Пришествие Зверя. Том 1 - Дэн Абнетт

— И вы прислушиваетесь к своей совести. Генерал-фабрикатор же собирается бросить Терру в беде. Его сознание лишено души.

Магос выдвинул один из телескопических глаз и осмотрел Клементину, будто надеясь увидеть истину под ее маской.

— О чем именно вы знаете?

— О намерениях Кубика. Не о том, на что он способен.

Элдон втянул глаз обратно. Раздались щелчки и электронный писк, словно компоненты его тела вступили в дискуссию между собой.

— Мне нужно открыть вам кое-что, — произнес техножрец.

Вернувшись в Лабиринт Ночи, магос провел Йендль внутрь с группой своих технопровидцев и электрожрецов. Ассасину открылся лабораторный комплекс, напоминающий перевернутый город-улей. Его экспериментальные центры действовали подобно клеткам организма: то сами по себе, то объединяясь с другими ради более крупных проектов. Бригада Урквидекса спускалась по мосткам и туннелям в мир, пульсирующий таинственной энергией и технологической жизнью. Клементина не понимала, насколько важно то, что она видит. Картины были слишком фрагментарными. В дверных проемах женщина замечала громадные устройства, сплетенные в замысловатом, грандиозном, диковинном танце. Отдельный человек не мог целиком осознать научные дерзания столь колоссальных масштабов, и Йендль вдруг осознала, почему Марс так истово поклоняется Богу-Машине. То, что строили здесь, пробуждали к механической жизни и выпускали в Галактику, возносилось над миром людей. В гигантских кузнях Механикума потрескивали искры сверхъестественного.

Клементина не догадывалась о назначении открывшихся ей кусочков головоломки, но чувствовала, что все части комплекса действуют согласованно. Лабораторию объединял некий проект, возможно, величайший в истории. Ее секции были мозговыми клетками Марса, трудящимися над единой задачей.

На глубине сотни уровней, в конце туннеля, который извивался, закручивался и ветвился наподобие ганглия, располагался исполинский нервный центр в форме чаши. Концентрические ярусы терминалов и контрольных тронов опоясывали пятидесятиметровую колонну пикт-экранов. В зале работали тысячи адептов, подключенных механодендритами к сиденьям и, как предположила Йендль, друг к другу. Повсюду звучали скрипучие трели бинарного языка.

Элдон повел свою свиту к станции, находящейся в двух третях пути ко дну чаши. Как только магос сел на трон, оттуда вытянулись контактные кабели, углубившиеся в основание его черепа. Панель управления перед Урквидексом расстилалась на несколько метров в обе стороны. Ее также испещряли порты и механодендриты, через которые подключились около половины спутников техножреца. Остальные занялись устройствами явно механическими, но настолько чуждыми для органических глаз, что эти скопления рычагов, циферблатов и разрядных конденсаторов показались Верро чем-то вроде сочлененных металлических скульптур, а не научных приборов.

— Станьте же свидетелем «Великого Эксперимента», — сказал ей Элдон.

Клементина подошла к его трону. Вверху и внизу, по всей чаше, возле других магосов стояли их подчиненные, не имевшие конкретных задач, но готовые при необходимости помочь руководителю. Йендль скопировала их поведение. Она замедлила дыхание, стала нечувствительной, как машина. Изучая дисплеи на колонне, ассасин видела пикт-потоки из различных мест, но мало что понимала. На некоторых экранах мелькали обрывочные изображения каких-то громадных могучих механизмов, другие почти пустовали. В углу одного из них Клементина разглядела край сухих доков Железного Кольца, однако камера смотрела в открытый космос. Все прочие мониторы, примерно треть от общего числа, показывали Фобос. Кадры со спутника повторялись через равные интервалы по всей высоте колонны — их демонстрировали для каждого яруса.

Более получаса ничего не происходило, только постепенно возрастала активность в зале. Адепты совершали операции все чаще и быстрее, словно все новые переменные факторы требовали их внимания. Бинарный скрежет и щебетание усилились. Йендль не двигалась. Она следовала указанию магоса — готовилась стать свидетелем.

Событие началось. Потребление энергии в лабораториуме резко возросло. Устройства на отдельных пикт-экранах засветились и изрыгнули дуговые разряды. Воздух завибрировал от инфразвуковых шумов. Клементине почудилось, что она в некоем соборе, где близится кульминация богослужения. Машинные молитвы вознеслись в прерывистом крещендо. Показания приборов достигли красной зоны.

Потом задрожал не только воздух, но и панели управления, тела адептов, пол, сама планета.

И Фобос исчез.

Пикт-экраны, отображавшие пустоту, тут же вспыхнули. Картинка на них рассыпалась помехами, восстановилась, исказилась и все же обрела пульсирующее, дергающееся, неустойчивое равновесие. Взревели сигналы тревоги. Еще больше стрелок заползли в красный сектор. В центре монитора, где не было ничего, возник Фобос в свирепом сиреневом ореоле.

Через пару секунд мир сотрясся. Толчки продолжались несколько мгновений. Их интенсивность быстро уменьшалась, пока дрожь снова не ослабла до вибрации. Затем прекратилась и она. Жрецы Марса замерли в неподвижности. Хотя их позы практически не менялись, Йендль показалось, что механикусы горбятся в изнеможении.

Урквидекс не заговаривал с ней ни тогда, ни в течение следующих четырех часов, пока техножрецы оценивали урон, нанесенный планете и машинам. Оставаясь на месте, Клементина осмысливала увиденное и составляла план действий.

Механикусы телепортировали Фобос. Как заключила Йендль, в ходе испытания они переместили спутник с одной стороны Марса на другую. Ассасин сочла безрассудной подобную игру с силами гравитации. Если генерал-фабрикатор приказал пойти на такой шаг, значит, бездействие представлялось ему более рискованным.

Тест прошел успешно, однако диаметр Фобоса лишь немногим превышал двадцать два километра. На порядки меньше, чем у Марса, да и расстояние переноса не слишком велико. Если Кубик надеялся убрать свой мир из зоны досягаемости орков, то должен был рассчитывать на прыжок с минимальной длиной в сотни световых лет. Клементина хотела бы найти успокоение в этой мысли, но не решалась.

Еще через шесть часов Элдон отсоединился от трона. Свита магоса, включая Йендль, последовала за ним вверх по чаше лабораториума. В нескольких ярусах от верха Урквидекс повернул вбок, к ждавшему его ван Аукену.

— Весьма удовлетворительно, — заявил мастер-траекторэ. — Ваше заключение?

— Показатель сохранности для датчиков, размещенных на поверхности Фобоса, составил семьдесят восемь процентов. Для подземных участков результат аналогичен.

— Также удовлетворительно.

— Если экстраполировать данные пропорции на сам Марс, потери в двадцать два процента будут эквивалентны более чем миллиарду смертей.

— Прискорбный, но не критический уровень убыли персонала. В расчетах генерал-фабрикатора допускается значительно больший ущерб.

— Я исхожу лишь из своей области компе… — начал Элдон.

— Вы переходите ее границы, — оборвал его Аргус скрипучим монотонным голосом. Под облачением высокого техножреца не было видно ни кусочка плоти. Это создание с длинными многосуставными конечностями почти ничем не походило на человека, и все же ассасин поняла, что ван Аукен недоумевает. — Я надеюсь, вы больше не намерены ставить под вопрос маршрут, проложенный для нас генерал-фабрикатором. В ином случае последует вывод, что вы страдаете бредовыми отступническими идеями.