Обратный отсчет: Равнина - Токацин

И вот при чём тут я⁈ Вепуат решил остаться. С ним и общайся. А мне ещё ехать, — дверь за его спиной с треском влетела в паз. Вепуат исподлобья посмотрел на Гедимина и дёрнул углом рта.

— Вот так вот. Остался. Знаешь… Это просто, оказывается. Маккензи там всё устраивает. Все бумаги, чтоб не искали… Слушай! Давай и ты останешься? Зачем тебе туда?

— Ты что, мутировал⁈ — Гедимин рывком поднялся с матраса. Кровь стучала в висках. «Ну вот и что теперь с этим…» — он не успел додумать, как наткнулся взглядом на Вепуата. Когда тот успел подозвать «трилобитов», сармат не заметил — но теперь их растопыренные крылья загораживали весь дверной проём и торцевую стену.

— Ты уймись, — негромко посоветовал Вепуат, глядя на Гедимина исподлобья. — Ты делай, что хочешь. Но я останусь тут. Ты сам-то хочешь обратно? К «макакам»? Чтобы снова каждый, кто напялил экзоскелет…

Он замолчал, стиснув зубы. Гедимин ошалело встряхнул головой.

— Ты из-за той… дурацкой стычки? Из-за штрафа?

Вепуат недобро оскалился.

— Мало, что ли, таких было⁈ А сколько будет? Я остаюсь. Здесь я — мастер Хетпу, жрец бога-реактора. И Урху, хозяин крылатых зверей. А там? «Слизь»⁈

«Жрец бога-реактора…» — на секунду перед глазами Гедимина мелькнули светящиеся знаки на камнях и панцирях, Сэта, опустившиеся на колени, восхищённый оскал Джагула… Ему померещилось, как сквозь броню прорастают гирлянды каменных бус, красная бахрома и черепа-наплечники — и он встряхнулся всем телом, отгоняя наваждения.

— Там нас, сарматов, никогда не будут считать даже вровень, — с горечью сказал Вепуат. — Для «макак» мы рабы. Механизмы. Здесь мы вывели два города из мира мёртвых. Остановили эпидемию. Вся Равнина уважает нас, а враги боятся. А там? Снова выгребать за «макаками» дерьмо⁈

— Там и нашего дерьма навалом, — угрюмо отозвался Гедимин. Под рёбрами ворочалось что-то угловатое и холодное. Он украдкой потёр бок. «Остаётся тут…» — пульсировало в мозгу.

— Тут сама физика наизнанку, — проговорил он — с трудом, будто горло заржавело. — Сам видел — колёса, ползающие долины, уран в небе. Тут нельзя жить разумным. Оно и тебя перемелет. Не заметишь, как отрастишь щупальца.

Вепуат широко ухмыльнулся.

— От щупалец, знаешь, бывает польза, — серьёзно сказал он. — И тут живут. И разумнее многих. Я освоюсь. И ты бы освоился. Может, ядерщики тут мутируют в Элогвенов? Ты же лезешь в реактор — а так мог бы и без скафандра.

Гедимина передёрнуло.

— Зря ты это, — пробормотал он, опускаясь на матрас. Рука сама легла на лицевой щиток. Вепуат, негромко хмыкнув, отвернулся к стене. «Трилобиты» возились над его лежанкой, треща перьями, но потом и они затихли. Гедимин лёг, закрыл глаза, но ещё долго под сомкнутыми веками что-то вспыхивало и гасло, а невидимый обруч мешал дышать.

34 день Земли, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

«А ведь он давно это задумал,» — ворочалось в мозгу Гедимина. «Не вчера, не позавчера. Ещё тогда, когда дроны оставил в камере сброса. А может, и раньше — когда отращивал перья по второму кругу…»

Вместе с Вепуатом они стояли в углу «чердака», поодаль от филков-лифтёров. Те недовольно косились на них и выразительно вздыхали. Вепуат ловко, будто месяц тренировался, сбросил скафандр, уложил вдоль стены, пристроил поверх нагрудника наруч со встроенным передатчиком. На спине комбинезона топорщились, как перья, нелепые оранжевые накладки со вставками из мелких косточек.

— В этот раз постараюсь добраться сюда, — сказал Вепуат, повернувшись к Гедимину. — Сегодня, думаю, сил хватит. А как доберусь — тебе отсигналю.

Гедимин молча растянул поперёк «чердака» защитное поле. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Лишнее. Если филки бы и влезли, я бы их успел обогнуть. Там на это времени хватает.

— В секундном перемещении? — Гедимин недоверчиво покачал головой. — Видел я, как ты с обрыва летел.

Вепуат возмущённо фыркнул.

— Сравнил! Я тогда ещё не освоился. А тут — Гварза посреди дороги. А на нём полтонны ипрона. Знаешь, как оттуда ипрон ощущается⁈

— Нормально отчитаешься — узнаем, — буркнул сармат, подталкивая Вепуата к подъёмнику. Далеко внизу, в одном из производственных отсеков, ждал излучатель с выкидными пластинами и план опытов по телепортации.

…Передатчик сработал через три секунды.

— Я здесь, — доложил Вепуат, тяжело дыша. — Погоди, сейчас спущусь.

Гедимин подобрал выпавшие пластины и положил на верстак. «Чего он там пыхтит? В скафандр не влезть?»

… — И правда, тяжело, — сказал Вепуат, зачёрпывая воду из жёлоба санпропускника и выливая под комбинезон. — О камни не колотит, но всё время что-то давит. Как в щель продираешься. Долго меня носило?

— Три секунды, — Гедимин показал сармату запись в журнале. Вепуат недоверчиво покачал головой.

— А показалось — полчаса, не меньше. Не знаю, как Хассек бегает через пол-Равнины. Да ещё и Скогнов таскает. Привычка, наверное. Или нужен излучатель помощнее. Можешь сделать?

— И этого хватит, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Так ты хоть об него не убьёшься.

Вепуат, забыв об излучателе, уже «листал» календарь и задумчиво хмыкал.

— Ага-а, день Лучей, опасность пять баллов… Слушай! В дни Лучей же мощность излучателей растёт?

«Реактор вечером глушить,» — мелькнуло в голове сармата. «И Айзек не предупредил. Сам-то помнит — или мозгами уже на Земле?»

— Завтра сидим тихо, — отозвался он. — Никаких опытов. Опасно.

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Ну, не настолько же она растёт! Флоний, опять же, можно ввести. Защитное поле намотать. Надо же узнать, какой день как влияет!

Гедимин молча взял с верстака излучатель, разделил на детали и убрал в ниши скафандра. «Я с ним не пойду — так он сам полезет,» — думал он, угрюмо щурясь на недовольного Вепуата. «А пока излучатель у меня, лезть некуда. Вот надо же мне было сделать эту штуку…»