Наперекор всему - Виктория Шарп

– Может быть, но к твоей это не относится.

– Ну слава богу. Теперь я больше не буду об этом думать. Кстати, ты ведь еще не выходила на балкон? Хочешь взглянуть?

– Да, хочу, – кивнула она. – Хотя я уже видела из окна кусочек прелестного парка.

Прежде, чем вывести Элизабет на просторный балкон, огибающий кухню и две комнаты квартиры, Том заботливо укутал ее в плед. Потом открыл балконную дверь. Элизабет вышла туда вслед за ним. И застыла на месте с открытым ртом. Вид, открывающийся с балкона, был просто великолепным. Прямо под балконом простирался огромный парк с множеством высоких деревьев, усыпанных желтыми и багряными листьями. За ним начинался ряд не очень высоких домов, а за этими домами вставала гряда небоскребов, тонущих в осеннем тумане.

– Впечатляюще! – восхищенно воскликнула Элизабет. – А главное, столько зелени! Наверное, летом здесь очень красиво?

– Да, очень, – с улыбкой подтвердил Том. – Да и ранней осенью тоже.

– А еще здесь почти не слышно шума большого города, – заметила Элизабет, прислушавшись. – Такое чувство, будто находишься не в Нью-Йорке, а где-нибудь в Лондоне или Париже. Наверное, эта квартира стоит баснословных денег?

– Ну, в общем-то я заплатил за нее прилично.

– Счастливец!

– Наверное, да.

Они помолчали. Потом Том как бы между прочим спросил:

– Ты не против провести со мной и следующий уик-энд? Мы могли бы съездить куда-нибудь за город на пару дней.

Элизабет оживленно повернулась к нему и уже хотела ответить «да», но внезапно замешкалась, вспомнив про свое нынешнее незавидное положение.

– Даже не знаю… – нерешительно проговорила она. – Ведь мне нужно заняться поисками работы.

– Нет, – с легким нажимом возразил Том, – не делай этого, Бет, прошу тебя. Если ты и найдешь работу, то это будет наверняка не слишком удачный вариант. Лучше забудь об этом и положись на меня. Обещаю, что к концу недели я для тебя что-нибудь подыщу.

– Ты так уверен?

– Уверен.

– Ну хорошо, – чуть растерянно промолвила Элизабет. – А когда ты мне позвонишь?

– Как только что-то найду. Думаю, во вторник или в среду.

– Хорошо. – Элизабет грустно посмотрела на Тома. – Ну что ж, наверное, мне пора домой? Это я бездельница, а у тебя наверняка есть дела.

– Честно говоря, да, – ответил он с извиняющейся улыбкой. – Не то чтобы важные, но нужно сделать пару визитов.

– Что ж, тогда я пойду, – сказала Элизабет, почувствовав какое-то непонятное сожаление, что нужно уходить. – Еще раз спасибо за вчерашний вечер и… вообще за все.

– Это тебе спасибо, – с улыбкой сказал Том. – За то, что скрасила вечер одинокого холостяка.

Элизабет хотела ехать на метро, но Том настоял, чтобы отвезти ее на машине. По дороге они говорили мало. Том следил за дорогой, а Элизабет была погружена в свои мысли. А мысли эти были не очень веселыми. Ей ужасно не хотелось возвращаться в свою квартирку и сидеть целый день в одиночестве. И не только сегодня, но и завтра и послезавтра. Правда, можно было созвониться с кем-нибудь из знакомых или навестить в больнице Клэр. Но почему-то мысль о посещении больницы не воодушевляла Элизабет. Во-первых, завтра у Тома выходной и она не встретит его в больнице. А во-вторых, даже если она пойдет туда в понедельник, то тоже вряд ли встретит: ведь у Тома и помимо нее забот хватает. Возможно, он будет на операции, когда она придет, и они не увидятся даже мельком.

А если увидятся? При этой мысли сердце Элизабет вдруг так гулко забилось, что она пришла в замешательство. Что с ней такое творится? Сначала этот нелепый приступ ревности, потом сожаление о том, что они расстаются, а теперь… Она вдруг почувствовала, что ее щеки начинают гореть. Испугавшись, что Том прочитает ее мысли, она украдкой взглянула на него. Но он смотрел на дорогу. И его лицо было безмятежно-спокойным.

Интересно, ему хоть немного грустно, что мы расстаемся? – подумала Элизабет. И почувствовала прилив необъяснимой досады, не обнаружив на лице Тома признаков грусти или сожаления. Да, он явно не печалится, что не увидит ее несколько дней. Он вообще уже, похоже, о ней забыл, судя по его отстраненному взгляду.

Высадив Элизабет у ее дома, Том поцеловал ее в щеку, еще раз пообещал позвонить на неделе, а затем уехал. Проводив взглядом его машину, Элизабет медленно побрела к подъезду. На душе у нее было тоскливо и неспокойно.

На душе у Тома тоже было неспокойно. Но совсем по другой причине, чем у Элизабет. Теперь, когда он остался один, он мог наконец дать волю чувствам и сбросить с лица маску сдержанности. Той самой сдержанности, которая, как он подметил, вызвала у Элизабет прилив досады. И даже расстроила ее… Но Том мужественно выдержал свою роль до конца. Нет уж, довольно. Он больше не будет бегать за Элизабет хвостиком, как было много лет назад. Иначе она снова не оценит его преданности. Пусть лучше посидит одна и хорошенько обо всем подумает. Главное, что ему удалось зацепить ее чувства. Теперь только бы не расслабиться и не распустить сопли. Иначе все полетит к чертям…

Посмотрев на часы, Том поехал к одному из своих бывших пациентов. Они заранее договорились о встрече. Сегодня он собирался решить вопрос о работе для Элизабет. И не сомневался, что решит. Его пациенту, пожилому владельцу юридической фирмы с солидной репутацией, как раз нужна была секретарша. Рекомендации Тома было достаточно, чтобы Элизабет приняли на это место, да еще и положили солидную зарплату. В том, что работа понравится Элизабет, Том тоже не сомневался. Кому же не захочется работать под началом интеллигентного человека с отзывчивым сердцем, да еще и неполную рабочую неделю?!

Однако Том твердо решил не звонить Элизабет до самой среды. Пусть посидит в одиночестве и убедится, что ей не на кого положиться в жизни, кроме него. Может, тогда она хоть немного начнет его ценить.

Следующие четыре дня тянулись для Элизабет бесконечно долго. Она просто не знала, куда себя деть. Смотреть телевизор она не любила, а читать ей не хотелось. Любовные романы напоминали ей о собственной неустроенности, а серьезные книжки наводили зеленую тоску. Что же касается любимого женского развлечения – шопинга, то его Элизабет сейчас не могла себе позволить из-за стесненности в средствах. А так как заниматься рукоделием или готовкой она терпеть не могла, то ей пришлось сидеть сложа руки и маяться бездельем.

В воскресенье Элизабет пыталась развлечься тем, что названивала знакомым. И здесь столкнулась с весьма неприятным моментом. Как только знакомые узнавали, что она лишилась работы и ее дела обстоят скверно, они сразу как-то стушевывались, начинали разговаривать сдержанно и прохладно. Словно боялись, что она попросит их о помощи или денег в долг. Единственное утешение Элизабет нашла в том, что написала письма своим провинциальным подругам. Эти девушки всегда были готовы ее выслушать и поддержать, но беда в том, что как раз они-то и не могли оказать ей реальной помощи.