Смерть на брудершафт - Борис Акунин

— Я не про футбол. Обведет нас вокруг пальца этот летучий дьявол.

Подробностей неудачной операции на Предтеченской студент не знал и потому переспросил:

— Летучий?

Объяснять Козловский не стал. Его мысли были сумрачны.

Готовились к большой войне, готовились. Как подняли армию после японского позора! Сколько произвели современнейших броненосцев, орудий, пулеметов с бомбометами! А в разведочно-контрразведочной сфере ни черта не сделано. Брезговать изволят. Как еще недавно он сам, болван, от этой «грязи» нос воротил. И что мы теперь имеем? Кукиш с маслом.

Вот у германцев разведку почитают первейшим делом. Ею руководит отдел «III Б» Большого генштаба. Есть несколько так называемых бюро, каждое ведает несколькими странами. Самым главным стратегическим направлением считается восточный сосед. Наглецы-тевтоны посмели разделить Россию на «инспекторские районы», а те на «бригадные участки». Рядовые шпионы докладывают бригадирам, бригадиры инспекторам, из Берлина раз в квартал приезжают особые контролеры. Целая машина и работает, как часы! А мы обо всем этом узнали только сейчас, когда, наконец, слезли с печки и забегали. Только поздно…

У германцев, как в пчелином улье, всякий агент имеет свою специализацию. Есть информаторы по мобилизации, по военной технике, мастера диверсий, проводники, вербовщики, целая сеть распространителей слухов. Заготовлены конспиративные квартиры, тайники, склады взрывчатки.

Грядет война слепого против зрячего, растравлял себя штабс-ротмистр. Я — глаза и уши империи. А сам ни черта не вижу, ни черта не слышу. От меня, идиота безмозглого, зависит судьба войны. Если к немецкому командованию попадет Генеральный план развертывания, катастрофы не избежать. По главным направлениям наших ударов германец выстроит крепкую оборону. Где у нас слабые места — вобьет стальные клинья, перережет коммуникации. Никакая храбрость не поможет, если нет подвоза патронов и снарядов. Надо срочно обезвредить резидента, а кое-кто шестой день кожаный мяч ловит.

— Что расселись?! — рявкнул Козловский на мальчишку. — Марш на позицию! Только в поддавки со мной больше не играть! По углам лупите, по углам.

И тренировка продолжилась с удвоенным усердием.

Во время следующего перекура Алеша спросил, очень осторожно:

— Лавр Константинович, отчего вы не хотите рассказать, как прошел товарищеский ужин в Немецком клубе?

— Оттого что нечего рассказывать. — Вот и весь ответ.

Гостевание у немцев, действительно, мало что дало. Резидента штабс-ротмистр видел только при накладной бороде (она потом была обнаружена в квартире на Предтеченской). Стало быть, опознать не мог. В германской команде, состоящей из подданных кайзера, которые постоянно жительствуют в Петеребурге, недавно появилось два новых игрока. По росту и комплекции оба похожи на разыскиваемого субъекта. Проверка ничего не дала, слежка установлена. И все, точка.

— Лавр Константинович, а… а вы меня завтра на операцию возьмете?

— Еще чего. Вы, Романов, даже не представляете себе, какой опасный человек этот «Фердыщенко». Изворотливость фантастическая. Все, кто видел его лицо, убиты. В немецкой команде и среди зрителей у него наверняка будут сообщники. Слишком многое поставлено здесь на карту… Хватит прохлаждаться. Бейте!

Но Алеша не тронулся с места. Его математический ум, наконец, нашел решение задачки, не дававшей ему покоя все эти дни.

— Ну вот видите! — воскликнул он. — Все, кто может опознать нашего Фердыщенку, мертвы. Остался один я. Тогда, в Левашеве, я видел его вот так. — Для наглядности Алеша схватил мяч и выставил перед собой на вытянутых руках. — Конечно, фальшивая борода и все такое, но глаза, но форма носа!

Штабс-ротмистр заколебался, это было видно. Сам он, хоть тоже видел резидента вблизи, ни глаз, ни формы носа не запомнил.

Алеша нажал сильней:

— Клянусь, я опознаю резидента, если увижу вблизи! Не верите? Вот вам святой крест!

В Бога математик не верил, но на всякий случай, крестясь правой рукой, пальцы левой сложил кукишем, чтоб крестное знамение не засчиталось.

Ну же, шевели мозгами, мысленно воззвал он к тугодуму Козловскому. Это самое логичное решение, лучше все равно ничего не придумаешь.

Князь шевелил бровями. Думал.

Недооценил Романов умственные способности штабс-ротмистра. Чем рисковать студентом, подключая его к опасной операции, Козловский придумал выход попроще.

Прямо со стрельбища, не переодеваясь, повел к себе в кабинет и стал показывать фотокарточки.

— Смотрите внимательно. Вот новички из немецкой команды. Это Кренц, хавбек. Это Зальц, форвард. Фас, профиль, словесные портреты. Ну что? Который?

Скисший Алеша промямлил:

— Трудно сказать… Позвольте?

Взял карандаш, пририсовал бороду сначала одному, потом второму. Оба стали похожи на левашевского союзника по драке. Хотя, честно говоря, Алеша его тогда толком рассмотреть не успел.

— Нет… Не поручусь… — печально-молвил студент. — А может, нашим лучше взять и поменять план развертывания? На всякий случай. А?

— Легко сказать. Лет десять назад немцы это уже проделали. Купили копию у одного нашего полковника из генерального штаба. Пришлось разрабатывать новый план. Работа заняла несколько месяцев. Сейчас же до войны остаются дни. Я еще неделю назад предложил начальнику: нужно дать утечку информации — что план развертывания срочно меняется. И, действительно, изменить в нем хоть какие-то детали. Чтоб немцы не знали, какие именно внесены коррективы. Это, по крайней мере, усложнило бы их задачу, заставило бы перестраховываться, держать во втором и третьем эшелоне больше резервов… А генерал в крик. «Погубить хотите? Чтобы министру, го-су-да-рю донесли? Мол, контрразведка план развертывания не уберегла? Со службы погонят. В шею, с позором. Найдите мне желтую папку Рябцева! Это приказ». — Козловский и сам понимал, что болтает студенту лишнее, но остановиться не мог — подперло. — Я, дурак, послушался. Ну как же, устав: приказы начальства не обсуждаются, а исполняются. Теперь выходит, что я соучастник. Тут уж не со службы погонят, а под суд отдадут. И правильно сделают. Целая неделя упущена!

Картинка 14

Он подошел к большой, в пол-стены, географической карте. Она была многоцветная, красивая, сбоку маленькие гравюрки столиц, медальоны с портретами царствующих особ, а каждая страна украшена изображением государственного герба.

Над Российской империей и над Германией парили орлы, похожие, как родные братья. Только наш уродился на свет с двумя головами.

— Ничего, Бог милостив. Найдем и папку, и резидента, — бодро сказал штабс-ротмистр, потому что военный человек не имеет права долго предаваться унынию. Он любовно погладил отечественную геральдическую птицу по короне. — Одна голова хорошо, а две лучше. Что нос повесили, Романов? Не узнали резидента — так не узнали. Обойдемся завтра без вас.