Драконов бастард - Илья Крымов

— А…

— Я прервал все жизненные циклы его тела, перекрыв поток импульсов из головного и спинного мозга по нервным волокнам. Все процессы, включая вегетативные, были прекращены, душа замкнута внутри тела. Я называю это Мясной Гроб. Авторское заклинание.

— И душа остается запертой в теле в течение…

— Пяти минут. По истечении этого срока наступает перманентная смерть.

— Вы жестокий человек, чар Тобиус…

— Да, и очень коварный. Теперь я думаю, почему бы мне не поступить так же и с вами?

— Вопрос скорее в том — зачем вам меня убивать?

— Вы обманули меня, сказав, что не практикуете Искусства. Однако путь Гнили вам знаком.

Марэн лежал плашмя, перевязанный бинтами, пропитанными лечебной мазью. Большую часть его головы также покрывали бинты. Несмотря на то что Тобиус регулярно вливал в него питательные смеси, некромант потерял две шестых своего веса и едва мог шевелиться.

— Значит, чар Тобиус, вы нашли их.

— Под полом в кухне, в освинцованных саркофагах, лежали и ждали команд. Я не сразу догадался, но, когда сложил все в голове, оставалось только найти их. Работники, которые не потеют на жаркой кухне, куда-то исчезают перед приходом монахов, работники, для которых в доме нет ни комнат, ни одежды. Работники, которых вы не отпустили перед уходом на охоту. Очень удобные работники. Ашке и Фрешке, если я правильно помню? Кем они были при жизни?

— Лихими людьми. Это правда. Я не заманивал жертв в свою гостиницу, не убивал их и не проводил запретных ритуалов, отнюдь. Я тихий человек, живущий тихой жизнью. Завалились однажды двое, я их накормил, напоил, а потом, вместо благодарности и оплаты, они приставили мне нож к горлу. Здоровые деревенские лбы, но тупые до упора. Я их усыпил. Потом задушил. Потом обработал тела бальзамами и поднял в виде молчунов.

— Мой черед выражать вам восхищение. Молчуны — такая редкость в наши дни, не всякий мастер станет тратить на них время.

— В Вестеррайхе — да. Но в странах Правого Крыла,[12]как я слышал, их много…

— Однако теперь я обязан сообщить Академии и Инвестигации о случае применения запретных техник.

— Это была самооборона.

— Самооборона — это если бы вы их усыпили и сдали властям, а не убили и превратили в ходячие трупы. Вы поступили плохо.

— Они были мерзавцами и подлецами. Не берусь утверждать, но думаю, что они не раз и не два убивали ни в чем не повинных людей. Я лишь позаботился о том, чтобы этого не случилось вновь. Никогда. К тому же и вы не безгрешны. Убили злодея, а совесть вас не мучает? Он ведь был человеком, рожденным и вскормленным человеческой женщиной отнюдь не для того, чтобы быть жестоко убитым. Вы уверены, что поступили правильно? Вы уверены, что имели право отнимать жизнь, сколь бы ужасным ни был ваш враг, в то время как вернуть ему жизнь вы не можете?

Тобиус встал, подошел к столу, собрал свои вещи, сунул в сумку сонного Лаухальганду. Затем накинул на плечи свой плащ, застегнул фибулу, на которой моргнул живой красный глаз, и направился к люку. Открыв его, маг повернулся к хозяину.

— Меня мучает совесть, чар Марэн. И я сознательно принял эту ношу, когда решился на то, что сделал. На мне грех убийства, и это мучает меня, однако это цена, которую я решил заплатить за доброе дело. Вы же — некромант.

— Разве я скрыл от вас это? — тускло улыбнулся Марэн.

— Нет. Но отчего-то, не знаю отчего, мне показалось… показалось. Однако я ошибся. Вы некромант и смотрите на жизнь мертвыми глазами. Мне, как волшебнику, понятно это, я тоже не люблю, когда впустую пропадает полезный материал. Однако для меня материал — это камни, порошки, сушеные и свежие растения, а для вас — люди. Одного молчуна я разобрал — надо же было достать вам сердце и глаза. Но второй, я думаю, сможет позаботиться о вас. Всего доброго.

— Только один вопрос, чар Тобиус! Скажите, после того как вы используете свой Мясной Гроб, ваша жертва сохраняет способность мыслить? Вы сказали, что отрезаете мозг от остального тела, прекращаете все жизненные функции, даже вегетативные, но, для того чтобы запустить все это заново в течение пяти минут, необходимо, чтобы мозг остался жив. Вы добились этого каким-то образом, возможно, благодаря неким особым целительским приемам, — так скажите мне, правда ли, что душа и разум вашей жертвы заперты внутри собственного трупа, в полной темноте, без зрения, без слуха, без осязания, без возможности сделать вдох? При этом ваша жертва продолжает существовать как личность и переживает самый дикий ужас, на который способно живое существо…

Некромант не дождался ответа и хрипло засмеялся.

— Мясной Гроб! Я понял! Как точно! Да по сравнению с вами я просто святой! — хохотал некромант.

Тобиус неспешно спустился по лестнице. Он позвал с собой големов, дожидавшихся его в пустом обеденном зале, вышел под открытое небо, плотно затворил дверь и, спрыгнув с порога, зашагал на северо-восток, в столицу, к титулу магистра магии.

Медальон Академии может послужить бесплатным пропуском во многие места. Например, в города Ривенского королевства. Адептов Академии Ривена закон не обязывал платить въездную пошлину или подорожные сборы, поэтому Тобиус попал за городские стены беспрепятственно и даже с не оскудевшим кошелем.

Ордерзее, столицу Ривена, самый большой и богатый город в королевстве, населяло более ста тысяч душ, человеческих и не очень. Покой величественного города хранили высокие крепостные стены, у основания которых расстилались богатые и обширные предместья. Каждый из четырех трактов, ведущих к разным вратам Ордерзее, защищала крепость, а в самом городе постоянно квартировали солдаты столичного королевского гарнизона в дворцовых казармах и полк Церковного Караула в монастыре святого Тильма. Правда, с тех пор как законный король удалился в ссылку, столичный гарнизон утратил титул королевского, и ныне с красных знамен, реявших над казармами, скалилась черная росомаха рода Вольферинов.

— Куда бы нам теперь податься? — спросил Тобиус у своих безмолвных спутников.

Его взгляд невольно пристал к главной башне Академии, громадной махине, подпирающей небо, которая была хорошо видна со всех концов Ордерзее, ибо возвышалась над любыми крышами. Выше этой башни могли быть лишь те, что стояли в Сердце Дракона, священном городе Астергаце, а также те, что украшали собой столицу бывшей Гроганской империи великий и блистательный город Алиостр.

Хотя было еще два города, которые могли бы поспорить величием своих шпилей с другими памятниками древней архитектуры, — Абсалодриум Раздвоенный.

Решив, что дела Академии могут и подождать, серый маг пошел по улицам столицы, рассматривая и узнавая места, которые запомнил еще в детстве. Будучи ребенком, он без устали мог смотреть на город из окон Академии в редких перерывах между занятиями и посещением библиотеки. Будучи отроком, волшебник носился по этим улицам, исполняя поручения наставников. Тобиус любил столицу и тех, кто в ней жил.