Твой шёпот в Тумане - Мария Лунёва

— Вульф, — вард Сай дернул брата за рукав черного кафтана, — поехали на северную сторону. Что-то обоза не видать.

Кивнув, сероволосый северянин нехотя отвел от меня взгляд и, бросив короткое:

«накормить», рядом стоящему воину северянину, ускакал.

Комментировать наш короткий диалог с пришлыми никто не стал.

Вскоре к нам подъехала небольшая повозка. Откинув плотную ткань, возница явил нашему взору чудной ящик с полками выдвижными, а на них в ряд стояли красивые румяные квадратные буханки хлеба с поджаристыми краями. Вокруг телеги витал такой аромат, что мы потянулись к ней носами. Во рту проступила слюна, и предательски заурчали животы. Девять пар голодных мужицких глаз поедали взором свежий хлеб.

Не обращая на нас внимания, невысокий мужичок в добротном сером кафтане выдвинул нижнюю полку, достал целую буханку и, разломив ее пополам, отдал оба ломтя стоящему рядом мужику. Следом, откинув крышку большого бидона, зачерпнул в нем металлической кружкой молоко и отдал все тому же впавшему в ступор Малойо.

Мы, не веря в такую щедрость, шагнули ближе.

— Следи за собой, — шикнул Эгор, — иллюзия спадает.

Опомнившись, я подправила свой образ. Когда пришла очередь, я выхватила два огромных куска хлеба и молока в кружке. Как и остальные, отломив себе немного, спрятала хлеб за пазуху. А вот молоко выпила с таким удовольствием. Жаль Эмбер его не принесешь. Такое же сожаление я видела на лицах остальных мужиков. У каждого дома дети по лавкам сидят.

Поев, мы снова взялись за работу. Бревна, чурки, дрова. Пилы и топоры буквально горели в наших руках. Даже если нас и обманут, в чем мы уже сильно сомневались, то у нас уже за пазухой у каждого по булке хлеба. В последнюю очередь мы принялись собирать в связки рубленные ветви деревьев. Складывая хворост, я с сожалением глянула на такое добро. Он был сухой. А мне печь сегодня топить.

Уже ближе к вечеру, когда мы закончили и собрали все дрова и хворост, снова приехала крытая телега. А с ней и вард Сай. Окинув нас взглядом, северянин ухмыльнулся.

— Ну, что закончили, — довольно ухмыльнулся он. — Выберите у себя главного, с кого спрос держать будем. А пока получите, что заработали.

Как по волшебству, ткань снова откинулась, но хлеба там уже не было: на полках лежало десять тряпичных мешков. Возница ловко всучил по одному в руки каждому. Даже мальчишке, что дровишки собирать помогал. Что удивило.

Не удержавшись, я распахнула мешок и сунула туда любопытный нос: хлеб, головка сыра, немного мяса вяленного, рыба копченая. Да такого добра нам дня на три хватит с Эмбер. Я довольно улыбнулась. Вот бы молока еще и хворосту.

Жадно глянув в сторону связок ветвей, тяжело вздохнула.

— Довольны? — спросил вард Сай.

Склонив голову на бок, он оценивающе на нас поглядывал. В его собранных в высокий хвост длинных волосах играл ветер. Мужчина был очень красив и на первый взгляд добр. Но только пока не заглянешь в его светлые карие совсем как у брата глаза. А там таился холод и равнодушие. И именно это отпугивало.

— Когда вард спрашивает необходимо отвечать, — грубо произнес он.

— Довольны, господин, — промямлил Малойо.

— Вард! Ни господин и ни князь, — снова поправил нас северянин.

— Довольны, вард, — еще тише произнес старик.

— Вот и замечательно. Завтра будем лес зачищать, придется рыть за деревней могилы: слабые желудком остаются без работы. Такие есть?

— Нет, вард, — разом ответили все, даже малыш Тахо.

Кивнув, вард стегнул коня и ускакал.

Мужики потихоньку разошлись, а я все не могла забыть об этом хворосте. Страшно не хотелось к лесу за ним идти. Как представлю, что снова в туман, так передергивает всю. А тут вот он лежит. Горы вязанок сухих ветвей. И никто за ними не смотрит. А мне чтобы такой собрать — по лесу часа три шастать нужно.

Закралась мысль — «Украсть».

Северяне не заметят пропажи одной связки, а нам ее на пару дней хватит.

Решиться бы на такой шаг. Ну, кому плохо будет, если пропадет самая легкая связка веток. Да никому: северяне тумана не бояться, я сама видела, как тени стаяли, только их заприметя. И мертвяки таким здоровякам нипочем, они их по хребту переломят и дальше пойдут.

— Ну чего ты? — Эгор дернул меня за руку. — Пошли уже. Дома малые голодные, матери еще помочь нужно казан почистить.

Я сделала пару шагов к дороге и остановилась, снова засмотрелась на скинутое за телегами добро.

— Может, хворосту умыкнем, — тихо предложила я.

Эгор дернул меня за руку сильнее.

— Сдурела, Томма, поймают — голову снесут, — обрисовал он риск одной фразой. В этом он был прав, поймают и худо будет. Но снова идти в туман…

— Не поймают, — неуверенно пробормотала, глядя по сторонам, — я отвлеку — ты умыкнешь.

Эгор оценивающе глянул на просушенный хорошо связанный хворост.

— Соглашайся, Эгор, они и не заметят. Все это будет лежать тут и гнить.

За что я любила соседа, так это за его здоровую склонность к рискованным мероприятиям.

— Ладно, но если что — делаем ноги, — быстро согласился он.

Я довольно улыбнулась.

К главным вратам поселения выскочила небольшая дворовая собачонка.

Внимательно осмотревшись, песик поднялся на задние лапы и, задорно виляя хвостом, принялся плясать на месте. Первые несколько секунд на него никто не обращал внимание. Затем приметя такое странное поведение, один северянин толкнул второго в бок. Вокруг собиралась толпа зевак.

Став центром внимания, пес, энергичнее виляя задом, закрутился на месте.

— Во дает, — ухмыльнулся возница, остановив телегу.

Мужики, посмеиваясь, продолжали глазеть представление. Поняв, что произвела фурор на публику, я принялась забавно перебирать передними лапами в воздухе, совсем уж выходя из образа «собаки обыкновенной».

— Что у вас тут? — раздался совсем рядом знакомый голос. В воздухе словно растекся аромат сосновой смолы и свежесрубленного дерева. Развернувшись, я увидела варда Вульфрика. Мужчина сурово глянул в мою сторону и снова принюхался. Он неожиданности я запнулась и приземлилась на землю, но иллюзию удержала.

— Так танцует вард, — хмыкнул возница, — отродясь таких смешных псов не видал. Может еды просит.

Фальшиво тявкнув, я вновь вскочила на задние лапы… ну ноги… и завиляла несуществующим хвостом, как метелкой.

Три шага влево — покрутились, три шага вправо — покрутились. Абы не просекли, что к чему.

— Может бешеный, — сделал предположение один из воинов, я тут же оскалилась в его сторону. Образ собаки мне особенно хорошо давался. Натурально, так сказать.