Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - Василий Седугин

– Уходи прочь и не попадайся мне на глаза!

Он толкнул пятками коня и устремился в чащу леса. Его били по лицу ветви деревьев, он спотыкался о трухлявые пни, перескакивал через поваленные деревья, то спускался в овраги, то поднимался по крутым берегам, но ничего не видел; внутри его все кипело и бурлило. Ради кого преодолел такое расстояние, мчался, рвался, рисковал жизнью, потерял своего лучшего друга? Ради пустышки, никчемной женщины, в голове которой только деньги, богатство, сытая, обеспеченная жизнь! А как же любовь, признания, поцелуи, жаркие объятия? Выходит, все это пустое, никчемное, зряшное, которое ничего не стоит, которым можно пренебречь, на которое можно наплевать…

Потом его мысли потекли в другом направлении. Почему она его бросила? Почему предпочла этого купчишку? Значит, в нем, в его характере, есть какие-то изъяны, которые не нравятся женщинам. Как она сказала? Слишком юный? Сосунок? Но это дело поправимое, пройдут года, и он станет взрослым. Невыдержанный? Есть у него такое в характере, иногда не может управлять собой, особенно когда касается драки… Самовлюбленный? А кто себя не любит? Но ради нее я был готов на все, даже на смерть. Я доказал это, пытаясь выручить ее из плена!

Из плена… Нет, этот плен она сама предпочла свободе. Предпочла ради роскоши. Значит, для женщин это главное – изобилие и великолепие. Вот это основное. Это надо иметь всегда в голове, в уме: для женщин самое важное, чтобы мужчина был богатым и влиятельным, тогда она пойдет за ним, даже не любя. Наплевать им на любовь, на страсти. Только мужчина способен на настоящую любовь и самопожертвование, от женщин их ждать нечего. Значит, надо так построить свою жизнь, чтобы добиться и богатства, и власти, и тогда все женщины будут у твоих ног. Важно сейчас, пока молодой, выбрать верную дорогу, чтобы добиться этого. Куда пойти, кем стать? Оставаться кузнецом нет смысла. Отец всю жизнь тюкал молотом, но так и остался бедняком, нужда никогда не покидала семью, хотя голода не испытывала, чему и радовалась. Соседи жили еще хуже… Но Вадиму такая жизнь не подходит. Можно больше заработать в море, но не столько, чтобы стать богатым и влиятельным. Притом там постоянно подстерегают опасности: то бури и ураганы, то морские разбойники. Можно легко сложить голову. К тому же все равно останешься в услужении, будешь зависеть от кого-то. А главное, никогда не сравняешься с купцами и боярами. Даже мечтать нечего. Так куда кинуться, чем заняться?

Остается один путь – наняться в промысловую партию, которые набирают купцы и бояре, и отправляться на долгие годы в леса. Он видел таких охотников, они помногу привозили пушнины, целые ворохи. Правда, не всем удавалось выбраться в состоятельные люди. Истосковавшись в диких чащобах по нормальной жизни, они, прибыв в Новгород, кидались в длительный загул, за бесценок спускали все добытое и нищими снова отправлялись в леса… Но он, Вадим, не станет увлекаться хмельным, его вообще к нему не тянет. Он вернется с пушным богатством, заведет свою торговую лавку, а может, даже объединится с каким-нибудь купцом и отправится в дальние страны, где пушнина на вес золота. Так он станет состоятельным и уважаемым человеком, тогда покажет Олиславе, чего он стоит. Она еще пожалеет, что ушла к нему, к этому купчишке…

Еще лучше – создать промысловую артель и уйти с ней в леса хозяином. Тогда все добытое будет твоим. Но для этого нужны большие средства. Следует купить лошадей, продукты питания, орудия охоты на всех, доставить на место промысла, может, построить избушки, потом в течение всего сезона снабжать людей всем необходимым, снаряжая в леса все новые и новые обозы… Нет, это ему не под силу. Можно, конечно, сорганизовать друзей на неделю-другую со всем своим. Но что за это время возьмешь? К тому же в окружающих лесах ценный зверь давно выбит, бегают волки с зайцами… Нет, остается прямой путь в промысловую ватажку, по возвращении в Новгород он так и сделает.

В Колобжеге его рассказ о поездке в Волин произвел удручающее впечатление. Оляпку моряки любили, его гибель больно затронула каждого. Все ходили подавленные и угнетенные. Вадим чувствовал себя виноватым в его гибели, поэтому ему тяжело было вдвойне, он невольно стал уединяться, стал замкнутым и неразговорчивым. Кто-то ему сочувствовал, а кто-то между делом намекал, что если бы не его безрассудство, то парень остался бы жив. Зачем надо было кидаться за непутевой женщиной, которая прельстилась богатством и открыто убежала с другим? Да и вообще, какой прок гоняться за каждой юбкой? Разве мало женщин без этой Олиславы? И кто она, в конце концов? И замужем была, и трепалась, говорят, направо и налево, со встречным-поперечным… Вадиму и так было тяжело, но такие намеки его просто добивали.

К счастью, Азар скоро распродал свои товары, закупил нужные, и судно отправилось в море. Вадим почувствовал себя легче. Бескрайнее, могучее море вбирало в себя его тоску, лечило горе. Вадим был готов часами стоять у борта и смотреть на живую, беспокойную поверхность воды…

Как-то рано утром, когда он еще спал, раздались громкие крики, началась беготня. Вадим поднялся, посмотрел на море. Задувал легкий попутный ветерок, глаза резало от ослепительных блесток. В лучах восходящего солнца поперек направлению их движения плыл острогрудый, узкий корабль. С первого взгляда было видно, что это не торговое, а боевое судно.

– Датчанин, наверняка датчанин! – убежденно выкрикивал кто-то из моряков.

– А я тебе говорю – норманн! – спорил с ним другой. – Это шнек, от него не уйдешь!

– А мы и не будем уходить, – спокойно возразил ему Азар. – С такими молодцами да бежать! Дадим ему жару, кто бы он ни был! Вооружайтесь, ребята, основательнее, горячий бой предстоит!

Вадим облачился в кольчугу, надел островерхий шлем, опоясался мечом, в руки взял лук со стрелами. Возле борта расположились остальные воины, напряженно и молча наблюдая за неизвестным кораблем. На нем хорошо видны были вооруженные люди.

Но вот над судном взвился флажок, затрепетал на ветру. На флажке был изображен стремительно летящий сокол. И Вадим вспомнил разговор с купцом на торговой площади в Колобжеге, радостно выкрикнул:

– Перед нами корабль княжества ободритов! Это их племенной знак!

– Славяне! Братцы, славяне плывут! Никакого боя не будет! – тотчас послышались радостные голоса.

Когда суда сблизились, Клуд крикнул:

– Эй, кто вы? Чьего роду-племени?

– Мы из племени бодричей! А вы кто такие?

– А мы словене с озера Ильмень! Кто у вас предводитель?

– Князь Рюрик! А ты кто такой будешь?

– Новгородский купец Азар! Приглашаю князя Рюрика и всех его славных воинов на свой корабль! Устроим пир во имя славянской дружбы!

На судне ободритов на некоторое время замолчали, видно, совещались. Потом тот же звонкий голос выкрикнул:

– Князь Рюрик принимает приглашение!

Когда корабли подошли друг к другу, с обеих сторон полетели канаты с кошками, потянулись багры, и вот уже борт подтянут к борту, привычно и умело закреплены. После этого на судно новгородцев хлынула ватага разномастно одетых воинов. Сомнений не было: так богато и пестро облачались лишь морские разбойники – викинги. Самым последним перешел невысокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти в блестящем панцире, белом плаще, окаймленном золотой вышивкой и скрепленном на груди искусно сделанной серебряной брошью. У него было продолговатое лицо с длинным орлиным носом и узкими усиками; взгляд из-под нависших бровей внимательный и строгий. Это был князь Рюрик.