Большой круг - Мэгги Шипстед

Он нанес несколько неплохих ударов– покрайней мере, если судить покостяшкам наруках,– ноодин матрос шандарахнул его поголове чем-то тяжелым, ион очнулся некоторое время спустя вгрязном переулке между китайской книжной лавкой ирыбным магазином. Открыв опухшие веки, увидел размытое зеленое пятно, медленно ставшее отражением неонового попугая ввонючей рыбной луже, хотя Эдди немог вспомнить слово «попугай» илипонять, почему оное существо должно светиться наземле.

Вгрозу, когда они летели вМальмё, Эдди было страшно, ноон недумал, что когда-нибудь доведется испытать такой страх, каккогдаон, уничтоженный, пришел всебя вкитайском переулке. Вовремя грозы он вцепился всетку удерживающих планету широт идолгот, нотут навалился такой ужас, какеслибы его завернули вмешок, связали цепями ибросили втемную воду; безысходность была абсолютной. Гроза, даже убив, неимелабы надним такой власти, какэтот переулок.

Эдди проваливается всон ирезко просыпается: ему снились зеленые огни, которые могли оказаться какполярным сиянием, так инеоновым попугаем.

Утром он сосредоточится наванной, кофе, раздумьях, какой сорт шведского джема намазать натост. Будут слабеть, отступать воспоминания отом, какна самолете наподобие ненужных доспехов нарастал лед– зловредная кристаллическая смирительная рубашка, как«Пилигрим» становился вялым, тяжелым, скаким трудом пыхтели двигатели. Мэриен иЭдди висели наволоске, казалось, их участь решит вес еще одной снежинки, однако они всеже коснулись земли вБуллтофте. Потом теплая гостиница, белая постель, невинный снег.

Довстречи сМэриен унего была неделя, чтобы прийти всебя вобшарпанной гостинице Гонолулу, иему действительно стало значительно лучше, оставался только побледневший синяк подглазом ибеспокоили головные боли, непредсказуемыми волнами перекатывавшиеся вмозгу. Мэриен сбеспокойством посмотрела нанего, спросила, всели впорядке, ибольше незаговаривала наэту тему. Он решил, что все ее мысли оКалебе. Больше он в«Кокос» неходил иЭнди невидел.

ИзМальмё они полетят вРим, оттуда через море вТриполи, апотом наюг, вовлажную экваториальную жару, вовсе удлиняющиесядни.

Кейптаун, Южная Африка– Модхейм,

Земля Королевы Мод, Антарктида

33°54 ʹ S, 18°31ʹ E– 71°03ʹ S, 10°56ʹ W

13февраля 1950г.

Полет– 18,331 морских миль

Вполовине третьего ночи звонок. Комната Мэриен навтором этаже маленькой гостиницы возле аэропорта Уингфилд, ноотдаленного звука снизу достаточно, чтобы ее разбудить. Даже восне она ждала. Когда ночной дежурный стучит вдверь, она одета. Заокном ясная летняя ночь.

–Звонили саэродрома,– говорит дежурный.– Сказали…– Дежурный смотрит наклочок бумаги:– Сказали, морось сообщает, что погода наладилась.– Он поднимает голову:– Надеюсь, вы понимаете, очем речь, потому что так сказали.

–«Норсел». Что-нибудьеще?

–Там сказали, морось говорит, вроде все стабильно, насколько они могут судить, ночтобы яобязательно вам сказал, что могут они неочень хорошо иесли вы все-таки собираетесь лететь, то лучше вылетать какможно скорее. Хотя человек, который звонил, сказал, что лично он советовалбы вообще нелететь.

–Пожалуйста, позвоните туда,– просит Мэриен,– искажите, мы уже впути. Иеще попросите найти какие-нибудь корабли наюге иузнать метеообстановку.

Дежурный, высунув кончик языка, записывает испускается полестнице. Комната Эдди рядом, иМэриен прислоняет ухо кстене, слушая, что там происходит. Он немог непроснуться, нотишина полная. Пожалуйста, думает она, почти умоляет, пожалуйста, окажисьтам.

Они прибыли вКейптаун девятого февраля, ана следующий день норвежско-британско-шведская антарктическая экспедиция, после того какее несколько раз отталкивали ледяные массивы, наконец высадилась наберег. Доэтого– вРиме, Триполи, Либревиле, Виндхуке– Эдди взял впривычку пропадать. Мэриен полагает, его потрясла гроза надШпицбергеном, аможет, перемена как-то связана ссобытиями вГонолулу, оставившими синяк подглазом,– чтобы там нислучилось. НаАляске он вроде был впорядке, надСеверным полюсом летел впрекрасной форме, нопосле Мальмё все норовил улизнуть изгостиниц, иногда навсю ночь. Она неможет быть уверена вего возвращении.

Мэриен старалась увлечь его последними антарктическими планами, спрашивала, что он думает оее бесконечной нервной возне срасчетами груза итоплива (мучительной неизвестности добавляли лыжи исила их сопротивления), ноЭдди отвечал кое-как, безразлично, даже резко, какбудто она приставала кнему спустыми, незначительными вопросами. Казалось, он нехочет иметь ничего общего нисней, нисее картами икарябающим карандашом. Наконец вКейптауне она велела ему прекратить гулянки. Время уходит. Они должны быть готовы вылететь влюбой момент.

Мэриен стучит вдверь.

–Войдите,– тутже отвечает Эдди.

Он сидит накровати, полностью одет. Кровать нетронута.

–Ты спал?– спрашивает она спорога.

–Незнаю. Нет. Немного. Ночью уменя было предчувствие. Пора?

–Погода наладилась.

Он смотрит впол, стискивает, ломает свои большие руки.

–Тогда сейчас. Часа через три поднимемся. Часов тринадцать ввоздухе. Может быть уже совсем темно, когда доберемся. Все что угодно может быть.

Мэриен подавляет нетерпение. Неужели Эдди думает, что она этого незнает?

–Вкакой-то момент надо взять ипрыгнуть.

Он смотрит нанее, жалкий, умоляющий:

–Яне знаю, смогули.

–Ты хочешь сказать, что несобираешься лететь?– она изумлена.

Эдди мотает головой:

–Яхочу сказать, что незнаю, смогули найти дорогу.

Мэриен заходит вкомнату, подсаживается кнему.

–Если кто исможет, так этоты.

–Неслишком надежная гарантия.

–Никаких гарантий ине было. Нам обоим следовало принять, что увторого может неполучиться.

–Ябоюсь.

–Гроза?

–Она, конечно, неспособствовала, носкорее накопилось. Ядумал, что привыкну кдолгим перелетам надводой, ноне получилось.– Он осторожно прижимает пальцы квискам, влице проступает боль.

–Ты впорядке?

–Просто голова болит. Пройдет.– Эдди достает изкармана флакон саспирином, разжевывает две таблетки.

–ДоШпицбергена ты был великолепен.– Она словно напоминает упрямому ребенку, что еще вчера он судовольствием ел тоже самое блюдо.

–Там было другое.

Несомненно. Возле Северного полюса правила навигации изменились, новсе-таки уних имелись приличные карты, радиосвязь вБарроу иТуле, им надавали множество советов, их ждали вЛонгьире. Им также повезло снебом, оно оставалось ясным, светили звезды, Эдди мог ориентироваться поним. Наюге унего будут прискорбно фрагментарные карты, небудет навигационных сигналов извезд– кроме солнца, которое, вероятно, часто будет закрыто из-за пагубных, часто меняющихся метеоусловий.