До конца времен - Даниэла Стил

– Ну, в семейной жизни, наверное, всякое бывает, – рассудительно сказал он сейчас. – Мы с Дженни очень счастливы, и я надеюсь, что и у вас с Джулией все будет просто отлично. Я, во всяком случае, очень бы этого хотел. Меня, однако, сильно огорчает, что ни отец, ни вы с Питом ни разу не сказали Дженни теплого слова, а она – уж поверь! – этого заслуживает. Дженни потрясающий человек, Том! Редкий, удивительный! Впрочем, как я уже говорил, нам хорошо вместе, а что вы думаете по поводу Дженни и нашего брака – не так уж важно.

Том ничего не ответил. В глубине души он чувствовал легкую неловкость от того, что поддался привычным стереотипам и позволил себе оценивать жену брата только на основании ее происхождения, однако это ощущение было не настолько сильным, чтобы Том заставил себя пересмотреть отношение к невестке. Пит же и вовсе ни о чем подобном не помышлял. Выбор Билла ему просто не нравился – и точка. Подобным образом вели себя и их родители. Во всяком случае, держались они так, словно воспринимали его женитьбу на Дженни как личное оскорбление. Том был несколько более сдержан, но и он при встречах практически полностью игнорировал Дженни, общаясь и разговаривая только с братом. По крайней мере, он хотя бы не скатывался до откровенной грубости, но Билл понимал, что одно это еще не позволяет ему считать Тома своим союзником.

– И все-таки скажи, есть у меня хотя бы крошечная надежда убедить тебя вернуться в фирму? – снова спросил Том, но еще прежде, чем Билл ответил, он понял, что брат вряд ли изменит свое решение. Тот действительно отрицательно покачал головой:

– Я уверен, что сумею найти место в одной из церквей, просто на это может потребоваться время. Буквально на днях я получил предложение из Кентукки, но, как ты сам понимаешь, мне… то есть нам с Дженни это не подходит. Ладно, подожду еще. Что-нибудь обязательно подвернется. Дженни тоже все время говорит мне, что я должен набраться терпения.

– Ну, если решишь по-другому – дай мне знать, – сказал Том и подписал чек, поскольку это он пригласил Билла. Теперь он окончательно убедился, что брат не передумает и не свернет с избранного пути, если только с ним или с Дженни не случится чего-то экстраординарного, но о подобной возможности Тому даже думать не хотелось. Наверное, только тяжелая болезнь Дженни могла заставить Билла отказаться от своего призвания, оставить священническое служение и вернуться в фирму, чтобы зарабатывать достойные деньги. Но подобного Том ни в коем случае не желал, а это означало, что Билл будет и дальше искать подходящую вакансию в одной из городских церквей, пока в конце концов не станет настоящим служащим священником.

– Я склонен вернуться к юриспруденции еще меньше, чем ты – уйти в монастырь, – со смехом сказал Билл, когда они уже покидали зал ресторана. – Спасибо за ланч. – Он улыбнулся на прощание и остановил такси, а Том медленно пошел назад в офис, размышляя о том, что он только что услышал от Билла. Казалось, брат точно знает, чего хочет, не колеблется и не сомневается, так что Том даже немного ему позавидовал.

Когда он поднялся в офис фирмы, первым ему встретился Пит, который сразу спросил, как у Билла дела и когда он думает вернуться к своим служебным обязанностям.

– Скорее всего – никогда, – ответил Том, качая головой. – У него все хорошо, он выглядит счастливым и уверенным в себе человеком. Быть может, он даже счастливее, чем мы. Мне показалось, что это его увлечение религией не блажь, а настоящее призвание. Как бы там ни было, назад он не вернется.

– Билли всегда был с приветом, – сказал на это Питер, причем с крайне самодовольным видом. Видимо, очень гордился тем, что «с приветом» оказался не он, а его младший брат.

– Я так не думаю, – возразил Том, который всегда относился к Биллу лучше, чем Пит. – Он занимается тем, что ему нравится, тем, во что он верит и что хочет делать. Кроме того, он женат на женщине, которую искренне и сильно любит. Что же тут ненормального?

– Ненормально то, что ради своих прихотей Билл способен порвать с семьей и с семейной традицией. Сам посуди: бросить отличное место в одной из самых уважаемых нью-йоркских юридических фирм и жениться на какой-то портняжке – разве это поступок здравомыслящего человека? Я абсолютно уверен, что в нем говорит подростковый нигилизм, который Билл так и не изжил до конца. Ну а если хочешь знать мое мнение – ему давно пора повзрослеть и начать относиться ответственно к своим поступкам, – с негодованием закончил Пит.

– Билл давно вырос, – возразил Том. – Просто он хочет не того, чего хотим мы с тобой или отец. Он никогда не увлекался девчонками, которые нравились нам, да и на юридический Билл пошел только потому, что так захотел папа, но я уверен, что работа в фирме ему не нравилась. Ему хочется помогать людям – утешать отчаявшихся и наставлять павших духом, и я не могу его за это осуждать, – добавил он, стараясь быть справедливым к брату.

На Пита, однако, его слова не произвели ни малейшего впечатления. Он продолжал считать уход Билла из фирмы неумным детским бунтарством. Того же мнения придерживался и отец; что касается матери, то ее куда больше расстраивала женитьба младшего сына на шахтерской дочке. Никто из родственников не одобрял Билла, никто, кроме Тома, не пытался разобраться в его побудительных мотивах.

– Еще можно понять, – сказал Питер, – когда в двадцать лет человек записывается в Корпус мира, но Биллу уже тридцать четыре, а он по-прежнему хочет быть бойскаутом.

Эти слова неприятно поразили Тома – особенно после всего, что он услышал от Билла во время встречи за ланчем. Подобного презрительно-пренебрежительного отношения к брату он не ожидал даже от Пита. В конце концов, Билл хотел быть священником, а не бойскаутом.

– Навряд ли священников можно сравнивать с бойскаутами, – заметил он. – Да и в бойскаутском движении тоже нет ничего плохого. Ты злишься потому, что Билл будет исцелять человеческие души, а мы до старости будем возиться с налогами, – добавил Том и сам удивился: ничего подобного он от себя не ожидал. Впрочем, избранное братом поле деятельности действительно казалось ему более благородным, чем работа в области налогового и наследственного права.

– Попробуй сказать это папе! – фыркнул Питер. – Когда Билл ушел из фирмы, у отца едва инфаркт не случился. А мама сама не своя с тех пор, как он женился на своей Дженни. Нет, не понимаю, зачем он это сделал! Ни я, ни ты никогда не сомневались в том, что наше призвание – юриспруденция. Именно ею занимались все наши предки, и никто не жаловался. Только Билл у нас такой особенный: ему, вишь ты, приспичило спасать души!

– Ты же сам сказал, что юридическая практика – наше призвание. У Билла оно другое. Хотя, быть может, все дело в том, что он оказался храбрее нас, – задумчиво проговорил Том. Он никак не мог забыть выражения лица Билла – это было лицо человека, который пребывает в мире с самим собой, и Тому оставалось только ему позавидовать. Сам он ничего подобного не испытывал. Никогда.

– Вот, теперь и ты туда же! – с досадой воскликнул Питер. – Ну что тебе еще нужно? Мы работаем в лучшей юридической фирме Нью-Йорка, хорошо получаем, причем ни ты, ни я не боимся потерять место, что по нынешним временам тоже не последнее дело. Когда-нибудь папин бизнес достанется нам, а это значит, что если мы не наделаем глупостей, то сумеем обеспечить себя и наши семьи до конца наших дней. Какой нормальный человек откажется от такого?