Нежное свидание в Италии - Нина Милн

зубы Лайм, пугаясь собственного голоса.

– Давай, Лайм. Докажи, что умеешь веселиться, – с вызовом бросила Эйва. – Когда последний раз ты смеялся?

Черт побери! Как он ни старался, не мог вспомнить. Разве что когда целовал ее?

– Пустой разговор.

– Другими словами, не помнишь? – Эйва лукаво улыбнулась. – Тогда начнем прямо сейчас. Бежим наперегонки к морю. Кто проиграет, выполнит одно желание. – И она бросилась бежать, не дожидаясь ответа.

Лайму потребовалась пара секунд, чтобы понять – ему брошен вызов. Он пустился вдогонку, удивляясь ее скорости. Эйва опередила его на несколько мгновений. Она весело рассмеялась. Глаза задорно блестели. Неожиданно для себя Лайм тоже засмеялся.

– Я выиграла.

– Какое у меня задание?

Глаза опустились на его губы, и она сделала едва заметное движение навстречу. Лайм словно читал ее мысли. Однако Эйва тряхнула головой, одернув себя.

– Изобрази смешную гримасу.

Глядя на его озадаченный вид, она высунула язык и оттопырила пальцами уши.

– Ладно.

Он повторил ее движения, чувствуя себя полным идиотом, но был вознагражден заливистым смехом Эйвы. Тогда он сделал шаг в воду и протянул ей руку. Эйва взяла ее, и вместе они двинулись вперед, пока вода не достигла коленей. Оба смотрели на сомкнутые пальцы, и, прежде чем момент стал слишком интимным, Эйва сказала:

– Давай не будем усложнять. Используем этот эпизод для фотографии. – Отпустив его руку, она придвинулась ближе. – Обними меня за талию.

Но Лайм мог думать только о ее близости, и его снова охватила паника. В нем боролись желание прижать Эйву к себе и поцеловать и понимание того, что это неправильно. Тем не менее он осторожно сделал так, как она велела. Белокурый локон коснулся щеки, пульс участился. Перед глазами возникли картины: Эйва в магазине, вот она бежит со смехом к морю, ее ответ на поцелуй, нежный взгляд. Она подняла к нему глаза, и Лайм улыбнулся. В этот момент щелкнула камера. Он застыл. Лайму хотелось остановить мгновение и бесконечно смотреть в ее запрокинутое лицо. Он заморгал, сбрасывая оцепенение. Эйва неуверенно шагнула назад, пряча лицо в разметавшихся волосах. Отвернувшись, она рассматривала фотографию.

– Смотри. Выглядит неплохо.

Она была права: для постороннего взгляда два человека непринужденно улыбались друг другу. Улыбка Лайма, без сомнения, была нежной, а Эйва продемонстрировала виртуозное мастерство модели. Лайм постарался придать голосу легкости:

– Отлично. Я понял, в чем секрет. Может, стоит предложить услуги модельному агентству?

– Они тебя с руками оторвут, – поддержала непринужденный тон Эйва, но по‑прежнему прятала лицо. – Еще пара фото, и можем закончить.

– Хорошо бы. Не знаю, как ты, но я голоден. Знаю в городе прекрасную пиццерию.

– Согласна.

Вскоре Пьер отвез их в город, а Лайм показал дорогу к маленькому семейному ресторану. Они выбрали уединенный столик у окна. Эйва оглядела уютный зал: деревянные столики под льняными скатертями и пшеничные колоски в кувшинах.

– Мы делаем домашнюю пасту, – сообщил молодой официант, – из местной пшеницы. Сытно и полезно для здоровья. Ее называют «мясо для бедных». Приму заказ, когда сделаете выбор.

– Спасибо, – раскрыла меню Эйва. – Как можно выбрать из этого великолепия? Впору закрыть глаза и ткнуть наугад. – Именно так она и поступила. – Возьму кальмары мартинезе, копченую ветчину, местный сыр и грибы с мудреным названием. – Она заметила поощрительный, теплый взгляд Лайма и покраснела. – А ты?

– Не хочешь повторить этот номер для меня? Хочу еще раз полюбоваться. У тебя был такой серьезный вид, как у ребенка, открывающего рождественский подарок. – Лайм кивнул на меню. – Но главное, ты сделала отличный заказ.

– Тогда сам используй мой метод, а я понаблюдаю, – поддразнила Эйва.

Немного театральным жестом он пожал плечами и закрыл глаза. Эйва воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть его лицо: твердая, упрямая линия челюсти, густые темные ресницы. Палец Лайма скользнул по странице.

– Лазанью, соленую треску с орешками и фасоль, – перечислил он и взглянул с подозрением. – Ты сделала фото для коллажа?

– Нет, хотя должна была.

– Не надо, – решительно заявил он, – уже достаточно. Как ты используешь эти фото?

– Давай вместе обсудим, – предложила Эйва, испытывая легкое разочарование. Ей хотелось поговорить о погоде, любимых книгах, фильмах, о музыке. Как если бы это было настоящее свидание. Хотела бы она этого? Ее охватила паника. Она должна помнить, что они всего лишь играют в любовь. Можно ли задумываться об отношениях с мужчиной, все еще любящим покойную жену. Ее собственная мать всю жизнь старалась удержать отца, сердце которого принадлежало другой женщине. Эйва знала, что эти усилия обречены на провал.

– Начнем, – сказал Лайм, и она взяла себя в руки.

– После встречи с твоей семьей завтра я выложу фото в Сеть. Не знаю, что за этим последует, – подняла брови Эйва, – но ты должен быть готов.

– К чему?

– Возможно, поднимется шум в прессе. За мной пристально наблюдают и сейчас и в прошлом.

– Нам это на руку. Или я чего‑то не знаю? – пристально посмотрел на нее Лайм.

– Вынести вторжение в личное пространство… нелегко. Нас попросят дать интервью в глянцевых журналах. Будут задавать вопросы.

– Как познакомились, где встречались и так далее.

– Но на этом они не остановятся и вспомнят прошлых партнеров.

– Ох, – вздохнул Лайм, – я не подумал.

Очевидно, что Лайм несколько смутился, и Эйва его понимала. Его личная жизнь в прошлом нигде не упоминалась и была очень закрытой.

– Дело не только в вопросах, пресса будет проявлять интерес, люди начнут говорить о нас, фотографировать, комментировать и не всегда одобрительно. Принято считать, что любой имеет право обсуждать и оценивать каждый твой шаг.

– Ты опираешься на личный опыт, – нахмурился Лайм. – Кажется, твои прошлые отношения не назовешь счастливыми.

Эйва ненадолго замолчала. Поднося ко рту очередную порцию пасты и наслаждаясь вкусом отменного блюда, Эйва надеялась, что удовольствие от еды скрасит горький привкус прошлого.

– Раз мы заговорили об этом, нам, вероятно, стоит поделиться воспоминаниями, как принято у близких людей. Что скажешь?

Лайм кивнул, но не сумел скрыть горькой усмешки.

– Понимаю, тебе трудно говорить о Джесс. Мне жаль, но не подумай, что я пытаюсь залезть в душу.

Давай начнем с меня. – Эйва понимала, что Лайму нужно свыкнуться с необходимостью откровенного разговора. – Что тебе известно? О нас много писали.

– Кажется, он был продюсером или актером.

– Ты прав. Его звали и зовут Ник Абингворт – олицетворение мечты каждой девушки. Красивый и харизматичный, он мог убедить, что ты ему дороже целого мира. Ник считался восходящей звездой. Он продюсировал успешный сериал и готовил к выходу новый фильм. Я стала для него идеальной подругой, – саркастически улыбнулась Эйва, – по той же причине, что и для тебя: известная,