Тайский талисман - Лин Гамильтон

— В этом нет необходимости, — сказала Вонгвипа. — Мы позаботимся о том, чтобы миссис Ларе показали достопримечательности. Ютай хорошо знает нашу историю и будет рад поводить по городу нашу гостью. Вижу, вы смотрите на некоторые предметы в комнате. Могу я рассказать что-нибудь о них? — спросила она.

— По-моему, все очень красиво, — сказала я, одобрительно хмыкнув, когда Вонгвипа показывала мне кое-какие свои вещицы. — А кто люди на этих портретах? — Я подошла поближе. — Члены семьи? Это Кхун Таксин, не так ли? — спросила я, указав на портрет двух сравнительно молодых людей в парадной тайской одежде. На обоих были пиджаки с высоким воротником, так сказать, в стиле Джавахарлала Неру, короткие черные брюки, похожие на панталоны, и белые гольфы с черными туфлями, которые тайцы называют чонг кабен. У обоих были ярких расцветок пояса, массивные серебряные кольца и браслеты, один из них, похожий на Чата, держал в руке меч.

Портрет был очень детальным и превосходным. У Таксина вид был серьезный, решительный, другой молодой человек был более непринужденным, может быть, лучше сказать, рассеянным. Художник запечатлел своими старательными мазками нечто очень существенное, подумала я о его двух персонажах.

— Да, — ответила Кхун Вонгвипа. — Мой муж, разумеется, много лет назад, со своим братом. Его звали Вират. К сожалению, он умер вскоре после написания этого портрета. Его смерть стала большой трагедией для семьи.

— А это кто? — спросила я, указывая на второй портрет. Не нем была изображена женщина в роскошном платье из шелка с набивным золотистым рисунком. Оно представляло собой комбинацию тайской ткани с западным фасоном и выглядело очень шикарным. Женщина стояла, положив руку на плечо мальчика, одетого, как сиамский принц, в покрытый вышивками костюм, с золотистой, остроконечной шапочкой на голове.

— Это, представьте себе, Сомпом, — сказала Вонгвипа. — Со своей матерью. Первой женой моего мужа, — добавила она на тот случай, если я забыла. — Замечательный портрет, правда?

Она резко повернулась и пошла к остальным.

— Портреты довольно необычные, так ведь? — сказал Кхун Вичай, он подошел ко мне сзади и пристально посмотрел на них. — Определенное время и общественное положение запечатлены навечно.

— Весьма интересные, — согласилась я. Мой сосед был повыше среднего тайца, со светло-карими глазами, казалось, удивленно взиравшими на все.

— Надеюсь, пребывание в Таиланде доставит вам удовольствие, — любезно сказал Кхун Вичай.

— Спасибо, — ответила я. — Несомненно доставит.

Мне хотелось поговорить с ним еще, но было ясно, что у Вонгвипы другие планы. Она жестами приглашала меня присоединиться к остальным. Когда поворачивалась, чтобы идти, у меня возникло ощущение, что женщина на портрете смотрит на меня. Любопытно, подумала я и вернулась поискать подпись художника. Нашла без труда. Портрет был несколько размашисто подписан «Роберт Фицджеральд».

— Знаете вы что-нибудь о художнике? — спросила я хозяйку. — Этот Роберт Фицджеральд хорошо известен в Бангкоке? Полотна его очень необычные.

— К сожалению, ничего, — ответила Кхун Вонгвипа. — Этим портретам уже много лет. Моему мужу они нравятся.

Что-то в ее тоне подсказало мне, что в отличие от муже ей они не нравились.

— Чат, я с интересом прочел твою диссертацию, — говорил Таксин, когда мы вернулись на свои места. — О возможностях подлинной демократии в Юго-Восточной Азии. Меня заинтересовала твоя теория о…

Дусит сел к пианино и принялся играть, не особенно хорошо, но громко.

— У меня есть подарок для вас, — сказала Вонгвипа, протягивая изящный сверток.

— У меня для вас тоже, — ответила я. — И несколько вещиц для членов семьи.

Я принесла несколько свертков и положила их на боковой столик. Осмотрев свое окружение, я поняла, что этим людям невозможно подарить что-то, чего бы у них уже не было, но смело взялась за эту задачу. Купила для Вонгвипы два старых, красивых серебряных подсвечника, которые бледнели в сравнении с ее серебром, но были необычными, к тому же, как говорю своим покупателям, всегда можно использовать больше подсвечников. Вонгвипа, казалось, была довольна, но, может, просто проявила любезность. Толстушка объявила, что леденцы из кленового сахара превосходны, а Таксин засыпал меня вопросами о мыльном камне инуитов, который я выбрала для него. Все пришли в недоумение от клюквенного варенья и холодного вина из провинции Онтарио, но на всех не угодишь.

Полученный от Вонгвипы подарок был замечательным. В коробке с шелковой подкладкой оказались четыре необычных серебряных предмета конической формы с чеканкой, все разные.

— Это сосуды для орешков бетеля, — объяснила Вонгвипа. — Не особенно древние, им примерно лет двести. Из них получаются отличные держатели для салфеток.

— Какая творческая идея, — сказала я. — Мне они очень нравятся.

Мне они действительно нравились. Я люблю находить оригинальное использование для старых вещей, но меня уже охватывала усталость от зрелища всего превосходного, что увидела в тот вечер.

— И еще по маленькому подарку, — сказала Вонгвипа. — Один для вас, один для Дженнифер.

Развернув сверток, я увидела терракотовый амулет. И просто не знала, что об этом думать и что сказать. Просто сидела несколько секунд, глядя на него, и думала о квартире Уилла Бошампа и о пропавших амулетах.

— Они для хорошего здоровья, — сказала Вонгвипа. — Кстати, о самочувствии. Вы, должно быть, утомились от всех своих разъездов. Если устали, то, пожалуйста, не считайте себя обязанной оставаться здесь.

— Знаете, с вашего разрешения я, пожалуй, пойду спать, — сказала я и после обмена любезностями со всеми и множества благодарностей отправилась к себе в комнату. Но сон не шел. Я приписывала это разнице в часовых поясах, но догадывалась, что дело не только в этом, хотя не могла понять, в чем именно. Может, есть что-то беспокоящее в этой семье. Дженнифер определенно считала так. Что же? Дусит — скучный молодой человек, явно завидующий старшему брату, но в этом нет ничего особенного, как и в том, что матриарх во всем образцова, единственный недостаток, какой я в ней заметила, это властность. Ванни, жена Сомпома, завидует ей, но было бы трудно не завидовать. Может, подумала я, когда мне вспомнились красные капли на стене, бессонница связана вовсе не с этой семьей, а с вероятностью, что Уилла Бошампа нет в живых.

* * *

Независимо от причины беспокойства я несколько часов не могла заснуть. Было уже очень поздно, и я решила посмотреть, есть ли на кухне какой-нибудь травяной чай, предпочтительно со словом снотворный в названии. Я старалась двигаться очень тихо, чтобы не тревожить Дженнифер. На кухне горел свет, и я услышала негромкие голоса. Там находились Ютай и Кхун Вонгвипа, Ютай был уже без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки. Таким непринужденным и раскованным я его еще не видела. Вонгвипа была в шелковой блузке и облегающих черных брюках. Под моим взглядом из темноты коридора Вонгвипа подняла руку и сняла с Ютая очки. Этот совершенно интимный жест потряс меня. Я как можно тише повернулась, но в спешке споткнулась о край ковра. Голоса резко оборвались, и я услышала шаги к двери. Я была почти уверена, что они видели, как я быстро удаляюсь по коридору.