Злой рок Сейшельських островов - Марина Белова

– Теперь-то я понимаю, что надо было. Но Ваня любил ходить и вчерашняя прогулка для него ничто.

– И по скалам лазить любил? – задала я провокационный вопрос.

– По скалам? Ну что вы! У Вани была боязнь высоты. Когда нам выделили квартиру в доме партийных работников, мы даже выбрали второй этаж. Ваня бы и на первом поселился, но жить второму заместителю председателя горисполкома (он тогда этот пост занимал) как-то несолидно. А что касается прогулки по острову… Мы пошли по тропинке, но в гору подниматься не стали, потом спустились к берегу. Вот и все. С кем вы могли моего Ваню видеть?

– Неужели я ошиблась? – сплеснула я руками. – Значит, все время на острове вы были с ним рядом?

– Разумеется!

– И на минуту не разлучались?едседателя горисполкома (он тогда эту должность завместителю ых работников. ость.

– Вопросы вы странные задаете, – Раиса Антоновна сбросила с себя покрывало. Алина так часто подливала в ее стакан коньяк, что ей стало жарко. Она расслабилась и вместе с тем опьянела. Язык ее уже начинал заплетаться, ум не сразу определял, что можно говорить, а о чем можно и умолчать. – Пописать пару раз он сходил. Не буду же я его в этом деле сопровождать? Ваня помимо сердца страдал простатой. И жидкости пил вроде бы не много, а в кустики бегал часто. Отбегался, сердешный. – Раиса Антоновна опять расплакалась. Она без стеснения размазывала слезы по лицу, тихо, словно щенок, поскуливая.

– Вам надо лечь спать, – категорично сказала Алина и стала ее укладывать спать.

Раиса Антоновна не сопротивлялась. Оставив гореть ночник, мы вышли из бунгало Кудрявцевых.

– Ну что? Похоже, все произошло так, как мы и думали, – сказала Алина, выйдя от вдовы. – Нет у Ивана Петровича алиби. От Раисы Антоновны он отлучался и не один раз. Что касается знакомства с Бабенко… Видела, как она занервничала? Не знает никакого Бабенко? Сомневаюсь я что-то. Хотя, – Алина на секунду задумалась, – она могла и не знать обо всех связях мужа. А занервничала потому, что ей вопросы наши были непонятны. Такое бывает: человек подспудно чувствует, что у него что-то хотят выпытать, а что не поймет, и тогда начинает нервничать, замыкается в себе.

– То есть ты думаешь, что это Кудрявцев столкнул со скалы Бабенко?

– Кто же еще? Впрочем, все могло произойти непреднамеренно: Бабенко, увидев неприятного ему человека, попятился назад и упал. А у Кудрявцева на другой день сердце не выдержало. Все просто и логично.

– Алина, а тебе не показалось странным, что человек, который боится высоты, лезет справить нужду на скалу?

– Так ведь это нам Раиса Антоновна сказала! Кудрявцев мог следить за Бабенко, сказал жене, что ему приспичило, а сам пошел выяснять отношения.

– Тем более странно. Неужели, чтобы выяснить отношения жителям одного города надо лететь на Сейшелы? И что особенного между ними произошло, чтобы портить настроение друг другу на отдыхе?

– Так ведь это проще всего узнать! – воскликнула Алина. – Причину конфликта можно узнать у Хрящева или Иванова. Пошли.

– Не поздно ли? – усомнилась я. – Начало одиннадцатого.

– Люди на отдыхе ложатся поздно. Не удивлюсь, если увижу сейчас этих стариканов, отплясывающими на дискотеке. Слышишь, музыка играет? Народ уже развлекается. Всем по фигу, что в отеле два покойника.

Со стороны пляжа действительно доносилась музыка. Каждый вечер после десяти часов на платформе, расположенной в море и соединенной с берегом узким мостиком, устраивались танцы. В дневное время суток здесь, под палящими лучами солнца загорали экстремальные отдыхающие, а вечером… Живая музыка, красивая подсветка, бар на берегу – все создавало настроение для романтических знакомств. Все, кто в это время еще не спал, собирались на берегу и на платформе.

У бара с бокалом вина я увидела Нину Приемыхову. Девушка откровенными взглядами пыталась заинтересовать одинокого немца. Тот почему-то не поддавался ее чарами, а на глубокое декольте вообще старался не смотреть.

«Не везет девушке, – подумала я. – С группой ей явно не повезло, все наши мужчины вроде бы и без жен, а ведут себя так, будто за их спинами многочисленное семейство. Иностранцев тоже настораживает Нинин натиск. И одета она чересчур откровенно. Все кричит на ней: «Возьмите меня! Возьмите!». Так нельзя. Мужчины ее боятся. Им надо чувствовать себя охотниками, а не жертвами. Странно, что Нина этого не понимает».

На танцевальной площадке среди пар я различила Алексеевых. Молодые супруги танцевали – невпопад. Дмитрий пытался растормошить Лену, но та, повиснув на муже, спала на ходу.

Поискав еще глазами, я выделила в толпе Кузьму Хрящева. Он нервно дергался в танце, сотрясая своим животом.

Иванова я не нашла. Зато я заметила наблюдающего за всем со стороны Коровина. Николай Павлович сидел, вытянув ноги, в шезлонге, курил, сбрасывал пепел (что мне очень не понравилось) прямо на песок и время от времени прикладывался к стакану со светло коричневой жидкостью. Скорей всего он пил виски.

– Хрящева вижу, – сообщила мне Алина. – Вот он какой, северный олень! – хихикнула она. – Гарцует!

На оленя он меньше всего был похож. А вот на шамана – да. Разве что бубна в руках не хватало.

– Однако лицо у него весьма сосредоточенное. При всей браваде и дикости, которая присутствует в его танце, он очень напряжен, – отметила Алина.

– Ну, так отплясывать в его возрасте. Боюсь, что завтра у нашего подопечного все будет болеть. Давай выпьем чая или колы? – Мы переместились к стойке бара. За чашкой чая, я попыталась отсоветовать Алине общаться с Хрящевым сегодня. – Давай завтра поговорим? Какой разговор может быть на танцплощадке? Хрящев выпил, он в ударе, а мы его потащим говорить о грустном? Давай подождем до завтра. К тому же я устала, спать хочется. – Для убедительности я несколько раз зевнула. – Пошли по домам, а?

– Пошли, – легко согласилась с моим предложением Алина, но тут же внесла корректировку: – Только пройдем мимо рецепции и узнаем, в каком бунгало живет Иванов. Кто знает, может, он еще не спит? Ведь именно он сказал, что Кудрявцев ненавидит Бабенко. А раз так сказал, значит, знает за что.

Я взглянула на подругу и не заметила в ее глазах ни грамма сонливости. Более того, они блестели тем самым блеском, который всегда настораживает майора Воронкова. Такой блеск он называет сатанинским. Именно по нему он понимает, насколько глубоко мы увязли в очередном расследовании. Но сегодня несколько иной случай. Если раньше мы занимались расследованиями по объективным причинам – много разных случаев было, когда наши друзья или клиенты попадали в беду, – то теперь нас окружали посторонние люди, и никто и ничто, не обязывало нас искать убийцу Бабенко и разбираться в причине смерти Кудрявцева.

«Все ясно, – подумала я, глядя в безумные глаза подруги, – она уже достаточно отдохнула. Ей стало скучно, и она ищет приключений. Отговаривать ее от расследования – пустая трата времени. Ничего, осталось четыре дня. Она побегает за Хрящевым, за Ивановым, может еще за кем-нибудь. Потом мы вернемся домой, и я загружу ее работой, да так, чтобы она и думать забыла о покойниках».