Обжалованию не подлежит - Анатолий Галкин

– Не возражайте, Дарья! Вы – красавица. Вы – умница и человек чистой души… Вы – ангел, а мужики дураки безмозглые! Упустить такой бриллиант!

– Вы, Лев, подхалим и льстец… Но мне приятно… У меня все готово! Надевайте ваши брюки и разливайте вино. А я пойду быстро приготовлю ужин. Будем праздновать наше знакомство!

Дарья с загадочной улыбкой убежала на кухню, а Кузькин быстро выполнил все, что она велела – натянул штаны и наполнил бокалы красным вином «Мерло» местного завода… Теперь оставалось последнее действие… Лев достал свой кошелек, где между монет лежала маленькая плоская коробочка. А в ней – три таблетки…

Лев чувствовал, что делает гадость. Но он знал, что есть профессии, где очень напряженно с добротой и моралью… И адвокат, и врач, и сыщик, и финансовый инспектор – все они ради высокой цели могут сделать очень плохо конкретному человеку… И Кузькин сделал это! Он взял одну таблетку и опустил в бокал, стоявший перед креслом медицинского эксперта Носовой…

Он что-то шутил, а Даша смеялась и с восторгом смотрела на Кузькина. А ему от этого становилось тошно на душе – вот сейчас эта доверчивая женщина выпьет и вырубиться на час…

– Лев, мы еще не выпили ни разу!.. У меня тост – «За удачный день»!

– Я понял, Даша! Сегодня вас наградили орденом?.. Вы вообще, в какой сфере трудитесь?

– Я – медик, хирург…

– И сегодня вы кого-то оперировали? Кого-то вытащили из лап смерти?.. Угадал?

– Да, но не совсем… Я сегодня, Лев, вытащила пулю из одного человека, и этим помогла следствию. Мне сам начальник УВД звонил, обещал завтра заехать и забрать.

– Так, значит, она пока у вас?

– Кто?.. Пуля?.. Да, она у меня в сейфе…

– Вот и отлично, Дарьюшка!.. Тогда пора пить. Но не просто, а на брудершафт… Это так – пьем до дна, целуемся и переходим на «ты».

– Отличная идея… Я согласна…

Они скрестили руки с бокалами, торопливо выпили все вино и стали целоваться… Дарья со студенческих лет не занималась этим делом. Она забыла, как это хорошо. Она забыла, как от этого кружится голова… И не только кружится голова, но и очень хочется спать…

– Лёвушка, ты просто сводишь меня с ума… У меня коленки ватные и мысли путаются.

– А ты отдохни… Давай я тебя на диван положу.

– Ой, зачем так сразу?

– Да я не в этом смысле. Ты поспи пять минут, и все пройдет…

Лев уложил Дарью на диван и она мгновенно заснула… Тогда он вынул из ее сумки связку ключей и открыл входную дверь. Там на площадке, нервно переминаясь с ноги на ногу, его ждал Вадик Хилькевич.

– Держи, Вадим, ключи… У вас сорок минут. Пуля в ее сейфе… И не надо там ее фотографировать. Подмени – и все дела!

– Ну ты скажешь, Лев! Чем можно подменить пулю?

– Другой пулей… Я неделю назад в тире был. Вот в кармане завалялось несколько штук. Выбирай!

* * *

Им и раньше приходилось проводить ночные нелегальные обыски. Но это было в квартирах, на дачах или в офисах фирм… Морг – трудно назвать офисом. Тем более – морг Шадринска…

Они оставили машину за сто метров до объекта.

Времени было мало, и пришлось действовать без разведки… Впрочем, свет в морге горел, но лишь в одном окошке – в сторожке у входа… Это был полуподвал, и надо было наклониться, чтоб заглянуть внутрь.

Вадим наклонился и заглянул… В низенькой светелке беззвучно работал телевизор, а вахтер спал на диване, повернувшись задом к информационной программе «Вечерний Шадринск».

Пока все складывалось удачно. Хилькевич работал над замком всего минуту, и «сезам» открыл свои сокровища. Ирина, которая до этого стояла «на стрёме», вошла первая и включила фонарик… И слева, и справа шли полуподвальные коридоры. Всего – около дюжины дверей. И среди них надо было найти кабинет Носовой.

На связке было три ключа. Один из них – явно сейфовый. А вот два других вполне могут подходить к обычной двери… Они начали с дальнего конца левого коридора. Ирина светила в замочную скважину, а Вадим пробовал оба ключа.

Третья дверь открылась… Это было холоднее помещение с облупившимся светлым кафелем. Вдоль стен – сверкающие шкафы со стеклянными дверцами и столы со столешницами из нержавейки… А в центре – операционный стол, на котором лежало нечто, прикрытое простыней.

– Вадим, это точно не кабинет Носовой.

– Похоже, что так… А кто там на столе лежит?

– Откуда я знаю!.. Но, может быть, что это и есть Котенков.

– Ты представь, Ирина – был он судьей, потом писателем, а сейчас лежит здесь, как… Пойдем отсюда. Не люблю, когда смертью пахнет…

Они вышли и заперли дверь… Теперь у них оставался один ключ и меньше десяти дверей.

Им повезло – открылась пятая дверь. И это действительно был кабинет – со шкафом, с письменным столом, с сейфом и цветком на подоконнике.

Замок сейфа тихо лязгнул, а вот дверь открылась с ужасным скрипом. Возможно, что днем среди уличного шума этот звук не был бы так заметен, но в ночной тиши сейфовые петли лязгали, как танки на Курской дуге… Такой скрежет мог разбудить кого угодно. Даже вахтера, спавшего в соседней комнате… И он его разбудил!

Пуля лежала в открытой коробочке на самом видном месте. Вадим схватил ее, подложил похожую из тех, что дал ему Кузькин, закрыл и запер сейф… И в этот момент где-то хлопнула дверь. Стало ясно, что в коридор вышел проснувшийся вахтер. Обычно – это хилые мужики, но им выдают безотказные наганы!

Ирина рванулась к двери и ножкой стула заклинила ее. Так они делали еще в школе, когда запирались в классе…

Хилькевич уже работал у окна… Он, как вандал, сбросил с подоконника цветок и торопливо отпирал шпингалеты. А вахтер начал дергать за ручку и стучать в дверь. И при этом он не очень цензурно ругался.

«Налетчики» уже вылезали через полуподвальное окно, когда послышался грозный крик сторожа: «Сдавайтесь! Руки вверх! Стреляю на поражение»…

Вадим с Ириной мчались к машине, а за их спиной звучали выстрелы из револьвера системы «Наган»… И чувствовалось, как рикошетят от замка пули, как крошится дерево старой двери и как дрожит стул, висящий на хлипкой ручке…

* * *

Кузькин услышал стук в дверь – три коротких и два длинных. Он открыл, выслушал торопливый рассказ Хилькевича, взял у него ключи и вернулся к Даше Носовой… Она уже начала шевелиться.

Ключи вернулись в ее сумочку, А Лев присел на диван и стал говорить ласковые слова… Дарья улыбнулась и открыла глаза.

– Что это со мной было?.. Это я от вина отключилась. Давно не пила.

– А когда ты последний раз целовалась?

– Давно не пила и давно не целовалась. Вот меня и разморило… И долго я спала?