Цветы привидений - Алинда Ивлева

братвы, стал бы как Круг, а ты сидишь, в своих компах, какие-то игры для дебилов делаешь.

— Я программы пишу, дурень. За мной- будущее!

— Геморрой за тобой, а не будущее, — Пашка усмехнулся. В этот момент хриплый голос с незнакомым акцентом просипел:

— А писня дюже душевная, ребятки, телега там у скал, туда бы меня. Здесь метров пятсот ходу. Я ж голоса услышал, вертался до вас. Подсобите ребятки.

— Какая телега? — в недоумении спросил Павел.

— Бредит по ходу, — Илья дотянулся до рюкзака и порылся на дне. — У меня был нашатырь. Надо ему дать занюхнуть, может, в себя придет.

— Ни, послухай, пусть один хлопчик дотуда побегит, а один со мной побуде. Если нимчи схватються- хана. Пусть он бегит поверху, а ты головастый, со мной. В кармане глянь у меня там новая повязочка.

— На хрена мне твоя повязочка? — Илья сердился, сознание отказывалось воспринимать происходящее всерьез. Хотелось есть, мучила жажда. Полуденное августовское солнце коптило затылок, футболка похотливо липла к спине. Илья скинул ветровку. Завязал за рукава узлом вокруг талии.

— А ты не противься, возьми повязочку, — Илья порылся в одном накладном кармане, в другом, достал тряпочный нарукавник с тесемками, прочел надпись. — Мне новую выдали, вот и сгодится.

— Сам носи свои фашистские тряпки, еще слово и я тебе эту повязку полицайскую в рот затолкаю.

— Если нимчи здесь меня найдут, я отбрешусь, а тут степь, бечь некуда…

— Нимчи твои — это кто такие?

— Те самые, — раненый показал взглядом на повязку.

— Так пусть уже найдут, их киношные взрывники тут че- то напутали, не рассчитали, помогут. Кино немцы что ль снимают? Про войну?

— Болтаешь много, на разведчика не тянешь, ты из каких краев будешь?

— А ты?

— Румын, Константин.

— Ага, станут немцы в кино румынов брать, свои кончились? Как фильм называется?

— Партизан я, у нимчив при фильтрации работаю, потом к нашим сведения передаю. Говорят, наступление ждут скоро.

— Заколебал ты дядя, наши- ваши, че ты чешешь? Какая телега у скал? Самоходка?

— Лошадь, и оружие, много оружия, надо в тайник прятать. Нашим нужно.

— А вот тут на правду похоже, что правда, то правда, ваш брат румын во вторую мировую этим частенько промышляли, оружие барыжили, да и вообще все, что не приколочено, — я много читал разного, когда жетончик нашел. А ведь самое мерзкое, что тезку твое даже не забрали назад. На земле родной, чтоб упокоился. Посольство ваше отказало, и представители тоже. Сказали- там ему и место, мы его туда не отправляли. Я его, того Константина румынского схоронил. Вот откуда у тебя его жетончик- вопрос?

Но ответа парни не дождались. Раненый с хрипом потерял сознание. Над взгорьем послышался ревущий шум мотора, из облака, похожего на парусину, вынырнул самолет. Крылатая птица летела низко, над самыми соснами, казалось, что сбривает верхушки, поэтому Илья отчетливо разглядел на крыле самолета черный крест.

— Высший пилотаж. Каскадеров — летчиков даже задействовали. Масштабное кино снимают. Научились все-таки, — он поднял руку вверх, привлекая внимание.

В этот момент самолет, похожий на Мессершмитт, сделав резкий разворот, дал пулеметную очередь и рикошетом в небо ушел ярко-красный трассер. Отсеклись кроны и вокруг воронки повскакивала полосой земля. Адская машина, будто пролетала сквозь редкий лесок. Вторая очередь. Пашка взвизгнул и метнулся к кромке леса.

— Стой, дурак! Это ж кино!

— Кино, твою мать, — Павел развернулся, на полусогнутых ногах, вжимая шею, стал тыкать в щеку пальцем. — Это тоже кино? Беги, сюда давай.

Илья прищурился, снял очки, одел, через треснутые стекла все вокруг было, словно в тумане.

— Что там ты тычешь?

— Кровь, я ранен, реально ранен, и в меня не говном кидались из самолета, — голос Павла дрожал и срывался.

Самолет сделал крюк влево, резко затих двигатель, пошел на снижение. Илье показалось происходящее нереальным, "мессер" летел сквозь лес. Со стороны деревни послышались собачий лай и …немецкая, такая же лающая, режущая слух, речь. Внутренности Ильи сжались в тугую пружину, готовые опустошить желудок от страха. Человек-энциклопедия пытался сопоставить факты, связать воедино все фрагменты событий последнего часа, рука беспомощно рыскала в кармане в поисках телефона. " К черту. какой телефон, он разряжен. Я сошел с ума. Вся эта хрень невозможна". Его вывернуло. Рядом с румыном, который по-прежнему не подавал признаков жизни. В руке у него зажата белая повязка "Хиви". Илья подполз, выхватил ненавистную тряпку и нацепил на правую руку, в последний момент вспомнил фотографии военных лет и додумался, что изображение зеркалит, быстро снял повязку и натянул на левую руку. Тут же желудок снова напомнил о себе спазмами.

— Дядь, дядь.

"Что за голоса в моей башке". Илья посмотрел за плечо в сторону немецкой брани, которая была все слышнее. Осторожно повернул голову в сторону, где исчез из виду Пашка. Никого. В спину прилетело что-то, похожее на ошметок земли.

— Дядь, если немецкий не знаешь, лучше делай ноги. Костя не пропадет. Сюда, давай сюда.

Из-за ложбинки, поросшей ковылем, который волной пошел от ветра, показалась голова человека. Илья прищурился так, что заслезились глаза.

" Карлик что-ли?".

— Ты кто?

— Хрен в пальто, — ответил надреснутый голос. — Они еще тебя не видят, ползи сюда.

— Куда делся лес?

— Дядь, кажись контузия у тебя, мы в степи, — голова выплыла из шелковой травы, похожей на метелку, и маленькое тельце, словно ящерица, юркнуло к нему. Это оказался чумазый мальчишка. В солдатской гимнастерке, замызганной, пропахшей кострищем и немытым телом.

— Я Сашка, ты из СМЕРШ?

— Я из дурки, по ходу, вы тут что все употребляете? Где остальные?

— Наши далеко, — мальчишка махнул рукой в сторону скалистой кромки. — Мы ждем десант. Я уж было подумал — не успел.

Застонал румын.

— Давай, бери его за грудки, потащим.

— Да я тяжелее рюкзака с фляжкой коньяка ничего не поднимал. куда потащим?

— Его здесь не должно быть, его в село за провизией отправили, а оно в другой стороне. Вопросы будут. Берись. Коста, Коста, вставай, немцы, хана тебе будет. Румын открыл глаза. Услышал лай, рычащий двигатель мотоциклов вдали. Приподнялся из последних сил и пополз. — Давай, миленький, не подведи. Сашка вцепился ручками-прутиками в пиджак мужика, помогая ему двигаться. Илья выдохнул, скрипнул зубами, набрал воздуха в легкие для смелости, привстал, вцепившись в ремень раненого. И рванул к ложбинке. Упал. Снова встал, схватил обеими руками его огромные ладони и потащил к ковылю.

Автоматная очередь разрезала гулко воздух над степью. Послышался смех. Сашка выглянул, подняв голову повыше из сухостоя.

— Вот же ж, второго взяли. Они нас не видели. Если твой друг будет молчать,