышей ливов и германцев, и не желая, чтобы его намерения относительно войны стали очевидны, поспешно выпроводил Теодориха. Аббату было велено сидеть на подворье и ждать следующего вызова к князю. Однако Теодорих почуял неладное. Он подкупил одного из княжеских приближенных (возможно деньги на это были переданы из Риги), который и выложил немцу все планы Владимира. К епископу помчался тайный гонец, известивший Альберта о грядущей опасности. В результате многие крестоносцы, которые уже были готовы вернуться в Германию, остались в Риге. Примечательно, что вместе с ними хотел уехать по делам и епископ, но ввиду серьезности положения был вынужден остаться. Уникальный шанс выбить «Божьих дворян» из Ливонии был упущен.

Узнав, что его план по захвату Риги рухнул, Владимир стал действовать иначе. Он решил взять на себя роль третейского судьи в конфликте между ливами и католиками. Выпроводив Теодориха обратно в Ригу, он отправил вместе с ним и своих людей, которые должны были на месте разобраться в ситуации. Послы прибыли в Кукейнос, откуда отправили приглашение епископу на встречу у реки Воги, куда должны были прийти и старейшины ливов. Однако переговоры закончились ничем, поскольку каждая из сторон осталась при своем мнении.

Обстановка продолжала накаляться, и вскоре последовал взрыв. Центром восстания ливов против католиков стал замок Гольм, который в 1203 году не сумел захватить полоцкий князь. В Риге быстро отреагировали на возникшую угрозу и бросили против повстанцев все наличные силы. В сражении под стенами замка ливы потерпели поражение, многие пали на поле боя или утонули в реке во время бегства. Кому повезло, те сумели укрыться за стенами Гольма. Но крестоносцы не дали ливам ни малейшего шанса на победу. Из Риги прибыли отряды арбалетчиков с метательными машинами, и падение замка стало лишь вопросом времени. После жесточайшей бомбардировки в Гольме были разбиты стены и башни, начались пожары, а защитники понесли большие потери. Восставшие были вынуждены сдаться. Впрочем, заняв Гольм, братья-рыцари не стали там свирепствовать, чтобы окончательно не озлобить местное население, а лишь арестовали всех старейшин. Сначала их отправили в рижскую тюрьму, а затем вывезли в Германию, где, по замыслу епископа, они должны были усвоить местные законы и обычаи.