Реквием Сальери - Надежда и Николай Зорины

– Инга! – испуганно позвала Полина. Девушка никак не отреагировала. Взгляд ее застыл, из неподвижных, остановившихся глаз, словно сами собой, катились слезы. – Инга!

Ее странное оцепенение длилось довольно долго. Полина встревоженно наблюдала, не зная, что предпринять и чем объяснить это состояние. Все это было похоже на какой-то транс. Но можно ли погрузиться в транс, будучи в коме? Наконец Инга, словно очнувшись от сна, осмысленно посмотрела на Полину.

– Не понимаю, что со мной происходит, – пожаловалась она, – такое необъяснимое состояние… Я все время как будто куда-то перемещаюсь. Не мысленно, не во сне, а по-настоящему. То иду по дну ущелья, все иду и иду и никак не могу найти выход, хоть и понимаю, что давно оттуда выбралась. То оказываюсь в гостинице, где мы жили с Альбертом, то вообще в каком-то незнакомом городе: я там никогда не была раньше, но город знаю прекрасно, как знаешь свой родной город. А то… – Инга поморщилась, как от сильной боли. – Самое страшное оказаться в той комнате, где сумерки – там всегда сумерки! Наверное, это и есть номер гостиницы, в которой я остановилась. Очень неприятное место! Я не хочу туда возвращаться, но ведь иначе нельзя – там осталась флешка. Может, она вам объяснит, может, вы поймете… Я не знаю армянского, это родной язык Альберта, а я так и не выучила его!

– Мы найдем переводчика, – успокаивающим тоном сказала Полина. – Как только у нас окажется флешка. Вы знаете, Инга, что ваш муж обращался в наше агентство? Вернее… Месяц назад он перевел на мое имя деньги.

– Нет, я не знала. Месяц назад? Месяц назад он пропал, – горько проговорила она. – Покончил жизнь самоубийством.

– А что было до этого?

– До этого была жизнь, просто жизнь. Мы так были счастливы. Так любили друг друга. Альберт подумал, что, там, в горах, я разбилась насмерть, и не захотел жить без меня. А потом пропал. Я хочу, чтобы вы его нашли. Я хочу хотя бы похоронить его. Я хочу узнать, что произошло. Я очень надеюсь, что вы мне поможете. Вот только… – Взгляд ее опять застыл, по щекам потекли слезы.

– Что? – испуганно спросила Полина. – Что только?

– Иногда мне кажется, что я разговариваю не с вами, а сама с собой, что вы – всего лишь одно из моих перемещений.

– Я вам обязательно помогу, – пообещала Полина, – во всяком случае, очень постараюсь. И еще: что бы вам ни казалось, поверьте: я – это в самом деле я. Я существую реально, а не в вашем воображении. Я существую, и я помогу.

Инга вдруг вскрикнула, лицо ее исказилось от боли, и через мгновенье она исчезла.

Темнота опять сгустилась перед глазами Полины, ничем больше не нарушаемая темнота. И сразу хлынули звуки, будто до этого их выключили, а потом снова запустили механизм: тиканье старого будильника на тумбочке у кровати, отдаленный шум транспорта за окном, еле слышное гудение компьютера, который она забыла выключить, когда выходила из дому. Звуки, которых не замечает зрячий и которые для нее составляют единственные ориентиры жизни. Полина почувствовала себя страшно одинокой, как будто проснулась среди ночи под впечатлением от тяжелого сна, а утешить некому, – и вдруг остро пожалела, что рядом нет Виктора.

Настроение совершенно испортилось. Полина долго не могла понять почему. Что-то в разговоре с Ингой ее задело, возник какой-то неприятный момент. Она снова и снова прокручивала этот разговор, по ходу анализируя информацию. Альберт Мартиросян – муж Инги, месяц назад покончил жизнь самоубийством в гостиничном номере на лыжном курорте Синие Горы. А потом труп его бесследно исчез. Да и был ли труп? И было ли в самом деле самоубийство? Но если это только инсценировка, то для чего? А вернее, для кого? Для тех людей, что преследовали Альберта? Из-за которых они с Ингой и скрылись на горнолыжном курорте? Это вполне возможно. Выстраивается довольно стройная версия. Мартиросяну угрожали какие-то люди, он от них скрылся на горнолыжном курорте, думая, что в августе никому и в голову не придет искать его в таком месте. Обратился в их агентство за помощью, оплатил услуги детектива… Он очень торопился, потому и послал такое краткое письмо, очевидно надеясь, что Полина с ним свяжется по телефону. А они с Виктором как раз были в отпуске и почту агентства не проверяли. И позвонили слишком поздно. Люди, преследовавшие Мартиросяна, разыскали его на курорте и… И он, инсценировав свое самоубийство, исчез и, конечно, телефон с собой захватить не мог, это было бы подозрительно. Или эти люди его убили, инсценировав суицид? Или он действительно совершил самоубийство, а его труп похитили… Зачем?

Инга сказала, что ее муж сделал какое-то открытие, которое перевернет всю медицину. А не мог ли он на себе провести какой-нибудь эксперимент? Люди, которые его преследовали, не хотели, чтобы что-то такое выяснилось при вскрытии. Возможно, они, по каким-то причинам, были противниками этого открытия или не хотели предавать его гласности.

Итак, Альберт Мартиросян, живой или мертвый, исчез. Был похищен или попросту скрылся. Инга разбирает его документы и приходит к выводу, что его исчезновение связано с его работой. А почему так думает, объяснить не может, ведь из его рукописи она ничего не смогла понять. Но и в его компьютерных записях, и отдельно, на бумаге, было записано имя Полины, потому-то Инга и решила обратиться к ней. Так, вот здесь и был этот неприятный момент! Инга сказала, что ее случай схож. С чем схож? И какой случай?

Может, Мартиросян имел в виду ее слепоту? Или способность видеть людей между жизнью и смертью? Узнать об этом он мог из информации на сайте их детективного агентства. Но почему это могло заинтересовать Альберта? Работал именно в этой области? Изучал способности людей, переживших клиническую смерть? Сначала Полина заинтересовала его как пациент, а потом он решил обратиться к ней как к детективу? Вполне возможно. Но почему тогда он раньше не позвонил?

И какое отношение ко всей этой истории имеет Игорь Соловьев? Инга не знает его. У Полины создалось впечатление, что она вообще впервые слышит это имя. Виктор предположил, что Соловьев и Мартиросян – один и тот же человек. Но если это так, если Мартиросян, решив скрыться, инсценировал свое самоубийство и «превратился» в Соловьева, зачем тогда дал в письме тот же номер телефона, если телефон давно отключен? И почему опять ничего не объяснил, в точности повторив предыдущий текст? Или Соловьев – это не Мартиросян, а тот, кто его похитил? Но что тогда он хочет от нее, от их детективного агентства? Выяснить, что именно успел рассказать им Мартиросян? Но неужели не проще было бы обратиться лично? Все-таки логичнее предположить, что Мартиросян и Соловьев – одно лицо. Но тогда, получается, Альберт жив. Мог бы, в таком случае, как-нибудь исхитриться и дать знать о себе Инге.

Полина вдруг поймала себя на том, что жутко разозлилась на этого незнакомого ей человека. Она понимала, что это глупо, ведь неизвестно, что с ним случилось на самом деле. Но продолжала себя накручивать.

Инга пострадала из-за него. Если бы она знала, что ее муж жив, не стала бы разыскивать Полину, осталась бы в Светлом и спокойно продолжала жить. Кстати, почему Инга сбилась, когда Полина спросила ее, откуда она? Почему сказала, что живет в Праге, да еще и по-чешски? Все это непонятно и странно. Но ясно одно: Инга пострадала из-за того, что прилетела к ней. Скорее всего, на нее напал кто-нибудь из тех людей, преследовавших ее мужа. Где она сейчас? Как ее разыскать, как ей помочь? Информация, которую она оставила, была слишком неясной, слишком путаной. Вероятно, прилетела вчера вечером или сегодня ранним утром. Сняла номер в какой-то гостинице. В какой, она не помнит, но это не так уж трудно выяснить. Что произошло потом? Пошла прогуляться и на нее напали? Похитили, как Альберта (если, конечно, его похитили), или ранили и оставили умирать? Инга говорила, что была в парке или в лесу. Возможно, там и произошло нападение. Но странно, зачем она вообще пошла на прогулку? Не в том она была настроении, чтобы гулять. Прилетела в незнакомый город по такому важному для нее и срочному делу и первым делом отправилась на природу?