Халхин-Гол. Граница на крови - Александр Тамоников

— Подъем!

— Что такое?

— Подъем, говорю, японцы объявились.

— Что? — повторил капитан и сел на лежанке.

— Да очнись ты. Японцы вышли к восточным высотам.

— Дьявол! Наряд оповещен?

— Нет. Вставай, одевайся, а я потихоньку подниму личный состав.

— Угу, давай. Встретимся в штабной палатке.

Шагаев понимал, что с восточных высот его тут рассмотреть никак нельзя, и все же перемещался скрытно.

Старший лейтенант поднял личный состав и вывел его на позиции обороны, устроенные за развалинами крепости. Начальник заставы разбудил заместителя. Старший лейтенант Бержингин направился к сопкам, предупредил старшего наряда Барласа Гонгора о подходе японцев, объявил полную боевую готовность, прополз к пулеметчикам и остался с ними.

Связист вызвал начальника соседней заставы капитана Айрата Дигууна.

— Что у вас случилось? — спросил тот.

— Японцы вновь вышли к восточным сопкам, — ответил Гандориг.

— Да ты что? Поднимаю заставу в ружье.

— Да, и сообщи об этом соседу, старшему лейтенанту Тибригэру.

— Конечно. Ты доложил в отряд о японцах?

— Пока нет, решил сначала тебя предупредить.

— Понял, благодарю. До связи, Айрат.

— До связи, Амгалон. — Начальник заставы Холар закончил этот разговор и сказал связисту: — А сейчас, сержант, соедини меня с отрядом.

— Слушаюсь!

Карандан извлек из аппарата один провод, вставил разъем с другим, проверил наличие соединения.

— «Рубеж» слушает, — ответил дежурный.

— Это «Крепость». Мне срочно нужен начальник отряда, — проговорил начальник заставы и вскоре услышал немного искаженный голос подполковника Гэлдэра:

— На связи!

— Товарищ подполковник, докладываю, советским военным советником замечен подход японцев к восточным сопкам.

— Черт возьми, что еще за японцы?

— Предполагаю, это тот же отряд, который атаковал заставу вчера утром.

— И чего им от тебя надо?

— Не могу знать, товарищ подполковник.

— Численность противника установлена?

— Никак нет. Сейчас невозможно это сделать.

— Плохо. Заставу поднял в ружье?

— Так точно.

— Придется высылать к тебе бронетехнику. Ты ведь не знаешь, насколько силен твой противник, какое вооружение он имеет. Пушки и пулеметы БА-10 смогут накрыть противоположные высоты. Что на данный момент делают японцы?

— Они находятся за сопками. Мы их пока не видим.

— У тебя сейчас два отделения в наряде?

— Так точно, а также две огневые точки с расчетами пулеметов, два отделения на рубеже прикрытия заставы, одно отодвинуто вглубь, к палаткам.

— Понятно. Держись. БА-10 подойдут. Не сразу, но будут.

— Благодарю.

— До связи!

— До связи.

Гандориг передал трубку связисту, посмотрел на часы. Стрелки показывали 07.50. Он приказал связисту покинуть штабную палатку, укрыться среди развалин и оберегать телефонный аппарат как собственную жизнь. После этого начальник заставы прошел к отделению сержанта Мунхбая.

Монгольские пограничники ждали повторения вчерашних событий. Но произошло нечто иное, никак ими не ожидаемое.

Слева донесся гул двигателей.

— Это что такое? — воскликнул начальник заставы.

— Похоже, к нам идут самолеты, не один и не два, — ответил сержант Мунхбай.

— Самолеты? Это могут быть только японцы. О наших и русских нас предупредили бы, да и делать им тут нечего.

Гул нарастал, раздались приглушенные взрывы.

Тут к начальнику заставы подбежал солдат и доложил:

— Товарищ капитан, связист просит вас подойти.

Гандориг полетел к сержанту, схватил трубку, но услышал лишь несколько слов капитана Дигууна:

— Застава атакована вражескими…

Разговор прервался.

В небе тут же появились шесть японских легких бомбардировщиков Ки-30, прикрытых четырьмя истребителями «Накадзима». Соседняя застава покрылась грибами разрывов. Бомбардировщики шли в две линии, по три в каждой, в сотне метров друг от друга. Взрывы повредили линию связи.

На заставу Холар тоже обрушились пятнадцатикилограммовые бомбы осколочного действия. Но, видимо, основной боезапас два звена Ки-30 истратили на заставы Тибригэра и Дигууна. Холару досталось двенадцать бомб. Две из них разорвались на высоте, где находились четыре сержанта Гонгора. Начальник заставы сразу понял, что эти люди погибли. Другого урона бомбардировка не нанесла.

Японские самолеты прошли над заставами и повернули на восток. Тут со стороны сомона Номан появились два советских истребителя И-15 с красными звездами на хвосте, фюзеляже, крыльях.

— Отчаянные ребята! — проговорил Гандориг. — Что они собираются делать?

Это выяснилось через несколько секунд. Японцы шли на снижение, поэтому советские истребители смогли зайти им в тыл и ударили по двум бомбардировщикам. Веер пуль пробил японские самолеты, они рухнули на землю и взорвались.

Советские И-15 сбили еще два истребителя и вспыхнули сами. Пилоты сумели выпрыгнуть, но японские вояки расстреляли их в воздухе. Машины взорвались недалеко от восточных сопок.

Все это видели пограничники.

Гандориг только и произнес:

— Да, ничего не скажешь. Русские летчики — настоящие герои, а японцы — сволочи последние. Зачем в небе расстреливать?

Сержант Мунхбай вздохнул и сказал:

— Они были обречены с самого начала, товарищ капитан, знали, что погибнут, но пошли в атаку и сбили четыре самолета.

Поредевшая авиагруппа японцев пошла на восток, увеличивая скорость и набирая высоту.

Старший лейтенант Шагаев был чернее тучи. Да и монголы пребывали не в лучшем состоянии.

Но надо было нести службу, воевать дальше. Пограничники понимали, что авиация противника налетела не случайно. Она создала условия для действий наземных сил. Но японцы не торопились с атакой.

Старший лейтенант Бержингин доложил начальнику заставы:

— На сопке погибли четверо солдат из отделения сержанта Гонгора. Я приказал спустить тела вниз, послал на высоту двух человек. Пулеметчики не пострадали. Я был рядом с ними. В общем-то наряд не особенно ослабел. Мы вполне можем дать отпор пехоте противника.

Тут пограничники, находящиеся на высоте, подали условный сигнал. Он означал, что появились японцы.