Обратный отсчет: Равнина - Токацин

кости. Гедимин покосился на сигма-сканер, — прибор, в отличие от глаза, легко разглядел внутри нитей церитовую пропитку. Главный химик, проследив за действиями сармата, насмешливо хмыкнул.

— Проверяй-проверяй. В здешнем бардаке я сам за себя не ручаюсь.

— Это? — Уктанну, временный бригадир «вышивальщиков», взвесил катушку на ладони. — Светится?

— Под облучением, — отозвался Гедимин. — Это «плохая» цера, без притока энергии быстро выгорает.

Он оглянулся на ткацкий цех. За неплотно закрытым шлюзом шумели прядильные установки. Здесь же было почти тихо — не считая костяных щелчков фиксатора и еле слышного бормотания. Рабочие заправляли основу, бригадир Зэйдек заряжал челноки. Перехватив взгляд Гедимина, он едва заметно кивнул.

— На эту работу — дней десять, не больше.

«Справятся быстрее,» — думал Гедимин, глядя на батареи катушек, пока ещё не прикрытые кожухом. Большую часть пыли из «асбеста» выколотили на предыдущих этапах, но сармат, как мог, защищал от неё цех. Он ещё раз покосился на респираторы — сам с утра наблюдал за их заправкой, хотя этот этап на Равнине отрабатывали не один месяц…

— Лучше тут, чем с лопатой копать уран, — пробормотал один из филков, отвлекаясь на секунду от станка. — А так — тут много чего приходится делать. Или иди на пищеблок — вот там всегда одно и то же…

Цифры на приоткрытом экране дозиметра зашевелились. Колебания были небольшие, в пределах пяти микрокьюгенов. Вскоре Гедимин уловил знакомый ритм. Он шагнул к стене, приподнял височную пластину, — тёплые волокна скользнули по коже.

— Приём. Музыку слушаешь?

Волокно чуть нагрелось и плотнее прижалось к макушке. «Он спокоен,» — отметил про себя Гедимин. «По крайней мере, местный ритм его не раздражает. Правда, что ли, попробовать на Земле…»

Волокно замерло, нагреваясь на десяток градусов. В мозгу колыхнулась чужая тревога. «Они иду-ут!» — прогудело внутри черепа, и волокно растаяло. В ту же секунду издалека донёсся клёкот «гражданской» сирены.

…Наверху уже посветлело — до рассвета оставалось часа полтора — но весь холм заливал, вместо зеленоватого дневного, ослепительный красный свет. Над сторожевой башней повис плазменный шар. Отчего-то плазма не белела — оставалась почти багровой, хоть и выплёвывала синеватые протуберанцы. Под обрывом приглушённо рычали Джагулы. Их «звери-холмы» залегли в ущельях, приоткрыв бойницы. Над соседним плато, свесив хвосты, повисли на растопыренных крыльях четыре Кейланна.

Айзек вышел вперёд, обогнув ангар «караулки». За углом остановился угрюмый Кенен Гварза. Краем глаза Гедимин видел и Вепуата — он бы спрятался, но мешали встопорщенные перья. Те, кто прилетел, не спешили снижаться. «Как голограммы — даже крыло не шелохнётся,» — мелькнуло в голове Гедимина, следящего за Кейланнами. Существо, пристёгнутое к седлу переднего, подняло коротенькими лапами сияющий белый посох. Вместе с ним поднялось полтуловища — пришелец, похожий на гигантскую мохнатую тихоходку, гнулся с трудом и только весь целиком.

— Пусть твои воины успокоятся, — глухим утробным голосом проговорил он. — Вам нечего опасаться. Я, страж Уфаль, говорю от имён совета и самого Хранящего Сердца.

— Моё приветствие стражу Уфалю и самому Сердцу, — сдержанно ответил Айзек. — Мои воины не тронут вас, пока вы ведёте себя мирно.

«Совет…» — Гедимин недобро сузил глаза. «Я помню эту тихоходку. Она из отряда того инсектоида… короче, банда Тахушсу. Сам он где?»

Стражи прилетели ввосьмером; ни знакомых инсектоидов, ни агрессивного ящера Гедимин не увидел. «И наших союзников тоже тут нет. Чего их сюда принесло?»

— Слова были сказаны давно, — снова заговорил Уфаль; Кейланн под его длинным массивным телом даже крылом не шелохнул, хотя ветер дул, и сильный. — Но в дни Земли ты подтвердил их. Стражи вольны черпать из источника «Элидгена», кто бы из них и когда бы к нему ни пришёл. Так ты сказал Хранящему Сердцу.

Гедимин мигнул. «Они что, прилетели заряжаться?» — он посмотрел на сияющий посох в лапах «тихоходки». «В этой штуке и так энергии под завязку…»

Айзек пожал плечами.

— Так и есть. Вы все здесь за этим?

Кто-то из стражей беспокойно зашевелился, поднимая посох. Плазменный шар над сторожевой башней тут же всколыхнулся.

— Совет хотел бы тебе верить, — сказал Уфаль. — Но есть сомнения, что этот источник… достаточно чист.

Айзек хмыкнул.

— Стражи проверяли его дважды. Если вы не верите своим…

— В таком важном деле нет веры даже совету, — отозвался Уфаль. — Два слова верны — Хранящего Сердца и стража силы. Если вы и ваш источник чисты — пусть он подойдёт и проверит.

Айзек и Гварза переглянулись. «Страж силы?» — Гедимин обвёл взглядом всех прилетевших. «Кто-то из них?»

— Пусть подходит, мы его проводим, — сказал Айзек. — Тем, кто нам не враг, бояться нечего.

— Уйми огонь на башне, — Уфаль указал посохом на плазменный шар. — Дай стражам встать по углам холма. Если ты не враг Сердца, тебе бояться нечего.

…Над сторожевой башней повис сияющий шар. Гедимин оставил защитное поле полупрозрачным, и сквозь него теперь просвечивали бойницы. Их красный свет не дотягивался до обрыва — вдоль него протянулась широкая полоса белого сияния. Трое стражей встали у склона. Гедимин видел тех, кто «охраняет» другие стороны плато — они распределились симметрично, по трое на «севере» и «юге», по двое на «востоке» и «западе». Казалось, они совершают какой-то обряд — даже переглядывались они очень многозначительно.

— Увёл, — на холм, сложив крылья, опустился Вепуат. — За дальние плато. Ничего. Если что, они услышат.

Гедимин покосился на опустевшее ущелье. Джагулы отступили за плато и там затихли — даже «трилобиты» перестали перекликаться. «Даже ветер притих,» — мелькнуло в голове сармата, и он криво ухмыльнулся. «Чушь какая-то.»

Стражи, как по команде, подняли посохи и развернулись к башне. На запястье Гедимина мигнул светодиод. Кривые на экране дозиметра изогнулись, выписывая зубцы. Выглядели они отчасти знакомо, но сверить их сармат не успел — у башни сверкнула белая вспышка. Она схлынула, как волна — будто это была жидкость, а не свет — и оставила на гравии