Байки доктора Данилова 2 - Андрей Шляхов

От всего пережитого Соковиков стал ненавидеть женщин, всех подряд. Даже фельдшеров себе в бригаду требовал только мужского пола, говорил, что к женщинам боится спиной поворачиваться. Многие коллеги беспокоились, что Соковиков подастся в геи, но обошлось. Со временем он оттаял и даже закрутил роман с фельдшером Барановой. И стали они работать на одной бригаде…

Прошло три года. Однажды после дежурства, Баранова рассказала народу о героическом трудовом подвиге, совершенным Соковиковым на «авто» — вызове на автомобильную аварию.

— Машина всмятку, водитель — в желе! — тараторила Бараонова. — Скорее мертв, чем жив. Вот никаких шансов, от слова «совсем». Но Юрка сотворил чудо. Он так работал, будто у него восемь рук. Мы с водилой шприцы ему подавать не успевали. И что вы думаете? Сдали мужика в реанимацию стабильным. Будет жить! И это Юрка подарил ему жизнь!

Заведующая подстанцией воодушевилась и сказала, что проследит за судьбой пострадавшего. Если он таки выживет, то можно пригласить кого-то из газетчиков и сделать позитивный репортаж о «скорой», а то ведь только помоями поливают.

— Не будет вам позитивного репортажа, — мрачно сказал Соковиков. — Этот хмырь — бывший любовник моей бывшей жены. А теперь он ее муж.

— Ну ты даешь! — восхитился доктор Абашидзе. — Этого гада спасал, который тебе рога наставил и избил? Вай, молодец, я бы так не смог. Я не стал бы ему мешать помирать. Может, даже, и помог бы, не знаю. Клятвы клятвами, а есть вещи, которые простить невозможно.

— Я сначала тоже хотел не мешать, — усмехнулся Соковиков. — Но, когда разобрался, понял, что ходить он впредь сможет только под себя, а передвигаться будет только в коляске. И когда я это осознал, то понял, что должен спасти его во что бы то ни стало. Будет он у нее камнем на шее висеть — хорошо. Бросит она его — тоже неплохо. Вот и спас. Когда врачу реально нужно, чтобы пациент выжил, у пациента не остается выбора.

— А прикольно будет, Юра, — сказал я, — если он потом к тебе приедет на коляске с бутылкой и извинениями и вы подружитесь на всю жизнь. Но ее он при этом не выгонит и она его тоже не бросит, но в душе ее снова потянет к тебе…

— Я вот удивляюсь, — перебил меня Соковиков, — что ты на «скорой» забыл? Тебе бы книжки писать.

И ведь напророчил…

Доктор Воронина собралась в отпуск на Гоа.

— Езжай в Турцию, — советовали ей коллеги. — Ближе, дешевле, комфортабельнее, в любой ресторан спокойно зайти можно, не отравишься…

Но Ворониной хотелось экзотики, пускай и немного рискованной. Готовилась к поездке она очень ответственно — штудировала путеводители, выучила несколько индийских фраз и даже разузнала, что оттуда можно привезти для продажи, чтобы хотя бы частично окупить расходы на поездку.

— У меня такое чувство, что там со мной произойдет нечто невероятное, — говорила Воронина. — Нечто этакое… Ну не знаю! Может, наконец-то, мужика подходящего встречу…

Вылет был назначен на 00 часов 20 минут. А в сознании Ворониной, как и у большинства тех, кто дежурит сутками, ночь относилась к предыдущей дате. Это логично, ведь ночью 21-го числа работают те, кто заступил на работу 20-го. Короче говоря, она приехала в аэропорт с суточным опозданием и никуда, разумеется, не улетела.

Отпуск оформлен, билеты сгорели, оплата отеля не возвращается, денег почти нет. Максимум, что могла себе позволить Воронина, так это отдых в каком-то карельском пансионате. И вот там-то она встретила подходящего мужика — отдыхающего москвича, за которого вскоре вышла замуж. Предчувствие сбылось.

Года два, если не больше, коллеги изводили Воронину индийскими фразочками, напоминая ей о сорвавшейся поездке (а чего еще ждать от циничных и бездушных медиков, участия что ли?). Развлечение не надоедало, поскольку в ответ на каждое «намасте» или «хинди-руси бхай-бхай» Воронина выдавала восьмиэтажные и очень яркие матерные конструкции. Она была родом из Саратова, а там умеют выражаться ярко и сочно.

Гусем его прозвали не из-за фамилии, а из-за внешнего сходства с этой водоплавающей птицей. Сходства было много, начиная с длинной шеи и заканчивая характерной походкой вразвалку.

В небольшой подмосковный городок Гусь приехал в 1993 году, из Ташкента. В Ташкенте он работал не где-нибудь, а в придворном четвертом управлении, обслуживавшем высокопоставленных партийных и советских чиновников. В Подмосковье Гусь устроился на «скорую» ибо больше некуда было идти. Ничего — приработался, несмотря на то, что знаний и навыков поначалу не хватало.

— А что вы хотите? — отвечал Гусь на справедливую критику. — Я учился в Самарканде, а тамошний медицинский институт заслуженно считался одним из слабейших в Союзе. А работал в четвертой управе, где рядовому врачу думать не положено. Там профессора думали, а я за ними записывал.

Народу нравилось такое прямодушие. Не изворачивается человек, не злится на справедливую критику, а честно признает свои недостатки. Да и вообще Гусь умел сходиться с людьми. А с диспетчером Волгиной он сошелся особенно близко, правда до официальной регистрации отношений у них так и не дошло.

А еще Гусь оказался замечательным диагностом. Фельдшеры, работавшие с ним на одной бригаде, восхищались — только взглянет на больного и ставит диагноз, часто вообще без расспросов. И почти всегда попадает в цель, такой вот мастер.

Однажды Гусь исчез. Волгина пришла с дежурства, а дома ни гражданского мужа, ни его вещей. Зато вместо Гуся к ней начали ходить люди, купившие ее двухэтажный кирпичный дом, построенный в конце восьмидесятых годов мужем-кооператором, которого грохнули спустя пару дней после новоселья.

Покупателей было много — дюжина или около того. Все они заплатили Гусю, как доверенному лицу, полную стоимость дома, что было нотариально заверено. За выплату всей суммы до официальной регистрации сделки Гусь делал хорошую скидку, вот народ и велся. Опять же — нотариальное оформление получения денег успокаивало, да и не бродяга какой-то продает дом, а врач с постоянной пропиской и местом работы. Врачам люди доверяют больше, чем представителям других профессий. Не знаю почему, но это так.

А еще Гусь обещал одному из местных барыг устроить большую партию контрабандных рубинов, якобы поступающих в Узбекистан из Индии. И получил большой задаток…

А еще Гусь обещал главврачу районной больницы помочь через знакомых в системе МВД перевести сидящего племянника из Саратовской области в Тверскую, поближе к дому и в более комфортную колонию. И взял деньги для передачи знакомым в системе…

А еще Гусь взял у доктора Бобрик драгоценности, доставшиеся ей от свекрови. Бобрик не хотела нести их в скупку, там дают гроши, а у Гуся был знакомый ювелир, который дал бы хорошую цену. Гусь настоял на том, чтобы передача бирюлек состоялась под опись и при свидетелях…

А еще Гусь помог фельдшеру Саввиной выгодно продать дачу, находившуюся рядом с мусорной свалкой. Дачу купил один предприниматель, которому требовался участок для организации производства тротуарной плитки. Плитку же все равно, где производить — хотя бы и рядом со свалкой. Главное, чтобы дорога была асфальтовая, электричество и вода. Помимо предпринимателя-плиточника, дачу купили еще трое человек…