Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945 - Электрон Приклонский

Возвратились мы «домой» около полуночи, все быстро угомонились, а мне снова не спится.

3 февраля

Под мерный храп, гуляющий по комнате, переписываю в подаренную ребятами тетрадь последние стихи, затем принимаюсь за письма – тете Варе с Ниной в Завидово и своей загорской молчальнице. Спать лег часа в три, в расчете на то, что ночи еще длинные.

Утром рано прибыли две самоходки, присланные обязательным инженер-капитаном, но они тоже не смогли нас вытащить, так как сами давно уже просят капиталки.

Через час после их ухода приехал гвардии старшина Василий Кузнецов, командир ремонтного взвода и сам замечательный, сказать лучше – редкостный мастер своего дела. Он попросил у Дмитрия Яковлевича автоматчика Рубилкина для сопровождения и охраны и отправился на розыски машины Феди Рычкалова, которая словно в воду канула, а заодно и тракторов, что вытаскивают где-то из болот завязшие ИСУ-122 какого-то полка, а потом будто бы должны прийти на помощь к нам.

Днем командир машины, наводчик и замковый, возвратившись из четырехчасовой разведки, сообщили, что видели в одном имении наших тыловиков. Немедленно делаем с заряжающим Семеновым марш-бросок в том направлении, но никого не обнаруживаем... Еще один день пропал.

4 февраля

В 22 часа явился усталый, с промокшими ногами Кузнецов. Он разыскал всех. Шевырев, оказывается, засел еще под Зольдау (Дзялдово по-польски), в двадцати метрах от польско-прусской границы. По словам командира ремвзвода, живет «как бог» у поляков, которые не знают, как ему угодить, и даже свою охрану выставляют у машины. Речкалов, командир ИСУ, и Темненко тоже чувствуют себя как дома. Не иначе – женились, как утверждает многоопытный гвардии старшина. Кормят ребят до отвала и при этом нередко «бимберу» подносят.

И наконец, главное: тракторы к нам должны прийти не те, на которые мы рассчитывали, а совсем другие, с передовой... Когда же, черт возьми, они приползут? Нет, не завидую Темненко и Феде Речкалову. И все-таки какие мы невезучие!

Ночью занимаюсь немецким языком: все равно не спится.

5 февраля

Сегодня у нас ночует ремонтник из 32-й гвардейской танковой бригады нашего 29-го танкового корпуса. За ужином сержант рассказал нам потешную историю об одном ИС-2 из их бригады.

Танк сумел днем скрытно подобраться по овражку к самой немецкой позиции возле какой-то деревни, но, очутившись на открытом месте, попал под сильный огонь ПТО. Фашисты, нервничая, буквально засыпали его снарядами. Не видя толком, откуда бьют, и сердито огрызаясь, ИС попятился назад, но, когда до спасительного оврага оставались считаные метры, от прямого попадания в борт заглох двигатель и никак не хотел заводиться. Экипаж оставил машину и укрылся рядом, в том овражке. Немцы, решив, что танк выведен из строя основательно, перестали стрелять по нему.

Оправившись от испуга, механик-водитель с кем-то из экипажа на животе подползли к своей машине, осмотрелись и юркнули друг за другом в люк. Видимо, неприятельский наблюдатель заметил, как люк на башне поднялся и опустился, и орудия снова ударили по танку. Однако или калибр у пушек был маловат, или немецким артиллеристам очень неудобно было стрелять по покатому лбу ИСа, стоящего в низинке, как пушкари ни трудились, пробоины ни одной так и не сделали. Болванки только искры высекали из брони. Двое танкистов, не выдержав этой адской молотьбы, совершенно обалдевшие от грохота и звона, кое-как выбрались через люк-лаз и уползли обратно.

Дождавшись темноты, снова отправились на машину, теперь уже все четверо. Отвинчивая надмоторную крышку, загремели нечаянно ключом – немцы посветили ракетой и опять обстреляли невезучий ИС. Били метко, и экипаж вновь «эвакуировался».

О его «страданиях» узнали товарищи с других машин, и той же ночью произошел крупный разговор с оробевшим экипажем. Пристыженные, вернулись ребята под прикрытием автоматчиков (ночь все-таки) к своему танку, отыскали, не обращая внимания на обстрел, и устранили неисправность, после чего ИС, немного сдав назад, скрылся наконец в спасительной складке местности, а затем и присоединился к своей роте. При свете наступившего дня любопытные ахнули, насчитав на броне машины двадцать одну вмятину от болванок. Вот это грудь! Ремонтник расписывал злоключения танкового экипажа с уморительными, как ему казалось, подробностями – все много смеялись. Слушая со своего ложа вошедшего в раж рассказчика, молча злюсь: а что бы он сам запел, доведись ему попасть в подобную переделку?

9 февраля

В первой половине дня прибыли долгожданные спасители-эвакуаторы, и после совместной восьмичасовой напряженной работы мы были все-таки вытащены! Для этого понадобился известный набор: самоходка – «мертвяк», упершаяся лбом в переднюю стенку капонира, мощный трактор с «жучкой», то есть лебедкой, и метров двести (!) троса с полиспастом в четыре блока. И из-за такой, казалось бы, малости так долго «загорать» в какой-то дрянной осушительной канаве!

Завелся мой двигатель замечательно: очень правильно пожертвовал я антифризом, слив его вовремя, как только кончился газойль и нечем стало прогревать мотор. Машина ожила! Наконец-то можно залезть под нее. Срочно жаркий костер ей под стальное брюхо, чтобы оттаяли тяги, примерзшие к днищу. Ребята, даже автоматчики, с удовольствием чистят, всячески охаживают самоходку – наш дом родной среди чужой земли. Нет, она, пожалуй, для нас для всех гораздо больше значит, чем просто дом... Вот уже рычаги и педали свободно ходить начали. Решаюсь наконец потихоньку двинуться к «оккупированному» нами коттеджику, но через какой-то десяток метров машина «разулась»: лопнул-таки пудовый стальной трак, изувеченный при вытаскивании тем самым зловредным бревном-топляком, которое не позволяло самоходке сдвинуться с места. С воодушевлением (о счастье избавления!) натягиваем свалившуюся гусеницу, но уже сползла в низину темнота, и мы с командиром не решились вести машину по коварному полю, а оставили ее, готовую к маршу, на месте до света.

Труды праведные дружно отпраздновали за ужином. Торжество получилось многолюдным и радостно-шумным. Кроме нас восьмерых за столом были командир и механик старой ИСУ, механик с тридцатьчетверки, тракторист с помощником и шофер нашего эргэовского «Студебеккера» Духанин, привезший нашему экипажу мяса и спирту. И то и другое пришлось очень кстати.

Палыч с Марченко, откомандированные Дмитрием Яковлевичем на хозяйственный фронт, как только машина наша вылезла из канавы, конечно, не управились бы вовремя, но старшина проявил находчивость и распорядительность и спешно мобилизовал на кухню двух из трех немок, живущих в другой половине дома. Они со знанием дела наготовили гору вкуснейших котлет, и на это давным-давно не виданное яство после долгой возни на морозе все мы набросились с энтузиазмом превеликим, не забыв угостить и хозяек. Пир шел горой. Незаметным образом в центре общего внимания оказался Иван Духанин, многоопытный, видавший виды шофер, человек лет под сорок. Он рассказал о нашем «драпе» из Эльбинга 26 января и о том, как ему, Ивану, пришлось тогда своими собственными руками переметать под безбожно буксующие колеса двухместного студа все хромовые кожи, которыми был доверху загружен кузов. Кожами предприимчивый шофер запасся, по его словам, на открытом настежь складе какого-то кожевенного завода.