Повнимательнее, Картер Джонс! - Гэри Шмидт

– Пожалуй, господин Крозоска, лучше подойти чуть ближе.

Крозоска сделал шаг к калитке.

– Все игроки прекрасно готовы. А теперь, молодой господин Картер, вам понадобятся щитки для ног. Молодой господин Кребс, не могли бы вы ему помочь? Дело минутное.

Карсон Кребс, капитан сборной восьмого класса по кроссу, взял у Билли Кольта щитки. Мы вместе прикрепили их ремешками к моим ногам.

– Ты знаешь, что делать? – спросил он.

Между прочим, это, скорее всего, первый случай в школе Лонгфелло, когда восьмиклассник Карсон Кребс сказал кому-нибудь из шестиклассников хотя бы одно слово.

– Что-что?

– Ты знаешь, что делать?

– Не-а, – сказал я.

– Это крикет, – сказал он.

– Знаю.

– Тогда знай: крикет – это тебе не дурака валять, понял?

– Понял.

– Смотри – будь повнимательнее, – сказал он.

У меня что-то оборвалось в груди. И почудились визгливые крики издалека.

– Что-что?

– Крикет – дело серьезное. Будь повнимательнее.

– А пока они прилаживают щитки, – сказал Дворецкий, – разрешите разъяснить вам круг ваших обязанностей.

И разъяснил. Каждому по очереди. И галли, и слипам, и каверам, и мид-викету, и пойнт-филдеру, и мид-оффу, и даже викеткиперу.

Я никак не мог взять в толк, зачем Карсону Кребсу понадобилось, чтобы я относился к крикету серьезно и был повнимательнее. Между прочим, мне не вполне ясно, что я должен делать на поле, – а значит, я даже не пойму, облажался или нет. И вообще, Кребсу-то какая разница?

– На этом этапе мы попрактикуемся только в отбивании. Перебежки между калитками отложим до следующего этапа… Впрочем, молодой господин Баркес, чтобы мы получили представление о благородном духе товарищества, без которого эта игра невозможна… Не соизволите ли встать у калитки за моей спиной и вообразить перебежку по питчу в случае, если молодой господин Картер мастерски отобьет мяч?

– Хорошо, – сказал Баркес. Но подозреваю, он тоже не знал, что делать.

Дворецкий пошел к другой калитке. Обернулся.

– Вы готовы, молодой господин Картер?

– Он готов, – сказал Карсон Кребс.

Какое там «готов».

– А может, пусть Баркес первый попробует? – спросил я.

– Ты уже надел щитки, – сказал Кребс.

Я обернулся к Дворецкому. Высоко поднял биту. От нее еще пахло олифой.

– Что ж, приступим, – сказал Дворецкий. – Держите биту, не сгибая рук, молодой господин Картер. Мяч отбивают, не сгибая рук. А голову держите неподвижно – она не должна вихляться, как на пружине. Ноги чуть шире. Молодой господин Кребс, не могли бы вы ему показать? Именно так.

Дворецкий обернулся к сборной восьмого класса по кроссу:

– Помните: смотреть зорко. Вы либо ловите мяч, либо бежите к границе поля – для удобства мы будем считать границей эти боковые линии на футбольном поле, – чтобы догнать мяч и перебросить боулеру или викеткиперу. Мяч берем и бросаем мягко. А когда я начну разбег, чтобы выполнить подачу, вы поступите мудро, если сделаете один-два шага в сторону бетсмена. Цель этого – не столько припугнуть противника, сколько продемонстрировать вашу бдительность.

– Усвоили? – гаркнул Крозоска.

Вся сборная восьмого класса по кроссу закивала.

– Повнимательнее, – крикнул Карсон Кребс.

Должен сказать, мне казалось, что вокруг творится что-то, чего никак не может быть. Какой вообще крикет? На футбольном поле школы Лонгфелло?

Крикет?

Вместе с восьмиклассниками?

Вместе с Карсоном Кребсом – а он, похоже, играл в крикет и раньше?

Вместе с тренером Крозоской – а он никогда в жизни не играл в крикет. Вот именно, по всей видимости, никогда в жизни не играл – а теперь в одну секунду решил, что крикет важнее всего на свете. Правда, наверное, все физруки высоко ставят любые спортивные игры с мячом…

– Молодой господин Картер, вы внимательно слушаете?

Я кивнул, хотя мне опять почудились визгливые крики. И даже шум водопадов, и охотничьи крики голодных динозавров, и шорох змей в низкой траве, и треск подлеска под лапами мелких крокодилов.

11 Иннингс

А дальше было как во сне – когда не совсем понимаешь, что происходит, но догадываешься, что все не просто так, а вот в чем смысл – ты без понятия, и тогда думаешь: «Поскорее бы проснуться». Дворецкий побежал прямо на меня – а я никак не ожидал от него такой быстроты, вы же помните, что он немножко пузатый. А потом он закинул руку за голову и бросил мяч, и мяч ударился о землю, отскочил, поднырнул под мою биту – а мне все еще казалось, что бита какая-то неправильная, но держал я ее, не сгибая рук, вроде бы рук не сгибал – и ударился в калитку за моей спиной, и перекладины свалились.

– Молодой господин Картер, – сказал Дворецкий, – в данный момент ваша главная задача – защищать свою калитку.

– Вот-вот, – сказал Крозоска.

– До последнего вздоха! – заорал Билли Кольт.

– Это значит, что вы должны отбивать мячи как можно дальше от калитки, – сказал Дворецкий.

– Дальше от калитки, – сказал Крозоска.

– Мяч ударился о землю, – сказал я.

– Как и было обещано, – сказал Дворецкий.

– Но это же называется «мяч»!

Дворецкий уставился на меня. – Эта вещь действительно называется «мяч».

– Нет, я хочу сказать, это «мяч», а не «страйк[13]».

– Вы путаете разные виды спорта, молодой господин Картер. Это крикет.

– Крикет, не бейсбол, – сказал Крозоска.

– Значит, мяч должен удариться о землю?

– Разумеется. Попробуем еще раз? Господин Крозоска, не будете ли вы так любезны бросить мне мяч и установить перекладины? Превосходно. Молодой господин Картер, будем считать, что этот первый провал – лишь пробная попытка. Итак, готовы?