Мой идеальный смерч. Часть 3. За руку с ветром - Анна Джейн

– Мы как раз вовремя, – довольно сказал Челка, заворачивая на пустую парковку перед набережной. – Выходите, ребятки. Я довез вас до неба.

Я и Денис первыми оказались на улице, уже привычно держась за руки. Здесь, за городом, даже дышать было легче. А еще мой взгляд, как магнитом, притягивал необычайно яркий алый рассвет, который растекался на востоке неба, как кровь из раны на светло-грифельной рубашке. И я не думала, что под таким прекрасным небом нас может поджидать опасность.

В эти минуты я была пьяна от своих чувств и хотела только одного – чтобы время вокруг нас остановилось, пусть не навсегда, но хотя бы на несколько часов.

* * *

Утро настало как-то неожиданно. Когда Марина распахнула один глаз, то сразу поняла, что находится не дома, а в совершенно незнакомом месте, хорошо освещенным солнцем, нагло лезущим сквозь каждый квадратный сантиметр стекла. Она лежала на боку, касаясь спиной какой-то подозрительно теплой стены, а подушка под ее головой была узкой и жесткой. Еще у нее слегка побаливала голова, да и во рту было пустынно сухо.

«Где это я?» – опасливо подумала девушка, боясь открыть второй глаз и с трудом вспоминая, что она, кажется, напилась вчера, и вроде бы последнее место, куда она попала после рок-феста, – это квартира придурка Черри. Но почему она лежит в этой постели? Ее сюда кто-то принес, что ли? И почему…

«Почему я раздета?!» – еще одна глупая, дрожащая мысль пролетела в ее голове вихрем от уха до уха, взорвавшись сказочным фейерверком, и тут Марину ждало еще одно потрясение. Ей показалось, что она слышит чье-то мерное дыхание, и у нее по телу прошелся самый настоящий электрический ток. Почти тут же до нее, сквозь головную боль, дошло, что она в кровати не одна, а позади нее не стена, а чья-то грудь.

«О, Боже, нет! Я что, с парнем?!» – страшным громом раздалось в ее голове. Марина дернулась, понимая, что под головой у нее вовсе не подушка, а чье-то мужское жесткое, не слишком широкое предплечье.

«Неужто напилась и этот гад зеленый мною воспользовался?» – едва сдерживая слезы, подумала она, помня его слова про одну ночь.

Девушка осторожно обернулась на того, чья рука лежала у нее под головой, и едва сдержалась от крика ужаса – рядом с ней сладко спал Ланде. Белые волосы разметались и закрывали пол-лица.

Брюнетка тут же вскочила.

«Твою ж кикимору», – шокированно глядела на парня она, машинально кутаясь в тонкое прохладное и огромное одеяло, зажимая его края в кулаки чуть выше груди. Марина не была глупой девочкой – до нее быстро дошло, что ночью у них с Микаэлем явно что-то было! Да и тело вопило и всячески, как только это было возможно, сигнализировало об этом.

«Не-е-ет! Этого не может быть!» – затравленно прикрыла рот ладонью брюнетка. Пальцы у нее едва ли не впервые в жизни дрожали – в такт обреченному колоколу в голове.

Испуганная девушка хотела, было, вскочить с постели, найти свою одежду и бежать, бежать отсюда подальше, как дверь, располагающаяся прямо напротив кровати, тихонько открылась, и в комнату вошла яркая высокая женщина с рассыпавшимися по плечам медового цвета кудрями. Марина молниеносно улеглась обратно на кровать рядом с Ланде, испуганно закрыла глаза, сложила руки на груди и притворилась, будто бы крепко спит.

Женщина, ничуть не стесняясь того, что в кровати под одним одеялом лежат двое, подошла к ребятам и улыбнулась. Губы у нее были накрашены ярко-алой дразнящей помадой, а в умело подведенных глазах играли понимание и коварство, присущее кокетливым барышням из светского высшего общества века девятнадцатого. Марина, наблюдавшая за красивой женщиной из-под густых черных ресниц, в душе по-волчьи тоскливо завыла.

– Ангел, вставайте, – ласково сказала женщина. – Уже половина третьего дня. – Ангел. Ангел!

У Марины затряслись поджилки. Еще никогда она не попадала в такие дебильные ситуации! И вообще, кто это такая? И что еще за Ангел-то? И как, как она вляпалась в такое? Так сильно напилась, что ли?!

«Дура, дура, дура!» – кляла она себя, на чем свет стоит.

Микаэль, лежащий рядом с девушкой и еще недавно любезно предложивший ей собственную руку в качестве подушки – обе настоящие подушки почему-то валялись на полу, недалеко от их одежды, недовольно сказал: «Не хочу, мама, отстань», перевернулся на живот и снова, кажется, заснул.

– Ангел! – возмутилась его родительница. – Как всегда! Хоть с оркестром военным его буди! Хотя бы девушку постеснялся. Ангел, вставай!

«Это его мама!» – в панике человека, возвращающегося домой по знакомой тропе и неожиданно попавшего под артобстрел, подумала Марина. Глаз она так и не открывала – ей стало очень и очень страшно. А еще и стыдно. Она повела себя, как последняя… ну, та самая, что стоит ночами у обочины.

Мама Микаэля, похоже, так не думала. Или не выказывала своих чувств. По крайней мере, она продолжала вполне дружелюбно, словно ничего страшного в этой двусмысленной ситуации не видела, будить сына и всячески укорять его перед девушкой. Актерская, творческая и свободолюбивая натура Ангелины Карловны Берг, верящая в любовь с первого взгляда и жуткую страсть на всю жизнь, не видела ничего предосудительного в том, что ее сын привел домой девушку и провел с ней замечательную ночь. В либерализме Ангелина переплюнула даже Олега Смерчинского, которого знала еще со школы. Именно из-за их дружеского общения с самого раннего детства Дэн и был знаком с Черри и Ланде.

Пока Марина старалась почти не дышать – чтобы ее не разоблачили, Ангелина Карловна выбежала из спальни сына, оставив дверь открытой.

– Паша! – позвала она громким и хорошо поставленным голосом кого-то из коридора. – Паша, или сюда!

– Что такое? – раздался спокойный мужской голос. У Марины сердце прилипло к спине. «Это еще кто?! Какой еще Паша? Господи, да покинет она эту ужасную квартиру?!»

Ей вдруг вспомнилось кое-что из того, что было этой ночью, и Марина даже вздрогнула. Если первоначально в ней жила чисто женская уверенность, что во всем случившемся был виноват этот беловолосый кретин со светлыми ресницами и бровями, то теперь она почти точно знала, что ее вины было куда больше. И ее активности. Марина вновь приоткрыла один глаз и покосилась на Микаэля. Неудача с Черри вообще напрочь вылетела из ее головы.

«Чтобы тебя… Ты что, не мог сказать мне «нет»? – думала она лихорадочно. – Глупая милаха! Или это я глупая? Бли-и-ин…».

– Паша, я не знаю, как их разбудить, – пожаловалась тем временем Ангелина Карловна мужу-режиссеру. Услышав ее голос, Марина вновь закрыла глаз, молясь, чтобы мать Ланде ушла куда-нибудь подальше.

– Да пусть спят, – отозвался Павел Аскольдович. – Лето ведь. Ты же знаешь, как мальчик не любит, когда его будят.

– Но они пропустят обед, – капризно отозвалась женщина.

– И что? Зато будут на ужине.

– На ужине не будет меня, у меня репетиция в театре. А я хочу пообедать со всеми вместе.