Всплытие невозможно - Сергей Зверев

В полутора морских милях к северу от ржавой реммастерской, которой оставалось жить считаные часы, на перископной глубине затаилась мини-подлодка «Щука». Поднятая антенна продолжала сканировать эфир. Компьютеры записывали переговоры северокорейских военных, чтобы потом неделями, а то и месяцами специалисты из ГРУ расшифровывали их и переводили, давая работу многочисленным аналитикам-специалистам по Пхеньяну.

Стереоскопическая труба перископа подлодки возвышалась над волнами. Кавторанг Дулов вглядывался в ночной не очень-то уютный пейзаж, который казался нереальным. Ведь на центральном посту «Щуки» мягко горел свет, мерцали жидкокристаллические мониторы компьютеров и царила почти полная тишина, лишь изредка прерываемая докладами:

– До пуска северокорейской ракеты остается два часа, только что они подтвердили готовность, – доложил радист.

– Отлично, так что скоро дома будем, – не отрываясь от маски перископа, бросил командир.

Вновь наступила почти полная тишина. Лишь изредка автоматика включала электродвигатели, чтобы удерживать в неспокойном море подлодку в заданном положении. Но и те работали в бесшумном режиме, что, конечно, требовало лишнего расхода электроэнергии от аккумуляторов. Но энергоустановку можно было подзарядить в процессе предстоявшего всплытия. Чтобы прибыть к месту, где находилась учебная цель, ближайшим военным кораблям в Северной Корее требовалось как минимум сорок минут хода. Достаточная фора для того, чтобы выполнить задание и уйти на глубину. По идеи, квадрат, где располагалась учебная цель, должен быть пуст. КНДР своевременно оповестила о проведении учений и их цели, поэтому особых сюрпризов Дулов не предвидел. Его корабль был единственным в радиусе пятнадцати морских миль, если не считать, конечно, ржавой плавбазы, на которой не осталось ни души. И тем не менее акустик мичман Прошкин внимательно продолжал вслушиваться в звуки моря.

На перископной глубине отчетливо различались стоны и хлопки волн, лязг ржавой якорной цепи и то, как соленые валы свинцовой плитой ударяют в борта реммастерской. Но тут к этим, уже ставшими привычными, звукам добавился новый, сперва еле различимый, но явно искусственного происхождения. Прошкин напрягся, обхватив пальцами поручни намертво прикрученного к полу вращающегося кресла. Как специалист высокого класса, он умел настроить себя таким образом, чтобы вычленить еле уловимый тихий звук из сотен других – куда более громких.

– Товарищ командир, – доложил Прошкин. – Обнаружено плавсредство, примерно в трех милях к юго-западу. Курс – северо-восток, предположительно рыболовный сейнер.

Дулов озадаченно наморщил лоб и, не снимая ладоней с рукояток перископа, выпрямился:

– Три мили? Это же запретная зона. Откуда они здесь взялись? Рыбацкий сейнер, говоришь?

– Возможно, это китайские или японские браконьеры, – предположил старпом. – Тут много спорных островов, вот и не могут поделить территорию для лова. Может, у них и рации нет, вот и обрадовались, что квадрат пустой. А с этими северокорейскими ракетами никогда не можешь точно сказать, где она упадет.

– Северокорейские радары должны видеть судно. Сейнер должны попытаться перехватить или перенести время испытательного пуска, – предположил командир Дулов.

– Да это же КНДР, станут они из-за какого-то сейнера свои планы менять, – пожал плечами старпом. – Предупредили всех – мол, кто не спрятался, мы не виноваты. И скомандуют «пуск» в положенное время.

– Не лучшую погоду они для рыбалки выбрали, – продолжал рассуждать кавторанг. – Хотя если это браконьеры, то их понять можно. Рви улов, пока получается… Мичман, держи меня в курсе насчет сейнера.

– Корейские радары работают вовсю, – оператор кивнул на монитор. – Они должны его видеть, но почему-то не предупреждают о том, что судно находится в опасной зоне.

– Я же говорю – это северные корейцы. Им все по хрену, кроме своих идей «чучхе», – живо отреагировал старпом.

Прошкин не ошибся, определяя тип судна. Это был небольшой сейнер, идущий под японским флагом. Вот только команда на нем была довольна странная. Обычно рыбаки народ разношерстный – будут и старики, и юноши; пышущие здоровьем и почти немощные. Раз уж выбрал себе профессию рыбака, как твои предки, то тащи лямку до самой смерти. На этом же сейнере «рыбаки» были все как на подбор: накачанные, крепкого телосложения, с почти одинаковыми непроницаемыми лицами и на удивление молчаливые. На их ладонях не виднелось следов от канатов и тросов, да и рыбой, честно говоря, на этом сейнере не пахло.

Рулевой сосредоточенно вел судно, ориентируясь по компасу и держа курс на северо-восток. Командир диверсионной группы боевых пловцов Ким Ен Джун спустился в трюм, держа в руках небольшой деревянный чемоданчик. За переборкой оглушительно стучал дизель, корпус сейнера вибрировал. Старлей присел на корточки, поднял крышку чемодана и извлек небольшую магнитную мину направленного действия. Обычно такие штуковины пловцы-диверсанты устанавливают на корабли противника снаружи корпуса. Затем или срабатывает замедлитель, или следует радиосигнал. Взрыв, в пробоину хлещет вода, и корабль уходит под воду. Сколько таких мин за время своей службы установил Ким Ен Джун, он и сам не мог бы сказать, хотя в его личном деле можно было отыскать и эту информацию.

Но сегодня был особый случай. И сведения о необычной установке мины с таймером-замедлителем в трюме сейнера адмирал Пак Нам Чхоль не собирался заносить в личное дело Ким Ен Джуна.

Старлей выставил замедлитель на двадцать минут и поднялся на палубу. Все его бойцы, кроме рулевого, продолжавшего управлять судном, выстроились вдоль борта. Глядя на них, сразу можно было понять, что это военные. Даже потрепанная и разномастная гражданская одежда не могла никого ввести в заблуждение.

Командир неторопливо прошелся вдоль шеренги, вскинул голову и посмотрел на бушующее море. Палуба качалась под ногами. Волны, бившие в форштевень, разбивались в мелкие брызги.

– Еще раз напоминаю: при вас не должно быть никакого оружия, даже складного ножа. Ничего такого, что могло бы выдать, кто мы такие. Разговаривать только по-корейски, плюс минимум ломаных английских фраз. Когда русские подберут нас – благодарите и униженно кланяйтесь им, как спасителям. Жалуйтесь, что переохладились и вам нужна медицинская помощь. В экипаже подлодки наверняка есть медик. Когда они пропустят нас внутрь субмарины – захват осуществить быстро и по возможности бескровно. Мы не имеем права терять специалистов, знающих, как управлять субмариной. Главная цель – центральный пост. Также нельзя допустить, чтобы русские успели передать в эфир о захвате корабля. Для российского командования субмарина просто должна бесследно исчезнуть…

План северокорейского адмирала был прост и коварен. Подводники хоть люди и крепкие телом, но обычно никто из них не владеет приемами рукопашного боя. А потому, окажись на подлодке спецназовцы, обученные тонкостям восточных единоборств, то тут даже табельное оружие не поможет. Субмарину захватят быстро – и оглянуться не успеешь.

– У нас осталось пять минут, – холодно проговорил Ким Ен Джун. – Приступаем.