Прощание с Византией - Алексей Величко

Попутно с дипломатическими маневрами св. Мануил II решил объехать все свои владения и постараться вдохнуть в них жизнь. Не спеша, император посетил Фасос, Фессалоники, Эвбею и Морею, восстанавливая повсеместно порядок и приводя к ответственности местных правителей и чиновников. В 1415 г., когда император пребывал в Фессалониках, он похоронил бывшего василевса Иоанна VII Палеолога, скончавшегося в городе в эти же дни. На его место царь поставил своего сына Андроника Палеолога, но и тот вскоре умрет в молодом возрасте[953].

На Коринфском перешейке император за 2 месяца восстановил стену – император и его ближнее окружение надеялись найти там приют в случае падения Константинополя. Почти 2 года василевс провел в Морее, восстанавливая эту область и наводя порядок. Старых чиновников, которыми было недовольно население, он освободил от должностей и отправил для суда в столицу. С латинянами заключил мирные договоры, а старого врага Ахейского князя Кентуриона II Цаккариа (1404—1430) заставил признать себя сюзереном.

Надо сказать, что внешние обстоятельства, предуготовленные умелыми дипломатическими маневрами василевса, все еще были на стороне Византии. Разрушенное управление Османским государством не позволяло Мехмеду (даже если он втайне того и желал) покорить Константинополь. Едва закончив борьбу с братом Мусой, он был вынужден столкнуться с братом Мустафой, до сих пор находившимся в плену у татар после поражения Баязеда от Тамерлана. Когда же он был отпущен на свободу и наследник Тамерлана Муин альХакквадДин Шахрух (1409—1447) выразил письменный протест Мехмеду по поводу убийства тем своих братьев, новый султан ответил: «В одном государстве не может быть двух падишахов».

Разумеется, этот ответ не стал тайной для бывшего пленника монголов. Мустафа отправился в Валахию, где на его сторону перешло несколько знатных сановников османов. Увы, в 1416 г. для него все закончилось плачевно: Мустафа решил искать убежища у византийцев и отправился в Фессалоники, где был задержан со своими спутниками по приказу василевса. Правда, они не были выданы Мехмеду, но до конца дней султана содержались в константинопольской тюрьме. И чтобы гарантировать нахождение Мустафы у византийцев, Мехмед отправил в Константинополь двух своих сыновей Юсуфа и Махмуда в качестве заложников.

Вслед за этим Мехмеду пришлось бороться с еще более опасным врагом – шейхом Бедреддином (1359—1420), высокопоставленным представителем исламской религиозной иерархии, родившимся в мусульманскохристианской семье и ранее занимавшим должность казаскера (верховного судьи) у покойного султана Мусы. В 1415 г. он покинул место своей ссылки в Изнике, куда был сослан после смерти своего господина, и направился в Валахию через Синоп, не оставляя ни в ком сомнений в том, что желает создать на Балканах самостоятельное от Мехмеда государство. Он стал знаменем всех, кто ненавидел Мехмеда и помнил Мусу и Мустафу. Османскому правительству пришлось предпринять титанические усилия для того, чтобы локализовать восстание. Наконец воины султана задержали шейха, привезли в Серес, где его скоротечно судили и казнили на базарной площади.

После ликвидации этой угрозы Мехмед обратил свой взор на эмират Караманидов, который попытался вновь подчинить своей власти. Однако эмиры оказались проворнее: они признали свою вассальную зависимость от мамелюков, и султан не посмел напасть на них; ему пришлось отступить. Последние годы своей жизни повелитель османов провел в болезнях и тяжких мыслях о том, каким способом обеспечить преемство и полноту власти у своих подданных. В этой связи османы пока никакой угрозы не представляли[954].

Хотя после императора Михаила VIII Палеолога никто из его преемников не пытался навязать церковную унию соотечественникам, контакты между обоими центрами христианской цивилизации продолжались, что следует отнести исключительно к инициативе Византийских царей. Не стал исключением и св. Мануил II Палеолог.

Уже на Соборе в Констанце в 1414 г., о котором пойдет речь ниже, присутствовал 21 представитель василевса и Константинопольского патриарха. В 1415 г. посол императора св. Мануила II Эвдемон, примкнувший к византийской делегации на Соборе в Констанце, по прямому поручению царя обсуждал с Римской курией вопрос об унии. В ответ василевс в 1418 г. получил благосклонное послание папы Мартина V (1417—1431), в котором понтифик предлагал обсудить этот вопрос еще раз. Царь не остался безучастным и в том же году направил от себя и патриарха новое посольство с предложением созвать новый Вселенский Собор, но обязательно в Константинополе[955].

Как и все Палеологи, св. Мануил вовсе не отрицал возможности объединения с Римом, хотя и не торопил события. Для него, как, впрочем, и его предшественников, уния являлась средством получения помощи Запада. Не случайно своему сыну он давал такой наказ: «Всякий раз, когда турки начнут нас тревожить, сразу же отправляй посольства на Запад, предлагай заключить союз и как можно дольше затягивай переговоры. Турки настолько боятся этого союза, что образумятся. И все же союз не будет заключен, поскольку латинские народы враждебны к нам»[956].

К слову сказать, 1418 г. был вообще богат на события. В этом году Константинополь опять посетила чума, унесшая множество жизней, включая представителей царственной семьи и принца Орхана, сына султана Сулеймана. Этот юноша, некогда отправленный в византийскую столицу в качестве заложника, жил в царском дворце и воспитывался вместе с царевичем Иоанном Палеологом. Он быстро приобщился к христианской культуре и испытывал устойчивое желание принять Таинство Крещения. Однако св. Мануил II Палеолог опасался исполнить просьбу турецкого юноши изза возможных осложнений отношений с соотечественниками принца. Но когда во время чумы Орхан смертельно заболел, император не стал упорствовать и, осознавая, что его отказ может стать причиной вечного проклятия, дал согласие стать крестным отцом умирающего турка. Принц принял Таинство Крещения, а на следующий день скончался. Его похоронили в Студийском монастыре[957].

В эти годы резко потеплели отношения между св. Мануилом II и королями Арагона Мартином I Добрым (1396—1410) и Фердинандом I Справедливым (1412—1416), которые с разрешения Римской курии организовали сбор денежных средств среди аристократов Испании для помощи Византии. Более того, Фердинанд I обещал императору в скором времени прибыть в Пелопоннес и помочь ему в возврате потерянных ранее земель. Впрочем, вскоре выяснилось, что, скорее всего, Арагонский король действовал в тайном сговоре с императором Сигизмундом и думал, скорее, о войне с Венецией, чем с турками. Однако и такая косвенная помощь была далеко не лишней. Быть может, что эти отношения все же могли родить некое подобие военной помощи или стать основой нового союза против османов, но в 1416 г. Фердинанд Справедливый скончался, а его преемник Альфонс V Великодушный (1416—1458) не проявлял желания воевать с сарацинами[958].