Наперекор всему - Виктория Шарп

Пока Элизабет с Томом обсуждали фокусника, тот уже скрылся за кулисами, а на сцену снова вышли танцовщицы. Они плавно скользили по сцене под тихую, ненавязчивую музыку, и взбудораженный зал понемногу успокоился.

– Ну как, Бет? – спросил Том, откинувшись в кресле и с победной улыбкой поглядывая на Элизабет. – Не жалеешь, что согласилась поехать сюда?

– Нет, – она бросила на него признательный взгляд, – ни чуточки не жалею. Единственное, что смущает меня, так это сумма счета, который предъявят тебе в конце вечера.

Том пренебрежительно повел плечами.

– Не беспокойся, я не разорюсь, если раз в полгода схожу в дорогое заведение. В конце концов, деньги и существуют для того, чтобы их тратить, не так ли?

– Так, конечно же. Но ведь тебе, наверное, надо выплачивать кредит за квартиру?

– Ты не поверишь, но вовсе нет, – с улыбкой ответил Том. – Я не брал ее в кредит, а купил у бывшего владельца. Дело в том, – пояснил он в ответ на вопрошающий взгляд Элизабет, – что четыре месяца назад я вступил в права наследования после смерти бабушки. Она оставила мне коттедж в Питтсбурге, который я выгодно продал. Плюс мои сбережения за последние пять лет. В итоге получилась квартира в Нью-Йорке.

– Здорово! – восхищенно протянула Элизабет. – Значит, ты не стеснен в средствах?

– Абсолютно, – заверил ее Том. – А так как зарплата у меня сейчас довольно приличная, ты можешь не опасаться разорить меня.

– Хм! – Элизабет бросила на него озадаченный взгляд. – Спасибо, конечно, но все-таки мне как-то неудобно шиковать за твой счет. Ведь я тебе никто, просто школьная знакомая, с которой ты случайно встретился спустя десять лет.

Том посмотрел на нее каким-то странным взглядом.

– Ты полагаешь, что в нашей жизни что-то происходит случайно? Лично я не очень-то верю в случайности.

– Но в нашем случае все получилось именно так!

– Не знаю, не знаю, – многозначительно протянул Том. – А может, это судьба, а? Как ты думаешь, Бет?

– Перестань, Том, – смущенно промолвила она. – Ты же обещал, что мы будем общаться только по-дружески, а сам начинаешь какие-то непонятные игры.

– Во-первых, – с легким нажимом произнес Том, – я не говорил, что хочу общаться с тобой только по-дружески. А во-вторых, – прибавил он с беспечной улыбкой, – ты зря так всполошилась, Бет. Я вовсе не собирался переходить рамки дружеского общения, а тем более играть с тобой. Однако не кажется ли тебе, что с моей стороны было бы нелепо делать вид, будто я не замечаю твоей женской привлекательности? – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Я же нормальный молодой мужчина и не могу не чувствовать легкого волнения в присутствии такой очаровательной женщины.

Элизабет неловко кашлянула.

– Да, наверное ты прав. Но я не понимаю, что ты мог найти во мне такого привлекательного. В самом деле, Том, у меня ведь довольно заурядная внешность. И к тому же я ужасно боюсь вида крови.

– А это-то здесь при чем?

– Но ведь медики презирают слабонервных людей, – с легким удивлением пояснила Элизабет. – Таких, которые могут грохнуться в обморок при виде крови или медицинских инструментов. А я как раз из этой породы.

Том бросил на нее изумленный взгляд, а затем вдруг расхохотался.

– Почему ты смеешься? Хочешь сказать, что я не права? – спросила Элизабет, сбитая с толку его реакцией.

– Нет, Бет, – покачал головой Том, – разумеется, ты права. Но только отчасти. То есть я еще не встречал ни одного врача-мужчину, который бы презирал хорошенькую женщину за то, что она боится вида крови.

– Правда? – озадаченно промолвила Элизабет. – Ну что ж, теперь я буду это знать.

Том откинулся на спинку стула и, с улыбкой посмотрев на Элизабет, сказал:

– Бет, меня уже три дня мучает один нескромный вопрос. Только заранее прошу тебя не обижаться, ладно?

– Хорошо, я не обижусь. Что за вопрос?

– Почему ты решила остаться в Нью-Йорке? Извини, но ведь, насколько я понял, тебе приходится здесь очень нелегко. Рискну предположить, что ты едва сводишь концы с концами. И тем не менее ты не собираешься возвращаться в Питтсбург, где живут твои родители и где у тебя собственная квартира.

Элизабет немного помолчала, прежде чем ответить.

– Да, – сказала она, грустно усмехнувшись, – ты прав, Том. Мне приходится здесь несладко. Этот огромный муравейник под названием Нью-Йорк порой кажется мне каким-то чудовищем с огнедышащей пастью, готовой проглотить зазевавшегося странника и перемолоть ему кости.

– Какие страсти, Бет… – Том бросил на нее встревоженный взгляд. – Значит, Нью-Йорк тебя пугает? Но тогда почему же ты здесь живешь?

– Потому что возвращение в провинцию кажется мне моральным поражением, – взволнованно пояснила она. – Ведь это будет означать, что я не смогла стать самостоятельной, не смогла чего-то добиться без помощи родителей. То есть все сложилось так, как они мне и пророчили. Понимаешь, Том? Родители говорили, что я здесь не выживу! И не они, но и все знакомые. По их мнению, я слишком слабая, чтобы утвердиться в большом городе. А мне противно считать себя слабой. Тем более, – с горечью прибавила она, – что так оно и есть.

Том перегнулся через стол и легонько сжал ее ладонь.

– Нет, Бет, ты ошибаешься, – с чувством проговорил он. – Ты не такая уж слабая. Вернее, ты, может, и слабая от природы, но зато очень мужественная и жизнестойкая. Вспомни, сколько наших одноклассников и выпускников параллельных классов пытались закрепиться в Нью-Йорке! А удалось это только единицам. В том числе и тебе.

– Да, но ведь у меня всегда все висит на волоске! – с горечью возразила Элизабет. – На тоненьком-тоненьком волоске, который в любую минуту может порваться.

– Может, и так, однако твоей вины в этом нет, – убежденно возразил Том. – Потому что ты не виновата, что родилась такой уязвимой, что твои родители не воспитали в тебе пробивных качеств. Поэтому тебе и пришлось нелегко в самостоятельной жизни. Но тебе нужно не упрекать себя за это, а гордиться собой. В самом деле, какая заслуга человека в том, что он пробился в жизни, обладая от рождения сильным характером? А вот если человек по натуре слаб, тогда это настоящая победа.

Элизабет рассмеялась, покачивая головой.

– О, Том! – воскликнула она, признательно глядя ему в глаза. – Какой же ты все-таки замечательный! Сейчас ты развил целую философскую теорию, и все только для того, чтобы оказать мне моральную поддержку. Спасибо тебе за это.

– По крайней мере мне удалось хоть немного поднять твою самооценку? – с затаенным волнением спросил он.

– Удалось, – с улыбкой ответила Элизабет.

– Ну что ж… – Том красноречиво покосился на опустевшие бокалы, – тогда давай веселиться!

– Давай! – с энтузиазмом согласилась Элизабет.