Притворись моей сестрой - Кэролайн Б. Куни

Мистер и миссис Спринг сидели на кухне и пили что-то горячее из кружек.

– Привет, дорогуша, – сказал мистер Спринг.

Девушка попыталась улыбнуться, но не смогла.

– Вы разрешите мне поговорить с мамой? – спросила она и снова горько расплакалась.

– Ох, дорогая, – ответила миссис Спринг, – ты же здесь не в тюрьме. Я понимаю, что у тебя в жизни происходят большие изменения, и вижу, что тебе от этого страшно. Конечно, можешь позвонить миссис Джонсон.

Дженни набрала домашний номер. В трубке раздался недовольный голос мамы, которая к тому времени, наверное, уже легла в кровать.

– Мам? Мамочка? – произнесла девушка и снова расплакалась.

– Дорогая, – произнесла женщина, едва сдерживая слезы.

– Мама! – повторила Дженни. Больше ничего не удалось произнести. Она знала, что не может сказать, что хочет вернуться домой, по крайней мере, вслух при мистере и миссис Спринг. Ей искренне не хотелось ранить чувства старых-новых родителей.

Но мама всегда все понимала без слов.

– Тебе тяжело, дорогая. И нам с папой очень трудно. Я рада, что ты позвонила. Так приятно слышать твой голос.

– Да я ничего не сказала, – ответила девушка. – Только слово «мама».

– Это мое любимое.

Дженни была в ситуации, когда не могла особо говорить, мать это поняла и сама заговорила. Она рассказала, как у нее прошел день, как она ходила на свою обычную волонтерскую работу и как ей не без труда удалось пережить этот день. Рассказала, что заходил Рив, чтобы взять кусок пирога, как они странно себя при этом чувствовали, что парень хотел позвонить Дженни, но не стал нарушать уговор, согласно которому девушка должна была сама научиться плавать, после того как ее бросили в воду.

– Что значит эта фраза? – спросила она. Показалось, что выражение передает следующий смысл: толпа людей стоит и смотрит, как кто-то тонет.

– У тебя теперь новая семья, – объяснила мама. – И я знаю, что тебе приходится привыкать к массе новых для тебя вещей.

Дженни могла бы долго рассказывать, к чему ей приходится привыкать, но не стала этого делать в присутствии мистера и миссис Спринг.

– Это непростой труд, дорогая. Не только для тебя, но и для нас. Я не могу приехать за тобой и забрать. Папа не должен похищать тебя, чтобы потом уехать жить в Мексику. Твоя работа – узнать новую семью, хорошо учиться и понять, как тебе быть Джен Спринг.

– Но я этого не хочу, – выдавила Дженни. Она представила, как ее похищают, и на душе стало тревожно. Сделают ли они это, если попросить? Или оставят ее здесь, в компании совершенно незнакомых людей?

Но потом поняла, что родители не будут похищать ее, не приедут. И они не являются ее биологическими родителями. Они полностью отдали ее другой семье.

– Я люблю тебя, мама, – произнесла она.

Не смогла удержаться, хотя понимала, что ранит этими словами чувства мистера и миссис Спринг. Может, она сможет добиться каких-нибудь послаблений? Может, она сможет проводить какие-то выходные в Коннектикуте, наподобие того как дети разведенных родителей проводят время с отцом и матерью по очереди?

– Джен, – произнес мистер Спринг, – я могу поговорить с миссис Джонсон?

Ей не очень хотелось передавать трубку. А вдруг тот скажет матери, что больше не позволит никаких контактов?

– Дженни, мы не враги, – уверил ее мужчина таким грустным голосом, что девушка сразу вспомнила… своего отца.

И отдала трубку.

Он заговорил сдержанным тоном: сказал, что у Дженни все хорошо, но ни для кого не было секретом то, что привыкать к новой жизни та будет небыстро, что ранее все договорились об отсутствии всяческих контактов, до того как девушка полностью не ассимилируется в семье, но этот план, видимо, нереален.

– Мне кажется, ей нужно каждый день с вами общаться, и потом постепенно можем уменьшать частоту ваших разговоров, – предложил мистер Спринг.

Дженни ликовала. Теперь у нее будет возможность выходить с родителями на связь. Когда ей будет совсем невмоготу, можно позвонить в Коннектикут и услышать дорогие сердцу голоса.

Мистер Спринг вернул ей трубку.

– Дорогая, – услышала она голос матери, – это замечательные новости. Мне кажется, что он чудесный отец. Он и его жена любят тебя, так что можно считать их членами нашей общей команды. Они готовы пойти на компромисс. Поэтому и ты иди им навстречу. Хорошо?

– Хорошо.

Потом она коротко поговорила с папой. Все, что она узнала, была новость о грядущей сдаче налоговых деклараций и у него будет очень много работы.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– И я тебя люблю, папа.

Дженни совершенно позабыла, что с ней в одной комнате находится еще один отец. Когда она с нежностью повесила трубку, то заметила, что ее папа из Нью-Джерси сжимает свою кружку так крепко, что еще чуть-чуть и сломает. Она даже не знала, что сказать, но чувствовала, что на душе стало гораздо лучше, появились силы встретить то, что готовит завтрашний день. Она даже смогла улыбнуться людям, с которыми была связана кровными узами.

– Спокойной ночи, – сказала она, и добавила: – Спасибо.

Отец постарался улыбнуться, но попытка оказалась безуспешной.

– Спокойной ночи, – выдавила из себя мать, изобразив на лице что-то среднее между улыбкой и выражением, когда человек готов заплакать.

«Они – хорошие люди, – подумала Дженни. – Они – мои родители. Они играют в моей команде. Если очень постараться, получится их полюбить».

В смятении она вошла в темную спальню, легла в кровать и накрылась одеялом, но долго не могла уснуть. Зато потом ей приснился кошмар, что в ее сердце недостаточно любви. Ведь ту, что она может дать этим родителям, придется отнять от той, которую она чувствует к своей семье в Коннектикуте.

Школьный день закончился.

Дженни пришла в библиотеку. Здесь был другой библиотекарь, не старый-добрый мистер Ямпольский, как в настоящей школе. Этот больше похож на тюремщика, присматривающего за книгами, а не на веселого мистера хранителя, который всегда рад был поделиться знаниями.

Ей были нужны книги. Джоди спала с включенным светом, поэтому девушка при желании могла читать всю ночь и таким образом избежать кошмарных снов. Последнее время ей снилось, что она падает: висит на скале, которая начинает рушиться и летит в бездонную пропасть – беспросветно темную, скользкую и жуткую. Она просыпалась вся в поту в крохотной комнате всего в полутора метрах от сестры, которая не была в восторге от нее.

«Веди себя вежливо и прилично», – напоминала себе Дженни ежедневно каждый раз, когда ей приходилось быть в обществе членов своей семьи. Далеко не всегда это получалось. В большинстве случаев все шло наперекосяк.