Вредность не порок - Лариса Ильина

Размышляя подобным образом, я торопливо пробиралась вдоль темных заборов. Совершенно некстати на улице здорово похолодало. Поеживаясь на свежем ветерке, я ругала себя за легкомыслие: из-за всей этой суеты я не додумалась одеться потеплее, ветровка, к примеру, мне сейчас совсем бы не помешала. К тому же я забыла о комарах, которые, почуяв меня, явно воспрянули духом и решили не упускать подвернувшегося шанса на поздний ужин. Так мы и неслись стремглав по спящим Горелкам: я и комары. Оказавшись возле Иркиного забора, я тихо позвала:

— Ирка!

В ту же секунду от темных кустов отлепилась неясная фигура:

— Не ори… Иди сюда…

Подруга сурово хмурилась, скорее всего, сердилась за задержку.

— Где ты болталась? — язвительно осведомилась она. — Уснула, что ли? И ты что, на пляж собралась? В одной футболке тебя комары сожрут. Ну ладно, — смягчилась наконец Ирка, не умевшая, по правде говоря, долго сердиться, — я тебе кофту дам…

— Спасибочки… — отозвалась я. — Я тебе тоже удружу, объясню, как буйную головушку на плечах оставить…

Я вкратце поведала о самых последних событиях, о Володе Савченко и о сверкающих Иркиных очках. Сообщение об очках совершенно ошеломило подругу.

— Ну надо же! — растерянно прошептала она. — А кто-нибудь еще, как ты думаешь, заметил?

Я пожала плечами. Мы немного помолчали, размышляя, и мне уже стало казаться, что сейчас Ирка предложит отменить плановое подглядывание, но она заявила:

— Что ж, придется без очков! Правда, без них я не очень хорошо вижу вдаль…

Я засмеялась, прикрыв рот ладонью. Женское любопытство действительно иной раз не знает границ.

Подстелив под себя телогрейки, мы заняли позицию возле забора. Ирка очки оставила в доме и вообще вела себя очень осторожно. За забором стояла полнейшая тишина, никого не было видно, свет в доме не горел, что в принципе не особенно удивительно по причине позднего часа. Но машины, три джипа и четыре легковые иномарки, присутствовали, темной громадой перегораживая большую часть двора. Минут через двадцать наш интерес к соседнему участку начал уменьшаться, я стала украдкой зевать и подумывать: не накинуть ли на себя телогрейку, на которой сижу? Этот процесс прервала увесистая дождевая капля, с глухим чпоканьем упавшая мне на голову. Я в удивлении посмотрела вверх, через несколько секунд над нашими головами сверкнула молния, почти сразу же отозвавшаяся громовым раскатом.

Мы вздрогнули и переглянулись.

— Ирка, — сказала я, — тебе не кажется…

— Кажется, — ответила она, — бежим!

Мы подхватились с места и, опережая налетевший порыв ветра, рванули к веранде. Едва мы успели захлопнуть за собой дверь, как по стеклам застучал дождь.

— Ну и лето, — буркнула подруга, — то жара, то холод!

— Ирка, — опомнилась я, — телогрейки-то мы не взяли!

Она досадливо крякнула, хлопнув рукой по боку. Покосившись на залитое дождем стекло, махнула рукой.

— Ладно, дядька с тетей Леной все равно завтра утром уезжают, не заметят. Я с утра в город с ними поеду, ресторан на вечер закажу, да мне к врачу надо, — она оглянулась на меня, — надеюсь, ты не собираешься сейчас бежать домой?

Я вздохнула, представив, что скажет завтра Стас, если обнаружит мое отсутствие, и покачала головой:

— Конечно, нет.

— Вот и правильно, — обрадовалась Ирка, — пошли спать!

Укладываясь рядом с подружкой на диван, я поинтересовалась:

— Вы во сколько встанете?

— Не знаю, — беспечно отозвалась та, заразительно зевая, — тетя Лена разбудит!

* * *

Я проснулась от холода и не сразу сообразила, где нахожусь. Повернувшись на бок, наткнулась на дорогую подругу, бесстыдно замотавшуюся в общественное одеяло. Протянув руку, я взяла со стула свою футболку и быстро надела. Футболка была холодной и сырой, мне стало совсем зябко, и я предприняла попытку вытащить из-под Ирки одеяло. Мероприятие успехом не увенчалось, я плюнула и встала.

Взглянув на часы, почесала в затылке, понимая, что, коль уж проснулась, самое разумное было бы отправиться домой Время четыре, бабка и та еще спит. Я торопливо оделась и подошла к окну. Дождь кончился, о нем напоминали только мокрые листья да лужи. Небрежно размытое лиловой акварелью небо стремительно светлело, солнце, встающее в бледных сиреневых облаках, щедро добавило рассвету струящиеся золотые потоки. Не каждый день такое увидишь. Так что, рассудила я, во всем есть свои положительные стороны.

Однако, прежде чем выйти за калитку, я не удержалась и, обхватив себя за плечи руками, чтобы не особенно дрожать, дошла до брошенных телогреек. Они промокли насквозь, я с трудом подняла их и шагнула ближе к забору. В сердце что-то слабенько екнуло, но, вопреки ожиданиям, картина передо мной предстала та же: машины, темный дом и пустой двор. Я почему-то расстроилась.

Вернее, я знала, почему, но признаваться в этом не хотелось даже самой себе. Я надеялась увидеть Ефима.

— Дура, дура, дура ты, — тихонько пропела я, — дура ты проклятая… У него четыре дуры…

По дороге к калитке я пристроила телогрейки сушиться, стараясь повесить их так, чтобы они не попались на глаза уезжающим Иркиным родственникам.

Несмотря на ранний час и все мои старания, по дороге домой мне повстречалась пара местных жителей, с которыми пришлось здороваться. Удивление, написанное на их лицах, навело меня на мысль о том, что им теперь будет о чем посудачить, гадая, откуда это могла возвращаться в такое время незамужняя учительница младших классов.

Добравшись наконец до родного порога и продрогнув окончательно, я на цыпочках вошла в горницу. В доме было абсолютно тихо, если не считать тюканья ненавидимых мною скрипучих старинных ходиков, с которыми бабка никак не соглашалась расстаться. Я облегченно выдохнула и пошла к себе, но потом передумала и, осторожно приоткрыв дверь, сунула нос в комнату Стаса. Через секунду я готова была заорать в голос: Стаса там не было. «Все, — похолодела я, — полный капут…»

В этот момент на лестнице послышались шаги, и я в мгновение ока убралась к себе. Прильнув ухом к замочной скважине, я услышала, как кто-то вошел в горницу, и по громкому зевку опознала исчезнувшего Стаса. Он прошел прямо к себе, волоча за собой ноги, словно пенсионер, и я сообразила, что он всего-навсего ходил в туалет. Возрадовавшись, что не столкнулась с ним, я стянула футболку, развернулась, намереваясь плюхнуться в теплую постельку, и увидела, что в ней, сложив ручки на груди, сладко посапывает Володя Савченко. Я скрипнула зубами, с трудом воздерживаясь от высказываний, и некоторое время смотрела на спящего мальчика. Мальчик был, правда, длиной как раз с мою кровать, однако из-за этого он не переставал быть ребенком, и будить его я, конечно же, не стала. Уныло глянув на будильник, я решила, что если разбудить Вовку через полчаса и напоить его чаем, то он вполне успеет на шестичасовой авто-. бус. Я натянула свитер, подумала, взяла еще плед и устроилась на стуле возле окошка. Положив локти на широкий подоконник, я следила за утренней разминкой птиц в небе и раздумывала о превратностях жизни.