Маркус и девочки - Клаус Хагерюп

Глава восьмая

– Привет, ребята, – поздоровалась Лисе, проезжая на велосипеде мимо входивших на школьный двор Маркуса и Сигмунда.

– Я пошел, – сказал Сигмунд.

– Подожди, – сказал Маркус.

Он чувствовал: что-то не так, но не знал, что именно. Тем не менее было слишком поздно. Сигмунд уже направлялся к Муне, которая пристегивала велосипед к стойке. Когда он подошел к ней, показалось, что она собирается влепить ему пощечину, но потом передумала, толкнула его и засмеялась. Сигмунд отвел ее в сторону и что-то тихо сказал. Потом показал на Лисе. Муна перестала смеяться. Она посмотрела себе под ноги, а Сигмунд все продолжал говорить. Потом она кивнула и побежала вслед за Лисе, которая как раз входила в дверь. Сигмунд вернулся к Маркусу. Он выглядел грустным.

– Ну вот, дело сделано, – сказал он.

– Какое дело?

– Попросил ее сказать Лисе, что я в нее влюблен.

– В кого?

– В Лисе.

– Ты что, влюбился в Лисе?

– Нет, но, по крайней мере, я обидел Муну. Я повел себя как последняя свинья, но это было единственным выходом.

– Не-э-эт! – закричал Маркус. – Это я в нее влюблен!

– Я знаю, – грустно ответил Сигмунд. – Именно поэтому я и сказал, что я в нее не влюблен. Я хочу, чтобы ты знал, что мне это дорогого стоило.

– Я не имею в виду Муну, – сказал Маркус. – Я про Лисе.

– Все! Я больше так не могу! – прорычал Сигмунд и пошел по школьному двору прочь.

Маркус стоял перед входной дверью в дом Муны. На карту была поставлена дружба. Если он не расскажет правду, то может искать себе другого лучшего друга. Сигмунд выручал Маркуса миллион раз. Теперь пришла его очередь оказать другу небольшую услугу. Небольшую?! То, о чем попросил Сигмунд, стало бы окончательным и бесповоротным превращением себя в посмешище. Он-то откуда мог знать, что Сигмунд влюбится в Муну?! Хотя сам Сигмунд считал, что надо быть полным тупицей, чтобы не заметить. «Ты так занят собой, что тебе плевать на личную жизнь других», – сказал он. Маркус ответил, что если и есть что-то, на что он не может наплевать, так это – личная жизнь Сигмунда. А собственная по барабану. Все равно похвастаться тут нечем. Маркус надеялся, что эти слова разжалобят его товарища. Не тут-то было! Сигмунд остался неумолим. Правда и дружба или полное забвение при полном отсутствии друзей. Или, как сказал Сигмунд: «Быть или не быть… другом. Вот о чем сейчас идет речь».

Дверь открыла Эллен Кристина.

– Привет… Макакус?! – удивилась она.

– Привет, Эллен Кристина. Это ты?

– Нет, это переодетая Муна.

– А-а, так это ты, Муна!

– Нет, я Эллен Кристина.

– А я подумал, ты…

– Я просто шучу, – улыбнулась Эллен Кристина.

– Понимаю, – ответил Маркус. – А где Муна?

– В своей комнате.

– Мне надо с ней поговорить.

– А по-моему, не стоит. Она хандрит.

– Мне кажется, у нее должно подняться настроение, когда я с ней поговорю, – сказал Маркус и откашлялся.

Когда Маркус вошел в комнату к Муне, та сидела перед зеркалом и красилась. Девочка обернулась, и Маркус заметил, что тушь растеклась по ее щекам, а помада съехала в уголки рта. Нетрудно догадаться, что Муна только что плакала.

– Привет, Макакус, – поздоровалась она тихо. – Это т-ты?

Он хотел сказать, что он – это переодетый Сигмунд, но потом почувствовал, что такая шутка сейчас неуместна.

– Да, – кивнул он.

– Он хочет с тобой поговорить, – сказала Эллен Кристина.

– Вот как? – отозвалась Муна.

Она отвернулась к зеркалу и стерла помаду с кривоватого переднего зуба.

– И о чем это он хочет со мной поговорить?

– Не знаю, – сказала Эллен Кристина и уселась на кровать. – Но он говорит, что поднимет тебе настроение.

– Точно, – Маркус попытался говорить как можно бодрее. – Я смотрю, у тебя тушь потекла.

«Да уж, по крайней мере, удалось открыть рот. И то неплохо». Краем глаза он заметил, что Эллен Кристина корчит ему рожи.

– Но это ерунда, – быстро проговорил он. – У меня тоже текла краска. Когда я был Квазимодо. Но ты же не похожа на Квазимодо! Это исключено.

Маркус весело рассмеялся собственной шутке. «Так смеются жабы», – подумал он. Как здорово у него получалось найти правильные слова. Просто приступ косноязычия какой-то!

– Да нет, – продолжил он высоким, писклявым голосом. – Квазимодо некрасивый и противный… У него красные пятна на лице, горб на спине… кривые зубы…

Попал!

Муна уперлась головой в зеркало и зарыдала так, что сердце чуть не разорвалось. Маркус посмотрел на Эллен Кристину в поисках помощи, но та спряталась за журналом. Он был совсем один в этой девичьей комнате. Наедине с одной рыдающей девчонкой и другой, делающей вид, что ее тут вообще нет. С фотографий, расклеенных по стенам, на него смотрели Стинг, Леонардо Ди Каприо, «Спайс Гёрлз», Брэд Питт, Мэл Гибсон и другие знаменитости, которых он не знал. Маркус и сам бы хотел висеть в их компании, но единственное, на что он мог надеяться, – это оказаться на туалетной двери в образе Квазимодо. Там устроиться у него имелись неплохие шансы. Несколько девочек фотографировали его на маскараде, и снимки останутся теперь на долгую память.

Маркус подошел к Муне, осторожно положил ей руку на плечо. Она немного сгорбилась, и он три раза сглотнул и убрал руку.

– А по-моему, у тебя очень красивые зубы, Муна, – прошептал он. – Я потому в тебя и влюбился.

Журнал за его спиной зашуршал. Муна обернулась с несчастным и в то же время ошарашенным видом:

– Ты влюбился в меня?!

Он охотно кивнул:

– Я… я имел в виду, я…

Маркус смолк. Надо взвешивать слова. Интересно, сколько они, в сущности, весят?

– Я… ну, в общем… я… ну…

Маркус всегда чувствовал себя очень неуверенно, когда девчонки ему улыбались. Как правило, все заканчивалось смехом, а от этого он чувствовал себя еще меньше. Более странной улыбки, чем у Муны, он еще в жизни не видел. Она улыбалась только ртом, отчего выражение ее глаз становилось еще грустней. По крайне мере, очевидно, что она не засмеется. Но что же она тогда сделает? Прижмется к нему? Или ударит, как уже было с Сигмундом? Муна взяла его за руку. Он закрыл глаза и ждал пощечины. Ее не последовало.

– Поэтому ты и решил, что у меня поднимется настроение, Маркус?

– Что?!

Почему она не сказала – «Макакус»? Она всегда говорила – «Макакус». Она прижала его руку к своей щеке. Что здесь происходит? Сигмунд! На помощь!

– Хорошо.

– Что? – прохрипел он.

– Если хочешь, я могу