Халхин-Гол. Граница на крови - Александр Тамоников

Гандориг приказал заместителю убыть к наряду и руководить им, сам же вместе с советником пробежал к связисту. Он сообщил в отряд о бомбардировке застав и повреждении линии связи между ними, в подробностях описал героический бой двух русских летчиков-истребителей, погибших, но сбивших четыре вражеских самолета.

Начальник отряда выслушал его и сказал:

— Доклад принял. Авиация — это неожиданно. Мы не имели информации о планах японцев атаковать заставы с воздуха. Как оказались в небе русские истребители, не знаю, но доложу по команде о воздушном бое. Какие у тебя потери?

— Четыре человека. Их накрыли бомбы на сопке.

— Значит, можешь вести оборону?

— Да, могу. Вы обещали бронеавтомобили.

— Да, они через двадцать минут подойдут к вам. Два БА-10, не обессудь, больше дать не способен. Неизвестно, как будут развиваться события на соседних заставах. У меня с ними тоже нет связи. Отправлю людей восстанавливать линии. Попрошу русских оказать помощь авиацией. Раз они послали два истребителя, то, может быть, сумеют отправить еще хоть сколько-то. Но это только по необходимости, после твоего запроса.

— Понял вас. Застава к обороне готова.

— Удачи тебе, Амгалон!

— Конец связи. — Гандориг передал трубку сержанту, взглянул на старшего лейтенанта Шагаева и спросил:

— Что, Алтан, находишься под впечатлением воздушного боя?

— Поражаюсь подлости японцев. Ведь существует неписаный закон: пилотов, выбросившихся с парашютом, в воздухе не расстреливать. Наши так никогда не делают.

— Так то русские, а то японцы. У них свои законы.

— Паскудные законы.

— Никто и не спорит. Ладно. От наряда прошел сигнал. Надо узнать, что там, на вражеских сопках.

Начальник заставы и советник вышли на позиции отделения сержанта Мунхбая. Там их ждал посыльный от заместителя.

— Говори, боец! — приказал ему Гандориг.

— Товарищ капитан, старший лейтенант Бержингин передал, что японцы выставили на вторую высоту слева от нас станковый пулемет.

Гандориг и Шагаев переглянулись.

— Станковый, говоришь? — переспросил начальник заставы.

— Так точно. На станине из четырех лап. Расчет три человека.

— Почему наши пулеметчики и наряд не открыли огонь по этой цели? — с возмущением спросил начальник заставы.

— Старший лейтенант Бержингин приказал мне получить ваше разрешение на открытие огня по сопредельной территории. Пока вас не было, японцы быстро натаскали снизу камней и сделали бруствер.

— Упустили момент! Надо было сразу стрелять. Нет, начали сигналы подавать, ждать разрешения.

— Так ведь граница! — сказал боец.

— Граница, говоришь? А вчера утром она имела хоть какое-то значение для тех самых японцев, которые, похоже, и сегодня вышли к нам? Я прав? — Он повернулся к Шагаеву.

Советник кивнул и сказал:

— Прав, Амгалон. Только вот для того, чтобы бойцы без предупреждения открывали огонь на поражение по любой цели, приблизившейся к границе и остающейся на своей стороне, надо дать им такое указание. А вы с заместителем как их инструктируете? Так, как прописано в уставе. Вот наряд и действует по этим правилам. Что в этом случае должен был сделать начальник наряда? Попытаться установить связь с японцами и потребовать от них выйти из зоны ответственности заставы. Сделать этого Бержингин не мог. Вот противник этим и воспользовался.

— Но если охранять границу по усмотрению начальников застав, то это будет полный бардак. Мы сразу открываем огонь, соседи нет, кто-то вообще оставляет позиции и пытается захватить нарушителей.

— Вот и получай, капитан, огневую точку прямо напротив наряда. Хорошо, что бойцы зарылись в землю. Сегодня станковый пулемет большого урона нам не нанесет, но заставит укрыться. Этого хватит, чтобы японцы вышли к сопкам и опять подобрались к заставе. Но чего гадать, посмотрим.

Гандориг передал заместителю распоряжение открыть огонь по всем целям, которые будут замечены, а потом обратился к советнику:

— Я говорил тебе, что начальник отряда выделил нам два бронеавтомобиля?

— Нет.

— Забыл впопыхах. Два БА-10 уже идут к нам.

— Дорога извилистая, хотя и степная, идет между многочисленных балок, оврагов, буераков. По ней сильно не разгонишься, да и бронемашины не отличаются высокой скоростью. Пройти им нужно двадцать километров, но это по прямой. По маршруту все тридцать выйдут. Если по пути с ними ничего не приключится, то подойдут через час. Это долго, но усиление будет серьезное.

— Еще начальник отряда хотел запросить помощь русской авиации, но это по необходимости.

— Что ей тут делать? Авиация не потребуется, а вот бронемашины — самое то.

— Может, раньше подойдут?

— Может быть.

С востока прогремела очередь станкового пулемета.

— К бою! — крикнул начальник заставы, залег за земляной бруствер и достал из кобуры пистолет ТТ.

То же самое сделал и Шагаев.

Винтовки командному составу не положены, но и ТТ в ближнем бою хорошее оружие.

Очередь станкового пулемета ударила по крайней левой высоте, затем наступила тишина. Пограничники с сопки показали, что потерь у них нет.

Когда самолеты ушли, командир диверсионного отряда майор Куроки ударил кулаком по земле и заявил:

— Куда они сбросили бомбы? Им лишь бы отчитаться! Какой ущерб нанесли заставе? Только вторую сопку распотрошили, а там было всего четверо пограничников.

Рядовой второго класса Юко Ясида, лежавший рядом с ним, проговорил:

— Мы не знаем результатов бомбардировки других застав, господин майор. Может быть, там летчики уничтожили всех.

— Это вряд ли. А тут наряд ведет спокойно. Трупы с сопки убрали, взамен погибших выставили других бойцов. Закрыли брешь. А это значит, что в крепости у них все нормально. Давай вниз, передай расчету пулемета приказ выйти на сопку и быстро оборудовать укрытие из камней, которых здесь более чем достаточно.

— Слушаюсь, господин майор, но…

Командир отряда злобно взглянул на него и гаркнул:

— Что «но»?

— Монголы могут перебить расчет при установке пулемета.

— Не перебьют. Их слабость в том, что они здесь действуют как на настоящей границе, по уставу, без приказа стрелять не будут. Пока сообщат начальнику заставы о выходе расчета, пока тот решится на открытие огня, солдаты и установят пулемет, и прикроют его каменным бруствером. Еще какие-то «но» у тебя есть?

— Нет, господин майор.

— Так вперед!

— Я уже ушел!