Этот длинный, длинный день - Юрий Витальевич Яньшин

человеку. Или же вовсе не человеку, что уже было бы на грани мистики и откровенного фэнтези.

Разумеется, Афанасьев тотчас же вернул артефакт его владельцу и тот небрежным жестом водрузил его на средний палец левой руки.

— Кто вы?! — хриплым голосом вопросил он у властного старика.

— Каким бы именем я не назвался и какой бы паспорт не предъявил, это вам ровным счетом ничего не скажет, — ясным и крепким голосом возвестил пришелец. — Но ты, Боримир, можешь называть меня Посланником.

Афанасьев невольно сжался в комок, услышав третий раз в жизни свое истинное имя, данное ему сорок три года назад на утесе Волги в грозовую ночь. Вместе с «истинным», как ему было сообщено, именем он получил и уже упомянутый знак, выжженный на его теле каленым железом там же. Второй раз это имя, обращенное к нему, он услышал двадцать пять лет тому назад, когда Посланник, предъявив ему точно такой же, как и сейчас, перстень, в безапелляционном порядке приказал поступать в Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. И хотя у него самого и не было столь грандиозных планов на свое ближайшее будущее, однако Посланник был строг и неумолим, поэтому пришлось подчиниться его воле. Тот ли это был Посланник, что явился к ним сейчас, или это был совсем иной человек, Валерий Васильевич не был уверен, ведь прошло двадцать пять лет. Время порой изменяет даже хорошо узнаваемые черты лица до абсолютной неузнаваемости. Тот, первый Посланник, был гораздо моложе, и даже, кажется, несколько шире в плечах. Их обоих роднила только повелительная манера общения и этакий холодный блеск стали в глазах.

— Ты знаешь, — нисколько не смущаясь толпы окруживших их высших армейских чинов, — что означает сей знак?

— Да. Сугубое подчинение, — тихим голосом ответил Афанасьев.

— Именно! Сугубое! — со значением повторил за ним Посланник.

— Слушаю волю, пославших тебя! — еще более тихим голосом выдавил из себя Валерий Васильевич, положенную фразу. Пришелец долгим и внимательным взглядом окинул Афанасьева, будто просканировал. Затем, медленно перевел свой взгляд на стоящего рядом Рудова, так же не торопясь ощупал взором и его, видимо что-то прикидывая в уме. Встретившись взглядом с Посланником, Рудов опустил глаза и помотал головой, как бы отнекиваясь. Тот понял как надо его жест, кивнул, своим мыслям, последний раз уверяясь в правильности выбранного решения, не чинясь, все таким же ясным и негромким, но всем хорошо слышимым голосом, возвестил:

— Верховный Совет Волхвов «Братства Перуна» призывает тебя, брат наш младший Боримир, принять на рамена[77] свои вышнюю власть на Святой Руси сообразно чести своей и разумению, как заповедовали нам славные предки наши и как надеются потомки.

— Н-но, п-почему я?! — чуть заикаясь, спросил Афанасьев. — Неужели кроме меня нет в России достойного правителя?!

— Много званных, но мало избранных,[78] — произнес с пафосом Посланник, но затем, немного смягчая тон, все же пояснил. — Срочная ситуация требовала от нас срочных решений. Да и зачем искать где-то грибы, если можно рвать те, что растут под ногами?

— Избавьте! Не смогу! Не сумею! — уже дрожа всем телом, будто в жесточайшей лихорадке пробовал лепетать он.

— Стыдись, Боримир! — нахмурился Посланник. — Разве не ты давал в свое время воинскую присягу?! Тебе напомнить ее текст?

Афанасьев отрицательно помотал головой. А Посланник продолжал обличительные речи:

— И разве не ты давал роту[79] в ту грозовую ночь на волжском утесе?! А теперь пытаешься бежать с поля боя, на котором решается вопрос о жизни и смерти Отчизны?! — уже не звучал, а гремел голос этого странного старца.

Но тут на помощь находящемуся чуть ли не в полуобморочном состоянии Афанасьеву пришел Рудов, гораздо быстрее, чем Афанасьев, сориентировавшийся в происходящем:

— Товарищ генерал армии, — официально обратился он к Начальнику Генштаба, — мы, все здесь присутствующие готовы разделить с вами бремя власти и всю полноту ответственности за принятые решения.

При этом он вопросительно поглядел на Посланника и, дождавшись от него согласного кивка, еще более уверенным тоном закончил:

— Валерий Васильевич, промедление, как говорится, смерти подобно. С каждой минутой возрастает угроза наступления хаоса. Такую страну, как наша, нельзя надолго оставлять без присмотра. Иначе нашей нерешительностью захотят воспользоваться силы извне, и тогда двадцать второе июня для нас покажется детским утренником, учитывая современные технологии ведения войны.

— Но вы отдаете себе отчет в том, что громоздкий корабль российской государственности придется переформатировать на полном ходу?! — попробовал было уже в последний раз сопротивляться Афанасьев. — А это, как вы сами понимаете, не удастся произвести без пролития какого-то количества крови.

— Кровь — не грязь! — возразил Посланник, слышавший их препирательства. — К тому же небольшое кровопускание зачастую спасает от инсульта.

— Где это вы видели, чтобы на Святой Руси обходились малой кровью? — криво усмехнулся Валерий Васильевич. Посланник не стал вступать с ним в пререкания по этому поводу. Он продолжал гнуть свою линию:

— Да. Ты, Боримир, мало подходишь на этот пост. И будь у нас время для более тщательного выбора, мы не решились бы доверить тебе это неимоверно трудное дело. Но у нас нет времени на выбор. От срочности принятия решения зависит слишком много. Паки скажу — времени нет. Опять над Русью собираются темные силы, чтобы уничтожить её. Плохи вы или хороши, наши потомки, но вы — последний рубеж на пути Вселенского Зла, что грозит затопить Мир кровью и отдать его во власть Тьмы. Если вы не устоите здесь и сейчас, то не устоим и мы там — в вашем прошлом. И тогда будут напрасными принесенные жертвы на Чудском озере и Куликовом поле, под стенами Москвы 1612-го и под Полтавой, на Бородино и под Сталинградом. Свеча пассионарности русского этноса вот-вот погаснет под злыми ветрами дующими извне и изнутри. Вы, своими телами должны прикрыть его робкий огонек, спасти от окончательного затухания и попытаться превратить его в пламя надежды. Мы с вами — одно целое, как прошлое и будущее. Если сможете удержать натиск тьмы и отбросить его, то и у нас появятся силы помочь вам. Павшие за Отчизну предки, почувствовав свою необходимость, вольют в ваши жилы и мышцы свою нерастраченную силу. Что для этого нужно?! Выйдите к народу, обратитесь к нему лицом, совершите первые поступки, чтобы он вновь поверил вам, может в остатний раз. Мы, конечно, несколько разочарованы тем, что в один момент ты свернул с праведного и бескорыстного пути служения Родине, но пока ты еще не до конца погряз с головой в нечистоплотных играх, у тебя есть шанс вернуться на Светлую