Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 - Карл Деметр

Однако с другой стороны, чем большим становилось преобладание буржуазии в XIX веке (а возможно, и раньше), тем важнее детально проанализировать социальные корни баварского офицерства. По отношению к Баварии, особенно в сравнении с Саксонией и Пруссией, вопрос заключался не в том, были ли офицеры дворянами или нет, – здесь наибольшее значение имеет то, к какому социальному слою принадлежали семьи молодых офицеров, кто были их отцы. К счастью, в нашем распоряжении имеются полковые дневники и личные дела офицеров (некоторые из них были заведены еще в первой половине XIX века), из которых мы можем почерпнуть точные данные. Далее будут приведены краткие сведения по конкретным полкам, которые могут дать нам более ясную картину социального происхождения баварских офицеров.

Будет рассмотрено положение в пехотных гвардейских полках, квартировавших в Мюнхене, поскольку они более или менее соответствуют прусским гвардейцам. Зная количество рекрутов, попадавших в полк каждый год, начиная с 1814 года, можно выделить несколько периодов, различающихся по социальному составу офицеров полка:

1-й период: 1814—1846. Всего: 131 дворянин и 98 буржуа. Из них: 77 сыновей офицеров, 90 сыновей крупных чиновников, 7 – землевладельцев, 6 – камергеров, 4 – адвокатов, докторов и т. д. Получается, что 193 человека принадлежали к высшим классам, против 35 из других слоев общества – от учителей и аптекарей до фермеров и даже прислуги.

2-й период: 1847—1880. Необходимо помнить, что эти годы включают революцию 1848 года и войны 1866 и 1870—1871 годов. За этот период в полк вступил 141 дворянин и 193 буржуа, т. е. офицеров буржуазного происхождения было большинство. Из них: сыновей офицеров – 103 человека, 118 сыновей крупных чиновников, 16 – землевладельцев, 3 – фабрикантов (которых совсем не было в первый период), 6 – князей и камергеров, 26 – докторов, юристов и священников. Получается: 272 человека из высших слоев общества против 66 из всех остальных.

3-й период: 1881—1891 (до того года, когда были впервые опубликованы печатные списки). На службу поступило сорок восемь дворян и лишь семь буржуа, поэтому практически все новое пополнение принадлежало к высшим слоям, а именно: 29 сыновей офицеров, 20 – высокопоставленных чиновников, сын князя, сын землевладельца и сын врача. Вероятно, сюда же следует отнести и двух сыновей, чьи отцы располагали независимыми средствами.

Изучение социальных корней баварского офицерского корпуса в XIX веке (по этому вопросу у нас имеется точная информация) позволяет сделать следующие выводы: в течение всего столетия, вплоть до Первой мировой войны, большинство офицеров были сыновьями военных или крупных чиновников, причем последние были с самого начала более многочисленными, чем первые. К этому следует добавить незначительное количество сыновей врачей, юристов, священников, землевладельцев, фабрикантов и т. п. Оставшееся количество – от четверти до трети – набиралось из низших слоев общества. Что удивляет, по сравнению с Пруссией и Саксонией, – так это то, что в Баварии общественный слой, откуда происходили будущие офицеры (за исключением дворянства), оставался неизменным в течение всего периода, в то время как в Пруссии (опять же оставляя в стороне дворянство) он претерпел весьма существенные изменения. Также стоит отметить, что доля сыновей высокопоставленных гражданских служащих в Баварии была всегда выше, чем в Пруссии, в то время как доля сыновей военных была почти такой же. Сыновья землевладельцев (в отличие от Пруссии и Саксонии) были представлены незначительно, и то же самое можно сказать о сыновьях фабрикантов и промышленников – в то время крупных землевладельцев, торговцев и промышленников в Баварии было совсем немного.

Поэтому не стоит автоматически воспринимать появление коммерсантов, рантье и т. п. в графе «общественное положение отца» в личных делах офицеров как знак принадлежности к «высшему слою». Однако для Пруссии у нас было бы гораздо больше оснований сделать такой вывод. Более того, в этих списках есть множество таких профессий, для которых весьма непросто определить верхние и нижние социальные границы – трудность заключается в самой природе социологического теста, поскольку его критерии меняются в зависимости от времени и места. Тем не менее имеющиеся данные позволяют в большинстве случаев с уверенностью определить социальное происхождение каждого конкретного офицера. И поэтому, несмотря на некоторую неопределенность в том, что касается точного отнесения офицера к тому или иному классу, нет сомнений, что по сравнению с Пруссией классы, которые я бы обозначил как «средний» и «низший», составляли большую часть баварского офицерства на протяжении XVIII и XIX веков.

Отличие Баварии от Пруссии и Саксонии в том, что касается соотношения между дворянами и буржуа среди офицеров, и в том, как это соотношение менялось, не нуждается в дополнительном подтверждении. С этим же связано стремление дворянства «закрепить за собой» отдельные полки. Это типичное для Пруссии явление также существовало и в Баварии, но масштабы его были несравненно малы. В 1911 году было лишь три подразделения, которые можно было бы назвать «заповедником знати», – это гвардейский пехотный полк, 1-й полк тяжелой кавалерии (оба были расквартированы в Мюнхене) и 1-й уланский полк, расположенный в Бамберге.

Данные о процентном соотношении дворян среди высших офицеров различных родов войск баварской армии на май 1904 и 1911 годов выглядят следующим образом:

Отсюда видно, какую незначительную роль играло наследственное дворянство в баварском офицерском корпусе.

Положение в Вюртемберге было почти такое же, как в Баварии. Но, хотя юг Германии населяли три различных народа (баварцы, швабы и франки) и на протяжении нескольких веков эта область была политически более разобщенной, чем, например, северо-восток, здешнее общество было гораздо более однородно как в культурном отношении, так и по своей социальной структуре, что нашло свое отражение и в социальном составе офицерского корпуса. Надо признать, что относительно Вюртемберга мы гораздо хуже осведомлены о том, каков был род занятий отцов офицеров, чем относительно Баварии, поскольку у нас гораздо меньше заслуживающих доверия источников, но, тем не менее, полковые дневники могут дать нам определенную подсказку. Что касается последних десятилетий перед Первой мировой войной, то тут можно с уверенностью сказать, что в Вюртемберге офицеры набирались из тех же социальных слоев, что и в Баварии, и принадлежали в основном к средним и низшим классам общества. Но во второй половине XVIII и в начале XIX века доля дворянства была выше, чем в Баварии, – вероятно, по причинам религиозного свойства.

«Устав пехотных полков Вюртемберга» от 1 января 1754 года содержит следующие рекомендации по набору офицеров: «Когда кто-либо из офицеров покидает полк, командир должен рекомендовать Его Высочеству Принцу младшего офицера дворянского происхождения, заслуживающего повышения. Командир несет ответственность, если окажется, что младший офицер не обладает всеми качествами, которые приличествуют офицеру. Нельзя рекомендовать младших офицеров, прослуживших в полку менее трех лет. Если младшего офицера недворянского происхождения отличают исключительные достоинства и образцовое поведение, он обладает приятной внешностью и прослужил в полку не менее двенадцати лет, его можно рекомендовать Его Высочеству Принцу для произведения во вторые лейтенанты». Помимо этого, в Вюртемберге того времени не было никакого другого способа получить офицерскую должность. Офицеры не имели почти никакого образования и были либо выходцами из низов, либо из кавалерского корпуса, который, как правило, был присоединен к гвардейскому корпусу. В Вюртемберге первая попытка давать офицерам специализированное военное образование была предпринята с учреждением Высшей военной школы, которой в 1782 году император присвоил статус университета.