Спартанец. Племя равных - Алексей Живой

Вообще, за последние месяцы войны с персами недавний спартанский пехотинец, а теперь первый в истории Спарты наварх, уже привык больше полагаться на флот. Ему нравилось передвигаться на кораблях, покрывая значительные расстояния и, неожиданно для врагов, перемещаться с одного театра военных действий на другой. Но судьба Спарты решалась сейчас на суше. Именно необходимость знать, что происходит в окрестностях атакованных городов и на дорогах, ведущих в столицу, заставила наварха отправить еще три сотни гоплитов под командой Архелона пешим путем на север, в сторону Прасий. Этот отряд должен был прибыть туда не позднее чем через три дня. А если спартиаты смогут передвигаться еще и ночью, чего не могли сделать без большого риска корабли флота, то и за два. Архелон имел приказ найти армию Леонида, которая уже могла к тому времени штурмовать город с суши, а может, и с моря, и присоединиться к ней. Или же, в том случае, если штурм еще не начался и армию царя отыскать не удастся, ждать прибытия кораблей Гисандра на берегу. Вступать в бой с ходу Архелону запрещалось. Только по приказу царя или совместно с флотом наварха.

Вторая причина, которую Гисандр не озвучивал никому, выглядела не очень по-спартански, но вписывалась в его тайную стратегию. Опять же из-за отсутствия флота у врагов Леонида, шесть триер в гавани Кифанты в самом безнадежном случае можно было использовать для бегства, а официально «для переброски осажденного гарнизона в любое место побережья». В этом случае маневр можно было приравнять к ложному отступлению, которое спартанцы практиковали на суше. Но в глубине души Гисандр надеялся, что ему не придется прибегать к этому маневру. Поскольку в глазах еще не привыкших к морской войне спартанцев все это очень походило бы на бегство, а это было неприемлемо для гордых спартиатов.

– Ох уж эти мне традиции, – сплюнул наварх на мокрые доски пирса, глядя, как матросы закатывают последнюю бочку по сходням, – сколько народа из-за них полегло.

Но, решив так, Гисандр более не колебался, и двенадцать триер с рассветом вышли в море, казавшееся тогда вполне спокойным. В то же самое время, даже раньше, триста спартанцев со щитами и копьями во главе с Архелоном уже шагали по дороге на север, покидая протяженный мыс, на котором располагался первый форпост нового спартанского государства.

– Да поможет вам Аполлон, – напутствовал накануне Архелона Гисандр.

– А к вам пусть будет милостив сам Посейдон, – ответил на это его друг, – и не грозит спартанским кораблям своим трезубцем.

– Встретимся у Прасий, – успокоил его наварх, – боги на нашей стороне.

Однако к вечеру погода испортилась настолько, что Гисандр уже всерьез переживал за свой флот, который мог просто пойти на дно со всеми солдатами и баллистами раньше, чем достигнет нужного места. Слушая завывания ветра и глядя на высокие волны, грозившие разбить триеру о рифы, которыми были полны прибрежные воды, наварх уже начал сомневаться, что Посейдон будет к ним благосклонен.

– Если подходящая бухта не появится в ближайшее время, – пробормотал наварх, стоявший рядом с капитаном у скрипевшей изо всех сил мачты, с которой только что, наконец, сняли паруса, – стемнеет окончательно. И тогда мы точно увидимся с Посейдоном, но уже отправившись на корм рыбам.

Не успел Гисандр договорить, как флагманская триера миновала скалистый мыс, загибавшийся полукругом и далеко выдававшийся в море. Сразу за ним моряки увидели глубокую, защищенную от ветра бухту. Берега для Спарты выглядели не совсем привычно. Высокие, скалистые, изрезанные трещинами и мрачноватые. А в центре имелся большой разлом, в глубине которого угадывался вход во вторую, скрытую от глаз бухту. «Просто Норвегия какая-то со своими фьордами, – вспомнил пейзажи из прошлой жизни Гисандр, – но выбирать не приходится. Бухта на вид большая, места для всех кораблей хватит, а в глубине разлома даже пологие берега виднеются. И жилья никакого вокруг нет, что нам только на руку. Ведь эта ночевка уже на земле врага».

Обогнув мыс, флагманская триера подала остальным сигнал «следуй за мной», которому спартанцев научили афинские моряки, и первой вошла в гавань, укрывшись от ветра. Остальные последовали за ней. Течения в бухте почти не было, и триера, давно шедшая на веслах, просто полетела вперед.

– Правь прямо к разлому. Ночевать будем там, но будь осторожен, – напомнил наварх капитану, когда они поравнялись с высокими, поросшими мелким кустарником краями расходившихся в стороны скал, – здесь, наверное, много опасных отмелей.

Опытный капитан лишь покосился на своего спартанского командира, но промолчал. Перечить спартанцам было себе дороже.

– До сих пор Посейдон щадил нас, – не выдержал он все же спустя мгновение, – надеюсь, и сейчас мы достигнем спокойной воды.

Похоже, боги услышали его слова. Бухта прямо на глазах расширялась, а затем стала изгибаться влево. Гребцы сделали еще несколько взмахов весел, и, когда море уже скрылось из вида, наварх разглядел вдалеке зыбкую дымку, висевшую над пологим пустынным берегом.

– Здесь может укрыться три таких флота, как наш, – оценил размеры бухты, скрытой от всех ветров, наварх. Подняв голову, он разглядывал верхушки скал.

– Широкая бухта, – кивнул капитан, – нам повезло найти ее в последний момент, господин Гисандр. Ведь ночь уже вступает в свои права.

За исключением прибрежной полосы, повсюду виднелись лишь отвесные скалы без каких бы то ни было признаков перевалов или проходов наверх. Ни узких, ни широких. Лишь черные птицы вились стайками в небесах. Отсюда было не выбраться, на первый взгляд. Да и вообще мокрым и замерзшим на ветру морякам это место показалось абсолютно глухим, даже пустынным. Когда справа по борту триеры вода внезапно забурлила, а потом на мгновение в зыбком сумеречном свечении из глубины показалась и исчезла чья-то огромная черная спина, наварху подумалось, что в здешних водах вполне могли водиться морские чудовища. Мало ли у Посейдона слуг. Но он быстро усмирил разыгравшееся воображение. Не к лицу спартанцам бояться каких-то чудовищ. Тем более что ни капитан, ни командир морских пехотинцев вообще не заметили этого.

«Наверное, кит, – решил Гисандр, вспоминая свое видение, – хотя к ночи должен быть отлив, если здесь мелко, откуда здесь взяться китам? Не скандинавские фьорды все-таки, где атомная подлодка может пройти незамеченной».

По мере приближения к берегу вокруг действительно стали появляться признаки мелководья, – то тут, то там из воды поднимались едва заметные скальные выступы. Лавируя между ними, триера вскоре достигла узкой прибрежной полосы, уткнувшись в каменное, но, к счастью, пологое дно. Расстояние между обнажившимися берегом и отвесными скалами, уходившими в темное небо, как раз хватало на то, чтобы люди могли втащить нос корабля на сушу и выйти на берег сами, разбив лагерь.

Едва киль триеры, заскрипев по камням, остановился, наварх первым спрыгнул на берег. Несмотря на то что прыгал он с высоты борта, его сандалии лишь слегка вдавились в песок, под которым обнаружился голый камень.

– Вытаскивайте корабль, пока не стемнело, – приказал он, осматривая пустынный берег и глядя, как остальные триеры заходят в эту уединенную бухту.