Поденка - Джеймс Хэйзел

Неприятное зрелище – в его тонких губах было что-то рептильное.

– Я не слежу за тем, кто есть кто в Скотленд-Ярде, уже десять лет. И я не знаю, кто сейчас занимает пост заместителя комиссара.

МакЮэн засмеялся.

– Зато она очень хорошо знает тебя, Прист. Вообще-то говоря, она лично приказала мне явиться сюда и допросить тебя с пристрастием. Думаю, последнее, что ты о ней слышал, – это то, что она служит в Манчестере. Но теперь она вернулась. Получила повышение по службе, и, готов поспорить, она по-прежнему не питает к тебе особой любви. Ди Окленд.

У Приста внезапно возникло такое ощущение, словно в горло попал какой-то инородный предмет.

– Я счастлив, что ее повысили, – сказал он.

Это представляло проблему. Когда в деле была замешана его бывшая жена, исход редко оказывался позитивным.

– Ага. А уж она как счастлива, что вернулась. У нее к этому делу личный интерес. Разумеется, из соображений пиара. Уверен, ты понимаешь.

– Вполне.

– Ну ладно. – Инспектор встал со стула. – Мне пора. Надо повидать судью, чтобы получить ордер на обыск. А вы, ребята, берегите себя.

Окоро тоже поднялся на ноги, и когда МакЮэн повернулся, чтобы выйти, эти два тяжеловеса на миг уставились друг на друга, потом Винсент открыл дверь и сделал знак инспектору протиснуться через дверной проем.

– Спасибо, что уделили нам время, МакЮэн, – любезно сказал он.

Прист продолжал неподвижно сидеть в своем кресле. Он чувствовал – если он встанет, у него могут подогнуться колени.

Уже в дверях МакЮэн обернулся к бывшему коллеге:

– Что тебе известно о поденках?

Прист моргнул, один раз, другой.

– Это вроде бы какие-то мелкие насекомые, да?

– Они живут недолго. Совсем недолго.

Стоит реагировать или нет? Пожалуй, это замечание слишком таинственно, чтобы оставить его без внимания.

– Почему ты вдруг заговорил о поденках? – нехотя спросил Прист.

Толстое лицо МакЮэна снова расплылось в самодовольной жабьей ухмылке.

– Те, кто его убил, засунули ему в горло поденку, прежде чем посадить на кол.

Глядя в окно, Прист наблюдал, как МакЮэн залезает в свое «вольво» и едет по улочке в сторону реки. Со Стрэнда доносился быстро нарастающий шум дорожного движения – урчание двигателей, работающих на холостом ходу, перемежаемое нетерпеливыми гудками раздраженных пробкой лондонцев и воем полицейских сирен. Прист ощутил, что начинает куда-то уходить из реального мира. Как будто все призраки, живущие в сознании, объединились, чтобы унести его к себе, и их вопли гулко отдавались в образовавшейся пустоте. Я всего лишь один из этих призраков. Я не принадлежу к реальному миру. Он попытался заставить себя опуститься на землю, но у него слишком болела голова.

Окоро вновь сел на стул, стоящий через стол от Приста.

– Вы ему так ничего и не рассказали, – заметил он.

– Не рассказал.

– Это немного рискованно, Прист.

– Почему?

– Вас могут обвинить в том, что вы препятствовали осуществлению правосудия.

– Мм. Зато это позволило выиграть время. МакЮэну не удастся получить ордер на обыск в обход местного судьи, так что у нас, возможно, есть несколько дней форы.

– Для чего?

– Для того чтобы разобраться, в чем же тут дело.

– Вам, наверное, будет приятно вновь встретиться с бывшей женой.

– Ничего приятного в этом нет, Окоро.

– Она все еще злится на вас?

– Думаю, да.

– Они сядут вам на хвост.

Прист кивнул. Он уже учел фактор слежки. Он чувствовал себя измотанным до предела. И беспокоился о Саре. Непонятно, почему, но у него возникло такое чувство, что ему надо непременно ее повидать. Хотя бы для того, чтобы предупредить, что эта психопатка, его бывшая жена, вернулась в Лондон. Неудивительно, что ее повысили и опять перевели. Интересно, кого она достала на этот раз?

Еще несколько минут назад он полагал, что Ди все еще занимает пост комиссара полиции Манчестера, ради которого и оставила мужа. С тех пор прошло уже пять лет. Тогда она заявила, что он «душевнобольной». Прист и не спорил. Ведь у него в самом деле диссоциативный синдром, а это патология. Он много раз пытался объяснить ей, что это такое – чувство отстраненности, которое может накатить в любой момент. При наилучшем раскладе это походило на искажение окружающей обстановки, и у него еще оставалась какая-то связь с реальностью, пусть она была деформирована и ущербна. Как сон, во время которого ты все-таки понимаешь, что спишь. В наихудшем же случае наступала полная дереализация. Некая сила словно выбрасывала его из собственного тела в странный чуждый мир, из которого он смотрел на себя самого или на искаженную пародию себя самого, безуспешно пытаясь восстановить связь с тем, что его окружало. Хотя такое состояние охватывало его редко, оно могло длиться от пары секунд до нескольких часов, напоминая кошмар, во время которого Прист понятия не имел, спит он или бодрствует и жив ли он вообще.

Нелегко существовать в мире, который часто кажется тебе не совсем реальным, а иногда и полностью нереальным. Понятно, что его поведение кажется другим неподобающим, непочтительным, а иногда и просто грубым. На самом деле Чарли вовсе не желает никого задевать. Большие куски жизни порой проплывали перед его глазами, словно размытые движущиеся картинки из какой-то давней, почти забытой слайдовой презентации; иногда только реакции, которые его поведение вызывало у окружающих, заставляли его по-настоящему чувствовать себя человеком.

Но Ди никогда этого не понимала. Пожалуй, у иных уховерток и то больше способности сопереживать.

Ее последняя ядовитая насмешка: «Да ты просто душевнобольной!» – застряла в сознании и заставила его признаться себе в том, что в глубине души он уже знал: из мужчин с диссоциативным расстройством получаются плохие мужья, но из социопаток, желающих командовать абсолютно всем, получаются еще худшие жены.

Вежливое покашливание вывело Приста из раздумья, и он увидел стоящую в дверях Джорджи. Сколько времени она здесь находится? Судя по выражению лица Окоро, который давно привык к тому, что Прист иногда на время замолкает, погружаясь в себя, и покорно это терпит, она ждет по меньшей мере несколько минут. На Джорджи была юбка в складку и белая блузка, а рыжие волосы она собрала в конский хвост. Она нерешительно замерла на пороге.

– Простите, – сказала девушка. – Я постучала, но так и не поняла, пригласили вы меня войти или…

– Все в порядке, Джорджи, – отозвался Окоро. – Входи. Прист просто снова мечтал о чем-то своем.

– Спасибо. – Она вошла в кабинет и посмотрела на начальника. – О, Чарли, что с вами? У вас неважный вид.