Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время - Сергей Федорович Платонов

поляками и изменниками. Военный талант Пожарского, несмотря на его сравнительную молодость, вполне определился в войнах времени Шуйского. Все это, вместе взятое, создало Пожарскому определенную репутацию и остановило на нем выбор нижегородцев. Хотя Пожарский в то время, когда в Нижнем искали вождя, жил довольно далеко от Нижнего и не в Нижегородском, а в Суздальском уезде, в своей мугреевской вотчине на р. Лухе, однако нижегородцы о нем прослышали и его нашли. Во-первых, Мугреево не было в глуши, а лежало на большой дороге из Суздаля на Балахну и Нижний, и вести о раненном под Москвой его хозяине легко могли дойти до Нижнего. Во-вторых, к 1611 году семья Пожарских в Клязьминском краю стала одной из наиболее знатных и богатых. С тех пор как Шуйские попали в королевский плен и вотчины их кругом Суздаля и Шуи были расхватаны на части по грамотам короля и московских бояр, Пожарские выдвинулись в тех местах на первый план. За свою службу при царе Василии князь Дмитрий Михайлович получил большие земли, именно села на р. Ландихе да слободку Холуй, и за ним считалось уже 1850 четей вотчины и поместья. Не знать такого многоземельного князя в Нижнем не могли[236].

Итак, нижегородцы, собирая к себе отовсюду ратных людей, решили всем городом просить в начальники своей рати Пожарского. К нему было отправлено посольство, состоявшее из архимандрита Феодосия, сына боярского Ждана Болтина и «изо всех чинов всяких лучших людей». Пожарский принял предложение и прибыл в Нижний одновременно с приходом туда из Арзамаса смольнян. А так как время ухода последних из-под Арзамаса известно («в осень о Дмитриеве дни», то есть 26 октября), то этим определяется и время приезда в Нижний самого Пожарского. Князь Дмитрий явился туда в конце октября. С этих пор начинается в Нижнем работа по устройству ополчения и по организации такой власти, которая могла бы собой заменить непризнаваемые Нижним правительства московское и подмосковное. К сожалению, подробности этой работы очень мало известны. Можно, однако, сказать, что для ополченских дел в Нижнем был составлен особый от городского административный штат. Городом управляли раньше и при Пожарском продолжали управлять воеводы окольничий князь Василий Андреевич Звенигородский и дворянин Андрей Семенович Алябьев да дьяк Василий Семенов. А ратными делами заведывали воеводы стольник князь Д. М. Пожарский и стряпчий Ив. Ив. Биркин да дьяк Василий Юдин. Обе власти, каждая от себя, посылали грамоты по городам, действуя хотя и согласно, но в отдельности одна от другой. Любопытно, что в этих грамотах не называется имени «выборного человека» К. Минина, тогда как в нижегородских «приговорах» он упоминается после дьяков и перед земскими старостами. Первое время военных сборов ушло в Нижнем на разбор и устройство наличных сил, главным образом смольнян. Как безземельных, их «пожаловали денежным жалованьем большим: первой статье давали по 50 рублев, а другой по 45 рублев, третьей по 40 рублев, а меньше 30 рублев не было». Насколько велики были эти оклады, видно из того, что сам Пожарский в 1604 году наравне с другими ему сверстными получал всего 20 рублей денежного жалованья при поместье менее 400 четей. Вместе с разбором ратных нижегородские воеводы занимались и сношениями с другими городами и местами, заботясь о том, чтобы вызвать в них сочувствие и содействие. Прося у городов, сначала ближайших к Нижнему, «чтоб им они помогали итти на очищение Московского государства», нижегородцы предлагали городам и волостям не только присылать в Нижний деньги и ратных людей, но для совета и выборных людей. Из Курмыша, например, Пожарский требовал в декабре 1611 года прислать «для справки» в Нижний «дворян и детей боярских и земских лучших людей, изо всех чинов по человеку». Тогда же из Мурашкинской волости «для земского совету велено быть в Нижнем Новгороде старостам и целовальникам и лучшим людям; а велена им во всем слушати нижегородского указу, а на Курмыш денежных и всяких доходов не давати, а платити всякие денежные доходы в Нижнем для московского походу, ратным людем на жалованье»[237].

Чем больше собиралось в Нижнем средств и народа, тем больший авторитет приобретали нижегородские воеводы и бывший при них «земский совет». Не только в Нижегородский уезд они посылали своих агентов с поручениями и приказами, но и в другие города отправляли от себя воевод и правителей. Так, в Курмыш, «по совету всей земли», был послан воеводой нижегородский дворянин «из выбору» Дмитрий Савин Жедринский на место Смирного Васильева Елагина. Еще раньше, в декабре 1611 года, по челобитью «Нижнего Новгорода всяких людей» товарищ Пожарского Ив. Ив. Биркин отправился «в Казань для ратных людей». С ним же поехали в Казань нижегородские духовные и дворяне для совещания. Эта посылка имела для дела особенное значение. В Казани с июля 1611 года не было воеводы, а сидел один дьяк Никанор Шульгин; воевода же боярин Вас. Петр. Морозов ушел под Москву к Ляпунову, собрав всю воинскую силу из Казани, Свияжска и «казанских пригородов». Под Москвой казанцы уже не застали Ляпунова, но остались там с казаками и вместе с ними взяли приступом Новодевичий монастырь. Можно было опасаться, что, поладив с казачьим правительством, они и в Казань передадут свое настроение в пользу таборов. Тогда в тылу у нижегородцев оказались бы не друзья и союзники, а враги. Поэтому из Нижнего в Казань посылают целое посольство, а при нем и своего воеводу, чтобы не только привлечь к себе Казань, но и посадить там свою власть. Власть эта и осталась в Казани. Хотя уже с самого начала в Нижнем были дурные вести о поведении Шульгина, который будто бы увлек и Биркина в «воровство», однако Казань не отказалась от соединения с Нижним и, как видно из грамот Шульгина, писанных в феврале 1612 года, не только сама собиралась в помощь Нижнему, но и других побуждала к тому же. Раздоры казанцев между собой и с нижегородцами начались позднее, когда уже средоточием движения стал Ярославль[238].

Таким образом, городское движение Нижнего Новгорода очень быстро выросло в областное низовское, и нижегородские воеводы стали руководить значительным районом. Едва устроясь у себя в Поволжье, Пожарский от лица всего Нижнего уже спешил обратиться с торжественной грамотой к поморским и «верховым» городам, прежде всего к Вологде и Ярославлю. Призывая их на подвиг «очищения» Москвы, он объявлял им о происходящем в Понизовье движении и излагал его программу. Особенно много говорил он о казачьем «воровстве» и о желании казаков начать «новую кровь», то есть междоусобие, провозглашением Марины и ее