Приключения кота Батона (и другие бабушкины сказки) - Татьяна Эдел

Закраснелась девица. Запал и ей в душу добрый молодец с первого взгляда. Затрепетало сердечко, на край света готова идти за ним.

– Да и то верно, – подумалось ей, – мы молодые, работу все равно найдем.

Вот пошли они путь-дорогою. Долго ли, коротко ли шли, пришли в царство свое. Ведет Иван невесту во дворец царский. Не поймет девушка, зачем идут и почему их пропускают везде да еще низко кланяются.

А как вошли в палаты царские, да кинулись царь с царицей к Ивану, обнимать да целовать, тут-то и поняла Настя, кто на самом деле ее жених названый. Растерялась девушка, а дед совсем ум потерял, бухнулся на пол и не хочет с колен подняться.

Подошел царевич, поднял старика, взял девушку за руку, подвел к родителям:

– Благословите, батюшка с матушкой. Нашел я себе суженую в краях далеких. Лучше и краше нет на всем свете.

Благословили их родители, да пирком и за свадебку. Гулял народ три дня и три ночи, песни пели да царевича с молодой женой прославляли. А дедушка старый теперь в почете, живет в тепле и здравии да правнуков ждет. Так-то вот сходил царевич в люди. И землю родную повидал, и людям помог, и невесту отыскал себе на счастье.

В дальнем-предальнем лесу, на опушке стоял чудо-терем. Ставни расписные, двери резные, а коньки, наличники да крыльцо так резьбой изукрашены, что люди диву давались, кто эту красоту видывал.

Жил в этом тереме лесничий Иван с женой Марьей да дочкой Дашенькой. Уж такой был мастер на все руки, что порой к нему за сто верст мужики приезжали с просьбами: то конек вырезать для нового дома, то ставни расписать. Всем помогал Иван. Но не столярное дело было в его жизни главным, баловство, занятие для души, да и только. А главное дело было зверей и птиц защищать от напастей и злых людей.

С самого утра собирался Иван в обход по лесу, ружье на плечо, котомку за спину – и вперед, лесные тропинки и чащи прочесывать. Марьюшка по хозяйству управлялась, а Дашенька возле терема день-деньской играла. К ней и белки прибегали, и бурундуки, и сорока-подружка рядом летала да стрекотала, тоже хотела играть.

Утром солнышко лучи свои раскинуло, теплом да счастьем поманило. Вышла Дашенька из дома, порадовалась денечку славному. Взяла свою маленькую тяпочку и пошла на край опушки грядки полоть. Смотрит, а неподалеку какой-то серый холмик появился. Бросила девочка тяпочку и пошла посмотреть, что же это там такое. Бесстрашная была, никого не боялась. Подошла ближе и видит: лежит большущий волк, грудь и лапы в крови, жалобно так смотрит.

– Что с тобой случилось, скажи мне скорее, – попросила девочка.

– Повстречал я в лесу двух охотников, ранили они меня, еле ноги унес. Знаю, что все звери к вашей избе приходят, когда плохо им. Хорошие вы люди. Вот и я думал, что смогу добраться, но сил не хватило доползти. Наверное, смерть моя пришла, – отвечает волк.

– Нет, нет, не смей так говорить. Мы тебя обязательно спасем, – заверила девочка.

Побежала Дашенька в дом, рассказала матери о беде приключившейся. Та вышла на улицу и давай палкой по бочке стучать и трещотку вертеть. Если Иван не ушел еще далеко, обязательно услышит и вернется. Так и случилось. Прибежал хозяин домой, отнес волка в сарай, пулю из груди вынул, перевязал, да поесть и попить дал. Теперь пусть лежит, поправляется. А сам стал думать, как ему тех охотников-злодеев поймать.

А их и ловить не пришлось. Они сами к избе лесника вышли. Увидели Ивана, хотели было убежать, да не тут-то было.

– Здравствуйте, на кого охотиться собрались? – спрашивает их лесник.

Ничего не говорят охотники, стоят, трясутся.

– Что вы, будто зайцы, трясетесь? Умеете стрелять, умейте и отвечать, – говорит Иван.

А охотники вдруг стали уменьшаться, уменьшаться и превратились в двух зайчишек, а ружья – в палки.

– Прости нас, Иван. Надоело нам в страхе перед волчищем жить, и попросили мы злую колдунью, чтобы превратила она нас в людей. Хотели избавиться от серого. А ты как назвал нас зайцами, так колдовство и пропало.

Смотрят, а из сарая волк ковыляет. Прижали ушки зайцы, затряслись снова.

– Простите и вы меня, братцы. Я тоже признаюсь вам, что я ведь не настоящий волк, а только наполовину: моя мать обычной собакой была. Не хочу я больше пугать зверей и держать их в страхе, а хочу жить среди людей и им помогать. Возьми меня к себе, хозяин, я сторожить дом твой буду и от лихих злодеев защищать, – попросил волк.

– Что с тобой поделаешь, живи, – улыбнулся Иван.

А счастливые зайцы поскакали в лес радостную новость разносить, что нет больше волчищи страшного.

С тех пор в лесу стало спокойно, а волк стал лучшим другом не только Дашеньке, а и всем зверям в лесу.

Собрались детки на полянке. Мячик принесли, круг на земле начертили. Разделились на две команды и принялись в вышибалу играть. Двое ребятишек в кругу стоят, увертываются да убегают от мяча, а Дашенька с Танечкой за кругом стоят и стараются попасть в них мячом.

Только прицепилась к детям сорока-белобока. Летает низко, стрекочет громко:

– Шэк-шэк-шэк, шэк-шэк-шэк.

Играть мешает. А потом схватила панамку с головы Дашеньки и полетела. Побежала та за ней, руками машет:

– Брось, отдай, зачем она тебе?

А сорока отлетит недалеко, сядет на ветку и ждет. Как только девочка приблизится, та снова улетает. Будто зовет куда-то. Далеко пришлось бежать девочке, аж до перелеска за деревней.

Наконец, села сорока на высокое дерево и панамку из клюва выпустила. Висит она на ветке, высоко, не достать.

Расстроилась Дашенька, что делать, не знает. А сорока опустилась вниз, вьется, стрекочет над деревом лежащим. Вчера ураган был сильный, оно и упало. Слышит девочка писк жалобный из глубины ветвей дерева упавшего. Пролезла она в середину, раздвинула ветки, а на земле маленький птенчик сидит да жалобно попискивает. Выпал, видно, из гнезда, а выбраться не может. И сороки не достанут его никак из-за ветвей густых да длинных.