Измена. Месть подают холодной - Рита Ардея

не просто так. Ноздри Эйвана раздуваются, зрачки вытягиваются, а радужка полыхает огнём.

— Никогда! — рычит он, и стёкла звенят от драконьего голоса. — Ты не вернёшься в Академию никогда, поняла?!

— Но почему? — теряюсь я.

— Потому что я твой муж, и я так решил!

Исчерпывающе. Краем глаза замечаю довольную улыбку Аделаиды. Она ласково гладит оборку моего рукава — интересный способ поддержать.

Как всегда, она пытается смягчить слова Эйвана в своей манере.

— Видишь ли, Вилле, знатная дама не может отправиться в такое путешествие без дуэньи или спутницы соответствующего статуса. Но мне такой далёкий путь не по плечу — столько порталов! А подруг тут ты так и не завела.

— То есть если бы у меня была спутница, вы бы меня отпустили? — переспрашиваю я, но мысленно понимаю: шансов у меня нет. Огненные драконицы не желали заводить со мной дружбу, а вызывать кого-то из Дахраара затруднительно.

Конечно, была Лисанна, но это был тот редкий случай, когда я предпочла бы общество свекрови.

— Разумеется, — цедит Эйван. — Отпускать тебя одну — удар по авторитету семьи. Благородной леди не полагается ездить одной. Но раз у тебя нет спутницы, то придётся сидеть дома, пока я или мама не решим отправиться в Академию сами.

Никогда. Это значит «никогда». В довольных глазах Эйвана я ясно читаю этот ответ.

Прежде чем я успеваю ответить, по дому разносится трель магического колокольчика. Кто-то стоит на пороге.

— Мы ждём гостей? — рявкает Эйван, направляясь в холл. Его мама тут же семенит следом.

Что ж, пойду и я. Быть может, мне удастся заставить их продолжить этот разговор.

Кендлик стоит возле распахнутой двери, от которой веет сыростью и дождём. Дворецкого словно разбил паралич. Две горничные жмутся друг к другу с краю комнаты, вытягивая шеи, чтобы увидеть непрошенного гостя.

Это, несомненно, женщина. Она сбрасывает с лица чёрный бархатный капюшон, рассыпая капли дождя, и оглядывает всех собравшихся.

Аделаида ахает, у Эйвана выступают желваки, а мне хочется истерически смеяться.

Кажется, шахматная доска повернулась к игрокам причудливой стороной.

— Руби?

Старшая сестра Эйвана стоит на пороге родного дома и медленно обводит всех насмешливым взглядом. Её янтарные глаза становятся чуть дружелюбнее, когда взор касается меня. Красновато-рыжие волосы примяты от сырости, но в целом это всё та же Руби: от роскошной фигуры, что свела с ума не одного кавалера, до родинки под пухлыми губами, из-за которой её красоту часто называли порочной.

Если Лисанну всегда сравнивали с ангелом, вестником света, Руби называли демоницей. Тот, кто узнавал их поближе, быстро осознавал, что дело обстоит как раз наоборот. Нет никого вернее и добрее огненной драконицы.

В холле повисает немая пауза, и я первая спешу к лучшей подруге, с которой провела не один счастливый день как в академии, так и в доме дель Монроков.

Она заключает меня в крепкие объятия, затем отстраняет и критично осматривает.

— Ну ты и отощала, Вилле! Никто не следит за моей невесткой, что ли? — негодует она, строго глядя на мать и брата. Пока они в оторопи, Руби невозмутимо продолжает наседать: — Почему меня никто не встретил? Я тащила эти проклятые чемоданы на своём горбу!

— Рубия, — оживает Аделаида. — Мы не ждали тебя.

— Опять игнорировали мои письма? — спрашивает Руби, деловито пихая мокрый плащ в руки Кендлика. — Иногда мне кажется, вы только и ждёте, пока я сдохну на границе!

Она заливисто хохочет, что заставляет Эйвана и Аделаиду нервно переглянуться, с трудом навешивая на лица натянутые улыбки.

— А у нас будет что-то типа обеда? — доносится её голос уже из гостиной.

— Ой, тётя Руби приехала! — слышу восторженный вопль Ингвара.

— Мамочки, как ты вырос, мой любимый племяш! Иди сюда, защекочу! А что тётя тебе привезла?

— Ух ты, настоящий кинжал!

Мы с Аделаидой наперегонки мчимся в гостиную, чтобы уберечь юного дракона от подарков боевой тётушки. Дом наполняется шумом и смехом, а я впервые за долгое время вдыхаю свободно.

Вечером, когда я уже поцеловала Ингвара на ночь, возвращаюсь в свою спальню и вижу отблеск янтарных глаз раньше, чем успеваю зажечь свет. Руби забралась на постель с ногами и требовательно смотрит на меня.

— Рассказывай! — восклицает она.

— Я? — переспрашиваю недоверчиво, присаживаясь рядом. — Руби, мы не слышали от тебя новостей полгода! Аделаида уже ждала похоронку!

— Ой, пусть не надеется, — фыркает Руби. — Она всё думает, что моя смерть смоет позор с семьи.

— Всё вовсе не так, — вздыхаю я. Руби иронично поднимает брови.

— Так или не так, а дочь, выбравшая военную службу вместо замужества — пятно на лице любой приличной семьи в Ристайле.

— Ты бы куда лучше прижилась в Дахрааре.

Она поджимает губы, отворачивается, сминая край платья.

— Нет, в Дахрааре меня тоже не ждут.

Неловко замолкаю. Я никогда не спрашивала, что произошло между Руби и моим братом — это слишком личное. Но нельзя не заметить, сколь глубокие раны они оставили друг другу. Их отношения давно позади, но Руби предпочла не выходить замуж, а Винс так и не женился, несмотря на то что страна ждёт наследников.

Спешу перевести разговор, чтобы не мучить Руби мыслями о прошлом. Я знаю, какими они могут быть тяжёлыми.

Не знаю, как это происходит, но мирная беседа заканчивается тем, что я изливаю Руби все свои горести. Она внимательно слушает и про обострение болезни, и про ссоры с Эйваном, и про измену, которая перечеркнула для меня всё.

Когда поток слов иссякает, Руби молча встаёт и направляется к двери.

— Куда ты? — недоумённо спрашиваю я.

Она поворачивается, и в свете ночника блестит лезвие ножа.

— Как куда? — изумляется она. — Иду отрезать своему брату…

— Руби!

— Руби отрубит, не переживай.

Мне еле удаётся остановить её, но вот утихомирить её гнев не под силу и вечным ледникам Дахраара.

— Лисса! — громко возмущается Руби. — Да я помню её подростком! Как мог он затащить её в постель? И ты ещё удерживаешь меня от справедливой кары!

— Постой, сейчас важно другое, — торопливо шепчу я. — Мне нужно в Академию, но по какой-то причине и Аделаида, и Эйван жутко не хотят меня туда отпускать.

И снова иронично приподнятые брови.

— По какой-то причине? — переспрашивает она, чуть не хохоча. — А ты не знаешь?

Озадаченно хлопаю глазами.

— Ты правда не знаешь, — хмыкает Руби. — Ох, это будет весело.

— Ты говоришь загадками.

— Ладно, расслабься: я поговорю с матушкой и братцем так, что они готовы будут сами доставить тебя в Академию, лишь бы ты забрала меня с собой на пару дней. А теперь, с твоего позволения, я отправляюсь