Последняя жатва - Ким Лиггетт

Я делаю судорожный вдох и переступаю порог.

Звук моих шагов то отдается гулким эхом от полов с паркетом из дорогих пород дерева, то глохнет, когда я прохожу по коврам, идя по длинному коридору, увешанному старыми фотографиями и уставленному витринами с «артефактами» – они представляют собой всего лишь разъеденные ржавчиной сельскохозяйственные орудия и старинные приходно-расходные книги, но жители нашего города смотрят на весь этот хлам как на Святой Грааль.

Раньше здесь не было так пафосно, но с тех пор, как комитет по художественно-оформительским работам возглавил мистер Нили, это место стало больше походить на Белый дом, чем на бывшее здание мэрии захолустного городка, построенное для того, чтобы управлять кучкой работяг-иммигрантов.

Комнаты в фасадной части здания выглядят так безупречно, что мне даже боязно чего-то здесь коснуться. Невозможно представить себе, что где-то есть тайная комната. Я решаю спуститься в подвал, туда, где находилась городская тюрьма. Общество сохранило ее точно такой, какой она была в старину.

У подножия лестницы я спотыкаюсь о железные кандалы, прикрепленные к потемневшему от времени деревянному брусу. Здесь же находятся пара топоров, веревки, галлон жидкости, похожей на кровь. Реквизит для реконструкций отправления правосудия, которые проводятся в городе во время Недели Первых Поселенцев. Тогда женщины достают чепцы, а мужчины выкатывают крытые повозки, и все вокруг начинают разговаривать, как жители глухих горных районов южных штатов, что есть совершенная глупость, поскольку большинство первых поселенцев явились сюда прямиком из Ирландии.

Наверное, когда я был ребенком, это выглядело классно – смотреть, как твоему соседу понарошку отрубают кисть руки за кражу скота или ступню за то, что он, бросив товарищей, сбежал с поля боя. В один год они даже устроили повешение – тоже понарошку. Бедный мистер Тиммонс, хозяин кафе-мороженого «Морозная вкусняшка». На него надели специальную сбрую, нажали на рычаг виселицы, чтобы он повис, и мистер Тиммонс закачался на веревке с петлей, изо всех сил болтая ногами. Все это было очень весело до тех пор, пока у него не начался стояк, и какой! Взрослые тогда заставили всех нас, детей, закрыть глаза ладошками, но я этого никогда не забуду. Эта картина навсегда запечатлелась у меня в мозгу, и с того дня я ни разу не заглядывал в «Морозную вкусняшку».

Я открываю все двери, которые попадаются мне на глаза. В большинстве комнат полно сложенных стопками тарелок, складных столов, скатертей и салфеток. Одна из комнат вся забита рождественскими игрушками и украшениями. Ничего необычного, если не считать того, что фигурки Марии и Иосифа положены одна на другую так, словно они ублажают друг друга оральным сексом. Но здесь в воздухе стоит странный запах – похожий на тот, который я учуял в хлеву, когда поддался искушению и пошел к Эли, что-то вроде запаха гниющего мяса и ароматических трав. Когда я дохожу до конца коридора, запах усиливается. Биение моего сердца учащается, и меня вновь накрывает волна того же самого тошнотворного чувства, но я никак не могу понять, откуда исходит этот смрад.

Ощупывая обшитую деревянными панелями стену, я вспоминаю, что совсем недавно здесь устраивали ежегодный обед с бифштексами. Может быть, где-то здесь они выдерживали мясо, чтобы оно стало мягче. А может быть, этот запах мне просто чудится. Я слыхал о людях, которым мерещились странные запахи как раз перед тем, как с ними случался удар или разрыв аневризмы.

Я выбрасываю эту мысль из головы, захожу в камеру тюрьмы и обхожу ее по периметру, постукивая каблуком ботинка по половицам и стараясь обнаружить такую, которую можно поднять, чтобы по подземному ходу проникнуть в тайную комнату. Но ничего такого здесь нет. Дело обстоит именно так, как и сказал мне шериф.

– Что ты делаешь, Тейт? – шепчу я сам себе, опускаясь на койку, стоящую вплотную к стене с железной решеткой. От скрипа древних пружин меня по спине подирает мороз. – Это полная дичь даже для тебя.

Как раз, когда я начинаю думать о том, чтобы прекратить бесплодные поиски и убраться отсюда подобру-поздорову, пока еще не поздно, я слышу, как захлопывается автомобильная дверь. Запрыгнув на койку, я смотрю в забранное решеткой оконце.

Перед зданием стоит Грег Тилфорд и беседует с Йэном Нили. После службы в Афганистане Грег вернулся еще большим засранцем, чем был до того, как отправился туда. Вечно взвинченный, вечно на взводе. После того, как Нили подарил городу эту новую компьютерную систему, Тилфорда, словно по волшебству, сразу же назначили помощником шерифа. Когда погиб мой отец, он из всех полицейских оказался в том хлеву первым и только и делал, что блевал. Не знаю, то ли потому, что я тоже был там и видел, как он тогда распсиховался, то ли потому, что он приходится двоюродным братом Йэну Нили, но с тех пор он вечно пытается ко мне прицепиться, придумывая для этого любой повод.

Похоже, эти двое о чем-то спорят. Я мог бы сбежать через заднюю дверь, продраться через самшитовую изгородь и скрыться в лесу, но ведь мой пикап припаркован прямо перед парадным крыльцом. Какой же я дурак. Разумеется, у них здесь установлена навороченная охранная сигнализация. И о чем я только думал? Воображал, что можно просто так вломиться в здание Общества охраны старины и об этом никто не узнает? Да в таком маленьком городке, как наш, нельзя даже спокойно погадить, чтобы об этом тут же не узнала каждая собака.

Мистер Нили идет по выложенной кирпичом пешеходной дорожке, ведущей к парадному входу в здание.

Чувствуя, как меня охватывает паника, я со всех ног взбегаю по лестнице и мчусь в заднюю часть здания.

– Клэй? – громко окликает меня мистер Нили, закрыв за собой дверь.

Я останавливаюсь как вкопанный. Я задыхаюсь и чувствую себя, словно зверек, попавший в западню.

– В моем кабинете, – спокойно говорит он, скрывшись в одной из главных комнат, находящихся рядом с вестибюлем, и включив там свет. Наверняка Нили просто хочет прочесть мне нравоучение на тему «я же тебе говорил», после чего помощник шерифа Тилфорд отвезет меня в городскую тюрьму.

Бредя по коридору к его кабинету, я испытываю стыд. Не потому, что меня застукали, а потому, что я был не прав. Шериф пытался предостеречь меня, но я не стал его слушать.

Я вхожу в главный офис Общества охраны старины – это богато убранное помещение, где со всех сторон на меня сверху вниз сердито смотрят чучела зверей и всевозможная атрибутика американского футбола.

Йэн Нили, сидя за письменным столом, жестом приглашает меня сесть в одно из неудобных кожаных кресел, стоящих напротив. Я помню, как сидел в этом самом кресле сразу после того, как погиб мой отец. Мне с трудом верится, что с тех пор миновал только год. У меня такое чувство, будто тот день от этого отделяет целая жизнь.

– Я удивлен. – Он крутит на пальце перстень члена команды по американскому футболу, выигравшей чемпионат штата, так что украшающий его рубин вспыхивает на свету стоящей рядом настольной лампы. – Зачем ты взломал дверь?

Я молчу. Я достаточно насмотрелся телевизионных сериалов и передач, чтобы знать, что не должен произносить ни единого слова, пока у меня не появится адвокат. Но откуда, черт побери, у меня может взяться адвокат?