Испытание - Макс Баженов

точка возвращается к месту моей высадки. Что они задумали?

В лесу кто-то закричал. Я попытался определить направление источника звука, но нарастающий рëв двигателей сделал это невозможным. Корабль пролетел прямо над нами. Мы ничего не увидели, но шум был просто оглушительным. Инстинкт говорил мне, что творится нечто противоестественное. Мне хотелось убежать, и мне хотелось затаиться.

Когда машина миновала нас, стало ясно, что в лагере инопланетян конечно же слышали мою высадку. А потом вспышка на холме убила хищную тварь, которая с лëгкостью прикончила бы любого из них. Неудивительно, что они были так напряжены. Учитывая, что они сразу же куда-то отправили своих пленных, думаю, этот лагерь до сегодняшней ночи был их секретным форпостом.

Я проследил за движением корабля на карте и убедился, что он приземлился на том же месте, что и в первый раз. Это было, наверное, в часе ходьбы отсюда. Чужаки, всенепременно отправятся туда.

Яннис стоял возле переправы и молча смотрел в том же направлении, видимо, о чëм-то размышляя. На некоторое время я будто перестал для него существовать.

Вдруг мне послышалось неприятное шипение. Сначала я даже не догадался, что источник звука находится в маске, а вовсе не в лесу. Помехи постепенно стали чуть благозвучнее, а потом будто рассыпались.

— Это Фарициан, — услышал я тяжёлый голос, прорезавшийся из образовавшейся тишины. — Слушай меня внимательно, Арихигон, ибо я нарушаю Кодекс, связавшись с тобою. Подлый Стригон поднял мятеж против членов экспедиции!

— Как? — изумился я и поймал на себе взгляд Янниса.

Пришлось отвернуться, чтобы показать, что я говорю не с ним. Кажется, он понял, потому как махнул на меня рукой и уселся на бревно, свесив ноги над водой.

— Что случилось?

— Мы не сошлись во мнении относительно твоих методов, — медленно отвечал Фарициан, и я слышал в его голосе хрипы и свисты, которых там быть не должно. — Мы голосовали. Бериатрикс разрешил союз с туземцем; Макергурей с Парисицидом его поддержали. Я был против, как и юный Ириадис, но мы оказались в меньшинстве и было решено, что ты прав. Однако Стригон не принял результатов голосования и вероломно убил Бериатрикса, когда тот покидал контрольную. Парисицид и Макергурей были следующими. Я, к сожалению, не настолько хорош, как в молодости… Он порезал меня и бросил умирать в оружейной. Хорошо, что я знаю, где хранятся запасные маски…

— Сколь беспримерное коварство! Но на что он надеется? За это его должны казнить!

— Только если он не прибудет домой один, — увядая, сказал мне мастер тихих убийств. — Послушай, парень… Ты мне не нравишься. Мне не нравятся ни твои методы, ни твои мысли. Но волею короны тебе даровано право, а сейчас у тебя его хочет отнять предатель. Он идёт за тобой… Я… Ух-х-х! — выдохнул он, и я буквально ощутил его боль в этом звуке. — Как исполняющий обязанности старшего наблюдателя, я приказываю тебе… Убей Стригона!

— Он вооружён? — спросил я, но не получил ответа.

Связь прервалась. Откуда-то из области живота во мне поднялось парализующее чувство, распространяющееся на мышцы рук и ног и наливающее их гибельной тяжестью. Я попробовал дышать ровнее.

Вот оно, испытание. Не то, что заготовили для меня предки. Моё собственное испытание, которое, вполне возможно, будет стоить мне жизни и покроет меня позором.

Если Стригон победит, то, оказавшись дома, расскажет всему миру о моём великом предательстве. Ублюдок Ириадисов уже приготовил для этого благодатную почву, спровоцировав у народа определённые ожидания. Мне было плевать на свою репутацию на Париксее, ведь возвращаться туда теперь не было никакого резона, но Стригон имел ко мне личные претензии, поэтому я считал делом чести принять этот вызов, несмотря на исчезающе низкие шансы на успех.

Второй причиной, по которой я ещё не убежал в страхе перед столь грозным воином было то, что если я проиграю, цивилизацию Янниса без всяких сомнений, сожгут дотла, чего мне совершенно не хотелось.

Это мир был поистине уникален. За те десять дней, что я провёл на его орбите, я видел здесь нечто, что поразило меня до глубины души — то, чего я не показал старейшинам и Стригону. Я видел мирную жизнь многих миллионов взрослых и детей во всей её спокойной красоте. Так было не везде, и место, в котором я находился, было тому свидетельством. Но всё же, спокойных мест на этой планете было значительно больше.

Этот мир должен выжить. А если нет — то я погибну вместе с ним. Я отказываюсь принимать всё, как есть.

— Йá!

Я и не заметил, как Яннис подошёл ко мне, настолько был поглощён своими размышлениями. Не сомневаюсь, что однажды, если не сегодня, именно эта привычка станет причиной моей смерти.

— Дэн фа эрфó мази́ со, — сказал чужак.

— Я тебя не понимаю, — ответил я.

— Сигнóми… Охи́ катэгóрийа вáруж му.

С этими словами он пошёл в противоположную от места высадки сторону. Как я объясню инопланетянину контекст происходящего?

— Эй! — негромко позвал я его.

Он остановился и развернулся ко мне. Я показал на него пальцем, затем на себя, затем в лес на несколько воображаемых мишеней, после чего развёл руками над головой, как бы очерчивая небосвод, и с силой ударил кулаком по левой ладони.

— Афтóс о кóзмос дэн бóри на софи́, - сказал Яннис, качая головой.

Не знаю, что это значило, но в его тоне сквозил всё тот же вежливый отказ. Мне подумалось, что он вправе поступать, как ему вздумается. Я привлëк Янниса для борьбы с его врагами. Стригон же был исключительно моей проблемой. Он находится здесь только из-за меня.

Давить не было смысла. Я включил камуфляж и, мерцая, исчез.

— Трéлла! — буркнул Яннис, потирая глаза.

Я смотрел за тем, как он скрывается в чаще, и готовился принять свою смерть.

— Бей первым! — говорил отец.

Что ж. Я ударю.

Глава 6

У представителей мардванской цивилизации, предшественника париксейской культуры, была присказка — "хищник против хищника". Так говорили, когда два высокородных соплеменника вступали в неразрешимый спор, в котором все, в конце концов, с неизбежностью проиграют. Эти слова, кроме прочего, выражали глубочайшее противоречие в нашей природе. Мы привыкли достигать мира при помощи войны. И я, волею судеб, проходил все стадии формирования нашего общества в миниатюре своего жизненного пути.

Когда я достиг реки, уже начало светать, однако облака настолько плотно затянули небо, что даже нельзя было сказать, с какой стороны встаëт солнце. До места высадки нужно было пройти ещё немного вверх по течению. Скоро я