Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм

— Это «Астон ДБ-4», — пояснил Тэлбот. — «Голдфингер».

— Да, вспомнил, видел где-то. Но кому придет в голову платить за нее сто тысяч долларов? Она же явно не очень удобная.

— Мой менеджер сказал, что это классическая машина, и сейчас ее цена уже перевалила за сотню тысяч. Приближается к двум.

— Тогда откуда у Бруса Уитерса такие деньги?

— А во сколько, по-вашему, обходится нацистскому движению избавиться от двух захваченных нацистов, которым могут развязать языки?

— Ясно. — Соренсон вновь обратился к сидящим впереди, когда водитель припарковался рядом с британской спортивной машиной. — Как насчет того, чтоб один из вас вошел туда и осмотрелся?

— Да, сэр, — ответил агент, — как только подойдет машина поддержки... Все, они на месте.

— Может, вам ослабить галстук или вовсе снять его? Не думаю, чтоб тут появлялись люди в деловых костюмах — в коттеджах да, но не здесь.

Мужчина, сидевший рядом с водителем, обернулся. Галстук исчез, а воротник рубашки был расстегнут.

— Пиджак я тоже сниму, сэр, — сказал он. — Сегодня жарко. Агент вышел из машины, прямая его осанка сменилась сутулостью, когда он подошел к двери под неоновой вывеской.

* * *

Посетители тускло освещенного бара напоминали сборище героев Сарояна: несколько водителей грузовиков, строители, двое-трое студентов из какого-то университета, седовласый мужчина, чье морщинистое в пятнах лицо когда-то было аристократическим, а поношенная одежда еще выдавала первоначальное качество, и квартет стареющих местных наркоманок. Дородный бармен поприветствовал Бруса Уитерса.

— Привет, Уитерс, — сказал он. — Нужен коттедж?

— Не сегодня, Хэнк, у меня здесь встреча. Что-то я его не вижу.

— Вас никто не спрашивал. Может, ваш приятель опаздывает?

— Да нет, он здесь; машина его у входа.

— Значит, в сортир пошел. Занимайте кабинет, выйдет — я его пошлю к вам.

— Спасибо, и налей мне двойной, как обычно. Есть что отпраздновать.

— Я мигом.

Уитерс уселся в кабинете в конце бара, привалившись к высокой спинке дивана. Подоспел его огромный мартини, он потягивал напиток, борясь с желанием подойти к переднему окну и еще раз взглянуть на «астон-мартин» — машина-то что надо! Ему не терпелось прокатиться на ней, не терпелось продемонстрировать ее Аните Гризуальд — а особенно не терпелось показать ее дочери, Кимберли!

Насколько же интересней будет ей поездить с ним, чем во всех этих автомобилях, когда за рулем брюзги родители его бывшей суки жены! Его сладкие мечты прервал неожиданно появившийся рядом грузный мужчина в клетчатой рубашке, севший напротив него за стол в кабинете.

— Добрый день, мистер Уитерс. Вы, конечно, уже видели «ДБ-4». Неплохая колымага?

— Кто вы такой, черт возьми? Вы не Сидни, вы в два раза его толще.

— Сидни занят, я за него.

— Мы незнакомы. Как вы меня узнали?

— По фотографии.

— Что?

— Обычное дело.

— Я здесь уже пять минут. Чего вы ждали? "

— Проверял, — сказал мужчина, постоянно поглядывая на входную дверь.

— Проверяли что?

— Да ничего особенного. Честно говоря, я принес хорошие новости и большие суммы.

— Вот как?

— У меня в кармане четыре неотслеживаемых облигации на предъявителя достоинством в пятьдесят тысяч долларов каждая. Всего на двести тысяч. Кроме того, приглашение посетить Германию, все расходы оплачены, разумеется. Мы понимаем, вы еще не были летом в отпуске, теперь, наверное, вам это удастся.

— Боже мой, слов нет! Потрясающе!Значит, мой вклад оценили! Я так рисковал, вы же все знаете, верно?

— Доказательство тому мое присутствие.

— Просто не терпится попасть в Берлин, потому что вы правы, мыправы! Эта страна катится к чертовой матери. Скажем, этническая чистка — да тут пятьдесят лет уйдет на нее...

— Замолчите! — резко прошептал незнакомец, не сводя глаз с двери. — За вами вошел парень в белой рубашке.

— Я не заметил. И что он?

— Сделал пару глотков пива, заплатил и только что вышел.

— Ну и что?

— Подождите, я сейчас.

Мужчина выскользнул из кабинета, быстро прошел вдоль стойки бара к дальнему концу грязного окна и выглянул наружу. Тут же отошел от окна и вернулся с мрачным видом, прищурив глаза.

— Идиот несчастный, за вами хвост! — сказал он, садясь.

— О чем вы говорите?

— Вы же слышали, идиот! Там стоят трое и разговаривают с «белой рубашкой», и уж поверьте мне, они не клиенты этой забегаловки. У них на лицах написано — федеральное правительство.

— Боже мой! Вчера вечером мне звонил замдиректора Кернс и задавал дурацкие вопросы, но я ему мозги вправил.

— Кернс из ЦРУ?

— Я там работаю, не забывайте.

— Очень даже хорошо. — Незнакомец наклонился вперед, левая рука его лежала на столе, правая под ним. — Я отвечаю за вас перед теми, кто поручил мне это дело, мистер Уитерс.

— Просто дайте мне деньги, и я выберусь через черный ход, куда подвозят товары.

— А потом что?

— Подожду в пустом коттедже, пока они уберутся, подкуплю одну из наркоманок — она поклянется, что была со мной, если надо, и поеду домой. Дело плевое, я и раньше так думал. Позвоните мне потом насчет «астон-мартина». Ладно?

— Нет, не ладно.

У бара раздался громкий хохот — и одновременно четыре приглушенных выстрела под столом. Брус Уитерс выгнулся на сиденье, верхняя часть тела была пригвождена к спинке, глаза широко открыты, а из уголка рта текла кровь. Незнакомец в клетчатой рубашке аккуратно выбрался из кабинета и спокойно пошел к черному ходу, пряча пистолет с глушителем за пояс. Он открыл дверь — приспешник Марио Маркетти скрылся. Дон Понткартрен выполнял условия.

* * *

Через девять минут двадцать семь секунд из бара мотеля раздались крики и женский визг. Сильно накрашенная женщина вылетела из двери и хрипло закричала:

— Ради Бога, вызовите полицию! Тут парня застрелили!

Агенты ЦРУ вместе с директором и Уэсли Соренсоном ринулись внутрь. Всем в баре приказали оставаться на своих местах и никуда не звонить. Расстроенный и удрученный Нокс Тэлбот в сопровождении Соренсона вышел на улицу. Солнце садилось. «Астон-мартин ДБ-4» исчез.

"Объект, доктор Ханс Траупман (адрес указан выше) окружен телохранителями круглые сутки, хорошо вооруженные бригады из трех человек сменяются каждые восемь часов, сопровождая хирурга даже в операционную, где остаются во время операции. Когда Траупман идет в ресторан, театр, на концерт или прием, его эскорт зачастую удваивается, охранники сидят по бокам в машине, на соседних стульях и часто весьма профессионально обходят помещения, разбив его на секторы. Когда Траупман дома, телохранители постоянно патрулируют в лифтах, коридорах и снаружи его роскошного дома. Это в дополнение к разнообразной сигнализации и наружной охране. Во время редких посещений общественного туалета два охранника входят вместе с ним, третий остается снаружи, вежливо не позволяя зайти туда другим, пока Траупман не выйдет. Его возят в бронированном лимузине «мерседес» с пуленепробиваемыми стеклами и газовыми клапанами по всем сторонам для ослепления угонщиков, которые приводятся в действие от щитка. Путешествует на частном реактивном самолете, который содержится в закрытом, оснащенном сигнализацией ангаре на полевом аэродроме южнее Нюрнберга. Цифровые камеры слежения функционируют день и ночь, фиксируя все происходящее снаружи и внутри.