Эксплора 3. Открытие - Максим Лагно

Но Роман не в том смысле бог, что мы обязаны ему поклоняться, как этого хотел Великий Рамирес для себя, а в том смысле, что Роман и боги помельче, это те, кто за нами присматривает и не даёт в обиду. Ну и награждает, как водится среди богов, бессмертием и супер силой.

Именно Роман Крылов и все, кто с ним рядом, делают наше будущее бесконечным.

У Романа Крылова обычно «нет слов», поэтому я сказала нужные слова за него.

Зачитав Роману вслух этот отрывок, Бенни Шостаков сказал:

— В искусстве лизать задницы Юнь Джинг превзошла меня.

— В отличие от тебя, она это делает искренне, — заметил Роман.

— Не это ли самое страшное?

Роман не знал что ответить. Он иногда не поспевал за теми изменениями, инициатором которых являлся он сам.

* * *

Свесив ноги вниз, Роман сидел на стреле портального крана и смотрел на кольцо гравитомагнитного ускорителя, лежавшее на земле, как огромный бублик. Вокруг него сновали стройботы и ходили инженеры.

Завтра утром над этим бубликом взорвутся ориктолит-фотонные торпеды, разгоняя грозовые облака и расчищая небо, а под бубликом заработают тысячи двигателей, которые отправят его в многодневное путешествие в стратосферу Локуса. Кольцо займёт своё место в цепочке колец, очередной космодром заработает на полную мощь, доставляя на орбиту грузы.

Новый космодром ускорит строительство «Малыша», так назвали уменьшенную версию генератора червоточин. Но даже он сможет не только переслать сигнал, но и перебросить через червоточину коробочку с картами памяти.

По подсчётам Романа строительство Малыша закончится через три-четыре земных года. Потом понадобится ещё лет пять-семь, чтобы отогнать его на то расстояние, на котором гравитационное притяжение местного солнца перестанет влиять на генерацию червоточин.

Что тогда? Тоже ничего особого.

Ведь понадобится ещё неизвестное количество лет, чтобы настроить все аппараты Малыша. А до этого надо будет вообще отыскать Землю или другие планеты Эксплоры, проводя многочисленные эксперименты по переброске зондов на расстояние менее одной десяти тысячной всего расстояние между Броском и предполагаемой точкой выхода. Каждый зонд — это тысячи часов ожидания, получения от него сигнала. Затем сотни часов корректировки положения аппаратов, а потом новая переброска зондов. И так неизвестное количество раз, пока не будет найдено оптимальное положение аппаратов. Быть может ещё десятки лет. Ещё больше, чем когда-то потратили земляне, на поиск экзопланет.

Космос — дело небыстрое.

Из синего вечернего воздуха вышла чёрная фигура Элли. Убрав фазовый УниКом, она присела рядом с Романом.

Недавно ей исполнилось сорок два земных года.

— Ты выглядишь ещё хуже, чем в прошлую встречу, — сказал Роман. — А она была всего три сезона назад, на твоём дне рождения.

— Умеешь ты ободрить женщину.

Вообще в восприятии синтезана биологические люди менялись чуть ли не каждый день. Процессы, происходящие в тканях их организмов, были заметны уже при «Зрении» выше десятки. А «Восприятие» выше двадцатки позволяло воочию наблюдать скоротечность жизни.

— Кстати, я снова беременна, — сказала Элли.

— Джером — неутомимый папаша.

— Скоро я не смогу навещать тебя, костюмчик снова станет тесноват.

На определённой стадии беременности твин запрещал включение фазового УниКома, так как он вредил плоду.

— Ничего. Я сам к тебе приду. Мне кажется, что у нас будет много времени. Ведь никто так и не прилетел из будущего.

Элли нахмурилась, отчего у неё на лбу прорезались морщины:

— Ты же знаешь, что сроки их прибытия — приблизительны? Первые колонисты из моего времени могут и позже заявиться, а могут и прямо сейчас.

— Знаю. Но мы недаром уже столько лет изучаем микрочервоточины. Темпоральную аномалию можно игнорировать, если исправить математическую ошибку в методе генерации червоточины. Пока что мы не можем проверить свои расчёты на практике, но…

— Но ты думаешь, что люди из моего времени сами заметили ошибку?

— Да. Я уверен, что в новой версии Броска, которую строят люди в будущем, не будет никаких ошибок. Более того, я уверен, что они даже не подозревают об этой аномалии. Узнают о ней только от нас, когда прибудут на Локус.

— То есть более чем через сто лет?

— Угу.

— Я уже умру к тому времени.

Роман положил руку ей на плечо:

— Мы и тут что-нибудь придумаем.

Элли Смит вздохнула:

— Перенос сознания из твина в тело синтезана невозможен.

— Не невозможен, а просто мы пока что не знаем, как его осуществить. Но сразу после Малыша, я переброшу все силы на этот проект.

Элли махнула рукой:

— Всё равно, какой от этого толк? Ведь это буду не я, а моя копия.

Роман прикоснулся пальцами к лицу женщины:

— Я тоже копия. Я и твоя копия сделаем то, что не осмелились мы с тобой.

Элли Смит грустно покачал головой:

— Прошло столько лет, но я всё ещё, что ты навсегда остался девятнадцатилетним парнем.

— Неправда, я тоже взрослею!

Элли убрала руку Романа со своего лица:

— Ничего подобного. Ты ещё тысячу лет будешь шутить на тему секса с моей копией, не понимая, как это обижает меня, настоящую.

* * *

Ещё во времена оригинального Романа на долгожительство и активную старость работала целая индустрия. Люди давно перестали обращать внимание на этическую сторону вмешательства в природу человека, меняя и улучшая всё подряд. На пути тотального трансгуманизма[1]осталось только два препятствия: совершеннолетие человека и профессиональная необходимость для улучшений. Стимустат, повышавший интеллектуальные способности, не раздавали сотрудникам фабрик соево-синтетических мясных изделий, а костно-мышечные импланты не ставили студентам факультета «Квантовая психофизика сознания».

Другой вопрос, что существенного успеха на пути к продлению жизни биологической оболочки не было достигнуто и во времена Романа. Импланты улучшали определённые способности людей, но каждый имел свои отрицательные стороны. Поэтому никто не использовал эти улучшения просто так, ради интереса.

Зато, по словам Элли, в будущем твины, в сочетании с оргматом, совершили прорыв в этой области. Твины заменили собой психические стимуляторы и нейроимпланты прошлого, а оргмат стал основным материалом для улучшений тела.

Только вот медицинские комплексы, выполнявшие всю эту работу, остались в будущем. Конечно, настоящие колонисты должны были их взять с собой, но к моменту атаки Новых Людей их даже не было на Броске. Их всё ещё везли с Марса.