Князь Рюрик - Василий Седугин

Тогда Рерик быстро шагнул вперёд, встал перед ней на одно колено и протянул руку.

— Герцог Уто просил передать тебе вот это. — Рерик открыл ладонь, на которой лежало массивное кольцо. — Он велел передать его от своего имени. Это кольцо с руки его высочества.

Она протянула ему свою руку. Кольцо украшала диковинная лань, распростёршаяся в стремительном беге. Он надел его на безымянный палец.

— Оно велико мне, — отстраняя от себя изящное изделие и любуясь им, сказала она.

— Герцог принесёт лично такое кольцо, которое будет тебе как раз.

— Я жду с нетерпением герцога Уто, — промолвила она, сделала лёгкий реверанс и уплыла за дверь.

— Теперь Уто может безбоязненно являться в мой дворец, чтобы завершить обряд обручения, — проговорил герцог, с наслаждением потягиваясь в кресле. — Впрочем, по-иному и быть не могло: мы с его родителями совершили помолвку, когда им исполнилось семь лет. И с тех пор наше решение оставалось непоколебимым.

Как только Рерик появился в зале княжеского дворца, Уто бросился к нему:

— Ну как?

— Доставай кольцо, которое ты приготовил для невесты, и мы немедленно едем на обручение!

Обычно спокойный и невозмутимый, Уто сжал в своих объятиях друга.

— Я на седьмом небе!

— Как будто ты сомневался в другом ответе, — урезонил его Рерик.

— Да-да, конечно, — рассеянно отвечал Уто, мечась по залу. — Эй, кто там! Срочно одеваться!

На этот раз герцог Готброд и его дочь Ильва ждали князя в центральном зале. Их окружали родственники, приближённые, сановитые люди — все были в праздничных нарядах. При появлении гостей было громко провозглашено:

— Князь саксов Уто и князь бодричей Рерик пожаловали!

Уто уверенно (видно, справился со своим волнением) прошагал по полу, устланному тростником, в направлении герцога, кивком головы отвесил поклон и произнёс звонким от волнения голосом:

— Герцог Готброд, я явился во дворец, чтобы … просить руки твоей дочери Ильвы, с которой мы десять лет связаны помолвкой!

У герцога на глазах невольно выступили слёзы. Он шагнул навстречу своему будущему зятю и крепко обнял его за плечи.

— Породниться с тобой, герцог, я считаю великой честью для себя! Отдаю в твои руки мою дочь Ильву и надеюсь, что вы будете надёжной опорой в жизни друг для друга!

Окружающие сдержанно зашумели, а Уто шагнул к Ильве, которая смотрела на него большими сияющими от радости глазами, встал перед ней на колени и протянул уже другое, но более изящной, тонкой работы кольцо.

— Позволь мне надеть его на твой палец, Ильва, в знак моей любви и верности!

Она, зардевшись, подала ему руку, и он легко надел кольцо на её палец. Все разом облегчённо вздохнули, снимая с себя напряжение торжественного обряда.

— Прошу всех гостей к столу! — громко провозгласил герцог и первым направился в соседнюю залу.

Зала была заставлена длинными столами и скамейками; со стропил окон свешивались цветы, усиливая праздничное настроение людей. Слуги разносили питьё и закуску. Здесь были варёное мясо — баранина и свинина, журавли, нашпигованные необычными пикантными соусами, дельфины, приправленные пшённой кашей, сваренной на молоке. Мальчики стали разносить корыта, в которых лежали горы колбас, и гости брали себе по вкусу — кровяную, свиную, баранью, копчёную или варёную. Потом пошли лебеди, павлины, кролики, цапли, оленина. Внесли котёл с приготовленным особым способом мясом: разветвлёнными вертелами слуги вылавливали в нём куски и клали на тарелки перед гостями, каждый резал их своим ножом. На столах стояло вино, а возле скамеек находились бочонки пива, из которых любой из присутствующих черпал себе хмельного напитка сколько хотел.

Герцог произнёс три здравицы: в честь короля франков, жениха и невесты и гостей. Все дружно поддержали его, а потом принялись за еду. Сначала стояла тишина, слышались лишь громкое чавканье, стук ножей о тарелки, потом начались разговоры, сначала вполголоса, а потом всё громче и громче.

— А славно Уто и Рерик проучили хвастливых и заносчивых тюрингийцев! — громко сказал кто-то из гостей, и все закивали в знак согласия, а потом подняли бокалы, выкрикивая:

— За нашу победу!

— За союз саксов и бодричей!

— Чтобы мир и согласие царили на нашей земле!

В середине стола сидели Уто и Ильва, рядом с ней восседал отец, по правую руку от Уто — Рерик. Уто, блестя от возбуждения синими глазами, обратился к Ильве:

— Знала бы ты, какой под этой скромной личиной моего друга скрывается неистощимый выдумщик на разные забавы и шалости! В каких только переделках с ним не бывали в своё время!

Ильва склонилась над столом и взглянула на Рерика, и он отметил про себя, что сейчас она выглядела намного красивее, чем ему показалась в первый раз; восхитительны были её глаза, большие, наполненные волнением и восторгом, довольно приятен небольшой с горбинкой носик, аккуратный рот. Впрочем, отметил он про себя, все невесты во время свадьбы бывают восхитительными, как каждый цветок в период своего наивысшего цветения. И тут же с удивлением заметил в её глазах что-то диковатое и норовистое.

— Неужели вы росли такими озорниками? — спросила она низким грудным голосом и, не дожидаясь ответа, сказала Уто: — Угощай своего друга, а то у него в блюдах еда нетронутой стоит.

— Да-да, — заторопился Уто, но она уже не слушала его, повернулась к отцу и стала что-то говорить ему.

Явились менестрели, заиграли танцевальную музыку. Первыми пошли танцевать Уто и Ильва. Были они примерно одного роста, но за счёт густых волос, переходящих в толстую косу, Ильва казалась чуть-чуть выше. Тонкая, гибкая, она павой поплыла вокруг своего суженого; он, одну руку положив на пояс, а другой, высоко поддерживая её ладонь, отбивал мелкую дробь и, слегка приседая, медленно двигался за ней. Все с умилением следили за каждым их движением. Рерик сидел и радовался, что у друга такая большая любовь. У него, Рерика, было несколько увлечений, но они не оставили в его душе какого-либо следа. «Наверно, я из другого теста слеплен», — с некоторым пренебрежением к себе подумал он. Приняв определённую дозу хмельного, он неожиданно почувствовал себя достаточно пожившим и умудрённым.

Но вот менестрели заиграли весёлую мелодию, и присутствующие кинулись в пляс. Но танцевали не поодиночке и вразброд, кто как хотел, как у славян, а все взялись за руки, образовали несколько кругов и дружно и слаженно заработали руками и ногами. Рерика подхватила какая-то молоденькая баронесса, до того украдкой кидавшая на него нежные взгляды, и увлекла за собой…

Потом гостей стали смешить мимы, показывали свою ловкость акробаты. Бродячие артисты водили между столами медведя в наморднике, и все потешались над его ковыляющей походкой… А затем снова играли менестрели, и снова все кидались в танцы…