Злой рок Сейшельських островов - Марина Белова

– Нет, конечно. Как он мог об этом знать? Он просто не был уверен в Кристиане. А тот и впрямь, хотел уехать без Кудрявцевых, мол, на другом катере доберутся. А Поль напомнил о вчерашнем случае и пошел искать Кудрявцевых – и нашел. Иван Петрович уже мертвый лежал, а Раиса Антоновна над ним рыдала. Все в шоке. Вторая смерть за два дня. Вот не повезло людям.

– Не повезло, – повторила я за Аленой.

Алена с Полем сели за отдельный столик. Есть расхотелось. Отодвинув от себя тарелку, я спросила у Алины:

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Что? Я думаю, что там, в морском заповеднике, рядом с Бабенко был Кудрявцев. Кто знает, чем закончился их разговор на повышенных тонах? Возможно, именно Кудрявцев столкнул Бабенко с камней. Необязательно намеренно. Впрочем, Бабенко мог пятиться и оступиться. Но факт, что Кудрявцев переживал, и очень сильно. Сердце не выдержало. В результате – сердечный приступ, который привел к смерти.

– Складно. Наверное, все так и было. Нужно зайти к Раисе Антоновне, чисто по-человечески выразить ей свои соболезнования. Может, помочь ей надо. Да просто посидеть с ней. Первые дни одиночества наиболее мучительны.

– Пошли, – Алина поднялась из-за стола. – Заодно и спросим, из-за чего так переволновался ее муж.

– Алина, – покачала я головой, – в тебе нет ни грамма сострадания. В такую трагическую минуту допрашивать человека?

– Ничего подобного! Я просто дам ей выговориться! – загадочно улыбнулась Алина, как будто уже знала о том, как пойдет разговор.

Дверь в бунгало была не заперта. Мы свободно прошли через маленькую прихожую в комнату. Раиса Антоновна, как я и предполагала, была одна. Она сидела в полумраке на краешке кровати. Из осветительных приборов горел лишь ночник, освещая заплаканное лицо Кудрявцевой.

– Раиса Антоновна, – позвала я.

Женщина медленно повернула в нашу сторону голову. Ее брови удивленно изогнулись.

– Кто вы?

– Мы летели с вами в самолете, живем в одном отеле. Вот, пришли выразить вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины вашего мужа.

Она сидела не шелохнувшись. Смотрела в одну точку, куда-то поверх наших голов. Слышала ли она нас? Я не уверена.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, насторожившись ее реакцией, вернее ее отсутствием.

– Не знаю, – медленно протянула она. – У меня внутри какая-то пустота, и в голове, и в груди. Как будто и вовсе меня нет.

– Ясно, она все еще в шоке, – шепнула мне на ухо Алина. – Она не осознает случившегося. Ее разум заблокирован. Так можно и с ума сойти. Стой здесь, отвлекай разговором, а я сейчас.

Алина бросилась из бунгало на улицу, а я осталась.

– Может вам водички налить? – спросила я, открыв дверцу мини-бара. – Вы ужинали? Давайте я схожу, принесу вам что-нибудь поесть?

– Я не хочу пить, я не хочу есть. Мне холодно.

Я посмотрела на регулятор кондиционера. Кондиционер был выключен. В бунгало было и жарко, и душно. На моей коже выступил липкий пот. А ей холодно?

«Нервы», – догадалась я и укрыла Раису Антоновну покрывалом, которое лежало сложенным на кровати.

Очень скоро прибежала запыхавшаяся Алина. Из бумажного пакета она достала бутылку коньяка. На мой изумленный взгляд, сосредоточенный на бутылке, она ответила:

– Это ей поможет снять стресс и расслабиться. Будет очень хорошо, если она выплачет свое горе. Раиса Антоновна, выпейте глоточек. Это как лекарство.

– Я не пью в принципе.

– А сейчас надо.

Алине удалось уговорить Кудрявцеву выпить пару глотков коньяка. У Раисы Антоновны порозовели щеки, она как будто слегка оттаяла и заговорила:

– Никогда не прощу себе, что Ваня меня уговорил на эту поездку. У нас никогда не было много денег. Эх, зачем мы выиграли эту чертову путевку? Поехали бы как обычно в «Сосновый бор».

– В «Сосновый бор», дом отдыха, когда-то принадлежавший горисполкому? Ваш муж имел отношение к исполкому? – поинтересовалась Алина.

– А разве вы не помните? Когда-то Ваня был мэром города! – с гордостью сказала вдова.

– Наверное, это было давно? – пожала я плечами. Фамилия Кудрявцев мне ни о чем не говорила.

– Пятнадцать лет назад. Правда, мэром он был недолго, около года. Потом по состоянию здоровья ушел. Сердце, уже тогда у него пошаливало. Знаете, он все близко к сердцу принимал, за дело болел, на работе просиживал допоздна.

– Да, господь бог забирает лучших, – вздохнула Алина, подливая в стакан Раисы Антоновны еще коньяка. Чтобы та не думала, что пьет в одиночку, Алина налила себе и меня заставила взять в руку стакан с коньяком. – Помянем Ивана Петровича. Хороший был человек. Тело вы как на родину повезете?

– Самолетом, со всеми.

Я удивленно вскинула брови, ведь до нашего отлета оставалось еще четыре дня.

– Я уже узнавала, самолет из нашего аэропорта курсирует один раз в неделю. Можно, конечно, другой авиакомпанией полететь – и завтра, и послезавтра, но самолет приземлится в чужом городе. Что же я Ваню по всей стране в гробу буду возить? Нет, пусть он лучше четыре дня в морге полежит, а за это время родственники помогут к похоронам подготовиться.

– Раиса Антоновна, а что спровоцировало сердечный приступ, не знаете? – спросила Алина. – Может, он понервничал?

– Сама не понимаю, как все случилось, – задумалась Раиса Антоновна. – Ни вчера, ни сегодня он не жаловался на боли в груди. А вообще-то он мнительный, – добавила она. – Только какой-то дискомфорт почувствует, сразу торопится положить под язык нитроглицерин. Он даже на пляж выходил с нитроглицерином в кармане.

– Может, его расстроила смерть нашего соотечественника, Павла Алексеевича Бабенко? Собственно, и смерть Ивана Петровича всех потрясла. Две смерти, практически в один день. Поговаривают, что ваш муж был знаком с Павлом Алексеевичем.

Раиса Антоновна недовольно сморщила лоб.

– Вы же понимаете, Ваня работал на такой должности. Все норовили с ним за руку поздороваться. Он по службе знал многих, а уж сколько людей его знало, не сосчитать.

С ее слов нельзя было понять, знаком был ли знаком ее муж с Бабенко.

– Странно, – делано протянула я.

– Что странно? – заинтересовалась Кудрявцева.

– Мне показалось, что я видела, как они – ваш муж и Бабенко – разговаривали там, на первом острове заповедника, – соврала я. – Где и погиб Павел Алексеевич.

– Вам, наверное, показалось, – сердито мотнула головой Раиса Антоновна. – На островах Иван Петрович ни на шаг от меня не отходил.

– Я думаю, что Ивана Петровича могла уморить вчерашняя жара и физическая нагрузка, – высказала свое предположение Алина. – Все-таки вчера всем нам пришлось много пройти. А Иван Петрович был в возрасте – надо было сегодня в отеле посидеть, хорошо отдохнуть.